Читать интересную книгу Замок воина. Древняя вотчина русских богов - Валерий Воронин

Когда мы возвращались к оставленной на время туристической группе, мне подумалось: «Змея вырублена на стене кельи очень давно. Замки и дворцы Краснов строил уже в наше время. Но что тогда могло связывать древний знак змеи с современными архитектурными строениями? В чём заключается связь времён?

Эти вопросы долго не выходили у меня из головы. И лишь позже, годы спустя, я выяснил, что «стоячая» змея (кобра) была одним из египетских символов. Она олицетворяла и мудрость, и царскую (божественную) власть, и защиту одновременно. Но эти знания пока проходили мимо моей головы. Тогда меня занимала лишь спираль её длинного тела, уложенного виток за витком, повторяя вращение по кругу…

На очередном привале я попросил у нашего инструктора карту. И тут же, разложив её на траве, стал изучать местность. Меня удивило следующее обстоятельство. Оказывается, Мангуп лежит на середине пути между Соколиным и храмом-пирамидой в Севастополе. Я взял ветку, сломав её таким образом, чтобы её концы касались соответственно «глаза» и «пирамиды». Естественно, её середина совпала, точнее – почти совпала с Мангупом (закрученной по спирали змеёй).

А что, если провернуть эту ветку по спирали, по часовой стрелке, допустим, на 90 градусов? Я так и сделал. Теперь тот конец, который прежде был над юсуповским замком, оказался на мысе со странным названием Айя. А вот тот, что указывал на храм-пирамиду, теперь покоился возле Бахчисарая в районе ханского дворца. Интересно…

Я вернул ветку в исходное положение. А затем по спирали развернул на 90 градусов, но теперь против часовой стрелки. И конец ветки, что был над юсуповским замком, теперь оказался над Бахчисарайским ханским дворцом. А тот, который был над храмом-пирамидой, теперь находился над мысом Айя.

Инструктор следил за моими манипуляциями, впрочем, не вмешиваясь в них. Лишь один раз он сказал:

– Мангуп – это центр. А из него – лучи на четыре стороны света. Очень похоже на крест. Когда ты его вращаешь, происходит вихревое движение. Аналог тому, которое ты ощутил в озере.

Я согласился. Так и есть, но мне стало ясно и другое.

При мысленном повороте этого креста происходит смещение истинных географических мест. Так, Соколиное оказывается в Бахчисарае, а северная сторона Севастополя – на мысе Айя. Мистика какая-то…

– А что это за мыс Айя? – спросил я у инструктора.

– Да как тебе сказать, – услышал я уклончивый ответ, – место там непростое, закрытое для посещения. Его только с моря увидеть можно.

– С моря?

И вдруг я вспомнил, как в прошлом году на пассажирской «Комете» плавал из Ялты в Севастополь. Где-то на середине пути начался такой шторм, что «Комета» была вынуждена идти на малых оборотах. Я выглянул в иллюминатор и сквозь брызги волн увидел огромный, вздымающийся к самому небу мыс. Кто-то из рядом сидящих пассажиров, указывая на него, говорил, что это Айя. Если мы сумеем благополучно его миновать, всё пойдёт хорошо.

– А что, – спросил я, – Айя надо бояться?

Инструктор ничего мне не сказал на сей счёт. Он лишь порекомендовал не мять карту, и вообще…

Я утвердительно кивнул головой. Карту я не мял. А «вообще» для меня значило лишь одно: «Держи, дружок, язык за зубами и не говори лишнего». В той ситуации, наверное, он был прав. В Советском Союзе разговоры на такие «странные» темы могли привести к известному исходу.

Часть III

Сулима

1

Можете представить, в каком состоянии я добрался до Счастливого. Конечно, – не я лично, вся наша группа, но речь в основном идёт обо мне. Голова пухла от увиденного за эти дни. Столько нового! Я не предполагал, что Крым так богат древностями. Как оказалось, за этой древностью явно просматривается нечто непонятное, неясное, магическое, способное любого человека заманить в бархат непознанного и закружить, не оставив надежды на возвращение в реальность.

Наконец мы подошли к дому, попасть в который я стремился целый год. Там, за забором живёт дед Василий, к которому направил меня бывший директор бывшей турбазы в селе Соколиное. Несколько раз мне пришлось громко звать, пока дверь в доме не скрипнула и на пороге показался человек. Он был очень стар, передвигался с помощью палки, опираясь на неё левой рукой.

– Что тебе надо? – увидев меня, произнёс строго дед Василий.

Я представился и попытался в двух словах описать цель моего визита. Но старик смотрел на меня подозрительно, явно не желая продолжать знакомство. Тогда я вспомнил об Илье и сообщил, что пришёл от этого человека.

– Илья… – дед Василий на секунду задумался. – Кто такой?

– Ну как же…

Я даже растерялся, не зная, как поступить дальше.

И здесь мне на помощь пришёл инструктор. Он, как друг Ильи, быстро стал рассказывать о нём. Где работал, где живёт, чем занимается.

Дед Василий вдруг просветлел.

– А, Ильюша!

Дед Василий на всякий случай попросил повторить, кто мы такие и зачем к нему пожаловали. Лишь после этого старая калитка дедовой усадьбы гостеприимно скрипнула, пропуская во дворик, поросший виноградом и высокими кустами сирени. Сирень давно отцвела, а сезон винограда только наступил. Синие кисти изабеллы висели над моей головой, и я, опасаясь, что какая-нибудь сейчас сорвётся, всё время вертел головой.

Дед Василий пожал мне и инструктору руки, и я сразу ощутил это крепкое рукопожатие. Подумалось, что в прошлом этот человек обладал большой физической силой, если и сейчас способен сдавить ладонь любого из нас, как лист бумаги.

Старый человек усадил нас на длинную скамью, сверху застеленную домотканой «дорожкой», и стал выяснять, как у Ильюши идут дела. Мне вторично пришлось повторить свой рассказ, и лишь тогда дед Василий сообщил, что Ильюша – дружок его внука Пети. И в прошлые годы они часто к нему приезжали. Теперь внук почти не заглядывает: семья, дети, работа – некогда. А Ильюша приезжал…

Инструктор отозвал меня в сторону.

– Кир! Надо что-то делать. Там, у магазина, нас группа ждёт. Надо идти дальше. А здесь, судя по всему, можно увязнуть на целый день. Он сейчас нам виноград предложит съесть, затем чаю подаст. И лишь после этого снова станет выяснять, кто мы такие… Понимаешь, он старый человек. С ним быстро нельзя…

– И что… – я растерялся. – Как мне быть?

– Решай, – вздохнул инструктор.

Мне не хотелось уходить. Но и группу задерживать я не мог. Инструктор это хорошо понимал, поэтому он предложил «ход конём». Меня и Сеню он оставляет в Счастливом, а вся группа уходит на базу. Через три дня следом идёт следующая группа. Они устроят ночной привал у известного мне озера возле горы Сотира. Мы с Сеней к ним присоединимся и с опозданием в несколько дней тоже придём на базу. Инструктор написал записку своему коллеге из той группы, чтобы он не сомневался в нас. Но том и порешили.

Дед Василий даже обрадовался, когда мы захотели остаться у него на три дня. «Живите, – сказал он, – места много». Я с интересом обошёл старый татарский дом, в котором жил старик. Дом был двухэтажный и стоял на склоне. Отчего первый этаж своей задней стеной упирался в гору. Лишь его переднюю часть можно условно считать жилой. А вход на второй этаж вёл через деревянную лестницу прямо с улицы. Там находилась просторная веранда и две комнаты с низкими потолками. Дед Василий обитал на первом этаже, нам же достался второй. Очень удобно.

Перед самым уходом инструктор указал мне на ряд брёвен, лежащих у забора.

– Видишь их?

– Вижу.

– Помогите с Сеней их порубить на чурки.

– Зачем?

– Как зачем? – удивился инструктор. – Поможете старику. Да и беседу после «трудотерапии» вести веселей.

Я был молод, и такие простые вещи мне в голову не приходили. Но рубка дров, в самом деле, оказалась очень важным для меня этапом в общении с хозяином дома. Дед Василий буквально просветлел, радуясь за нас. И чем больше росла гора дров, тем счастливее он становился. Было видно, что он давно уже мечтал как-нибудь попилить и порубить эти брёвна, да всё не мог подыскать надёжные руки, способные исполнить задуманное.

И только теперь, сидя за столом и отхлёбывая горячий чай из чашки, точнее – кружки с толстыми стенками, я, наконец, смог приступить к главному. Ссылаясь на Илью, попросил его рассказать о том, как дед Василий строил замок Юсупова в Коккозах.

Я сразу опускаю все церемонии, связанные с воспоминаниями. Они длились достаточно долго. За это время Сеня успел сбегать в магазин за печеньем, а кроме того мы умяли целую миску дедова винограда. Впрочем, изабелла мне не понравилась – слишком специфический привкус.

Дед Василий подтвердил, что строил замок Юсупова, правда, его удивило, что я назвал этот особняк замком. Они никогда не употребляли это слово.

– Мы его называли охотничьим домом или домом Юсупова, – сказал он.

– «Мы» – это кто? – уточнил я.

– Строители…

– А как называл его сам Юсупов?

– Мы с господином дел не имели, не знаю, как называл…