– Что случилось? – спрашивает приехавший. Стрекоза, усевшаяся прямо на крышу авто, не сводит с него своих больших зеленых глаз, и на мониторе прекрасно видно лицо.
Лицо – но не Знак. Его я только собственными глазами могу разглядеть. Но для этого нужно выйти из автобуса и приблизиться к дистрибу достаточно близко, метров на тридцать.
– Кто-нибудь страхует ворота на случай, если дистриб захочет смыться? спрашиваю я у Караваева.
– Пока нет.
– Подозреваю, что за мной следят, – говорит установщик совсем не то, что мы ожидаем от него услышать. – Проверьте, пожалуйста.
Дистриб кладет кейс на садовый столик, открывает его, долго роется в недрах чемоданчика. Ничего не найдя, разочарованно захлопывает крышку.
Это мне не нравится.
– Группы слежения развернуты? – спрашиваю я у Караваева.
– Расчетное время – три минуты. Раньше никак не могли, слишком поздно узнали…
Два монитора из четырех слепнут, через секунду гаснет еще один. Продолжает работать только телекамера, контролирующая въезд во двор.
– У него машина мощная. Уйдет! – нервничаю я. – Пошли!
Я первым выскакиваю из автобусика, следом – Юрчик, Авер и двое-трое из реальщиков.
– А говорили, новая аппаратура невидима для сканеров! – возмущается Авер. – Дистриб ее мгновенно засек и уничтожил!
– Просто ослепил, – поправляет его Юрчик.
Мы бежим к воротам коттеджа, дистриб подходит к машине. Неторопливо так подходит, словно никуда не торопится, хотя нас, конечно, заметил.
Это меня настораживает.
Я переключаю зрение в А-режим и вижу на лбу дистриба Знак. Его оттенок соответствует синему цвету видимого обывателям диапазона. Оттенок моего знака голубой. Это означает, что сейчас дистриб будет беспрекословно выполнять все мои указания – мой статус выше.
Как же это ты так подставился, дружок?
Я делаю дистрибу отмашку.
Он, на мгновение зафиксировав на мне взгляд, делает ответную.
Опознал.
Установщик бежит в сторону особняка. Деваться ему некогда, возьмем чуть позже. А вот дистриб…
Он уже в машине. Мы, все трое, стреляем по скатам. Авто, набравшее было скорость, не вписывается в проем ворот – скаты с правой стороны пробиты, и машину на метр-полтора уводит в сторону, как раз настолько, чтобы она уткнулась правой фарой в кирпичный столб.
Мы дружно бежим к авто. Юрчик первый, Авер второй, за ним еще тип из третьего отдела, потом я, в самом хвосте – Караваев.
Дистриб открывает дверцу и смотрит на меня: что делать? Я показываю ему Знак Смерти. Он, чуть заметно кивнув, выхватывает пистолет.
Отлично. Сейчас у Юрчика не выдержат нервы, и он убьет для меня сразу двух зайцев.
Дистриб стреляет – естественно, в ближайшего к нему копа, а это Юрчик. У того в руках тоже пистолет, но Юрчик пока держится. Один выстрел, второй…
Я, наддав, обгоняю Авера и выхватываю пистолет. Прямо передо мной – Юрчик, стрелять я в общем-то не могу. Но на всякий случай приостанавливаюсь, прицеливаюсь, удрученно опускаю пистолет.
Именно в этот момент мимо меня пробегает Авер. Притормозив, он делает два выстрела, целясь в руку и плечо дистриба. Но после бега разве можно точно стрелять? Даже биатлонисты, заняв огневую позицию, несколько секунд успокаивают дыхание, а у Авера этих секунд просто не было. Одна пуля попадает дистрибу в плечо, вторая в грудь. Когда мы подбегаем к машине, дистриб еще дышит и даже обводит нас гаснущим взглядом.
Сил у него хватает ровно настолько, чтобы увидеть, как я удовлетворенно опускаю веки.
Авер расстроен донельзя. И не потому, что убил человека. Дистрибов он ненавидит лютой ненавистью и за людей не считает. Иногда мне кажется, что дай ему волю – он бы всех их передушил голыми руками. Дело в другом: оборвалась единственная ниточка, тянувшаяся к дистрибу более высокого уровня, а от него к лицензиату.
– Я не хотел его убивать… И раны вроде несмертельные… – оправдывается Авер.
– Ты спас мне жизнь, – пожимает плечами Юрчик. Но он, кажется, расстроен больше, чем Авер. Еще бы: дистриб был почти у него в руках. Правда, дистриб мог запросто его застрелить. Но разве молодого копа, рвущегося проявить себя, это волнует?
– А ты? Ты ведь тоже хотел стрелять? – спрашивает у меня Авер. – Но я подумал, что Юрчик перекрывает тебе сектор обстрела, и…
– Так и было. Не переживай. Ты все правильно сделал. Дистриб вполне мог уйти. Но вначале перестрелял бы нас, как котят.
Оглянувшись на парня из третьего – он наклонился над трупом, приложил руку к шее покойника и наивно пытается найти пульс, – я приближаю губы к уху Авера и тихо добавляю:
– Тебя я перед начальством защищу. А меня – кто защитил бы?
Парень из третьего обшаривает карманы трупа и вытаскивает какие-то бумажки. Я снимаю с руки убитого терком, протягиваю его Сергею Сергеевичу.
– Вы сможете идентифицировать дистриба и сообщить родственникам о случившемся? Не хочется организовывать похороны за счет Управления.
– Да, конечно, – вздыхает запыхавшийся Караваев и прячет терком убитого в карман. Морщинки на его лбу стали глубже. Сергей Сергеевич тоже удручен исходом операции. Еще бы: на нее возлагали такие надежды!
– Ладно, не горюйте. Я выловлю в вирте еще одного распространителя, и в следующий раз нам повезет больше!
Интересно, поверил ли кто в мои слова? В половину – насчет распространителя – почти все. А вот насчет того, что нам повезет больше и мы в конце концов выйдем хотя бы на лицензиата, – по-моему, никто.
И правильно сделали.
Перед самыми моими глазами проносится стриж. Видимо, аппаратура дистриба выжгла ему то ли глаза, то ли мозги.
– Сергей, скажи своим, чтобы мирлап посадили. Он мне чуть глаз не выбил.
Караваев подносит к губам терком, что-то говорит, оглядывается в поисках исчезнувшего стрижа, удивленно смотрит на меня.
– Наш стриж в гнезде. Ты уверен, что это был мирлап, а не живая птица?
– Нет, конечно. Их научились так маскировать, что и родная стрижиха не узнает.
Будем надеяться, что я ошибся и это действительно был натуральный стриж.
А что, если за нами тоже кто-то следил?
Нет, исключено. Некому, да и незачем.
– Ведите его в машину, – командует Караваев через терком своим сотрудникам, только что взявшим установщика. – Больше он нам на свободе, к сожалению, не нужен.
Глава 7
Земля… имеет оболочку; и эта оболочка поражена болезнями. Одна из этих болезней называется, например: «человек».
Ф.Ницше. Так говорил Заратустра
– Выяснить, кем является Кропоткин в реале, не удалось: его гостиная зарегистрирована на вымышленное имя, – докладывает Аверьян Никанорович.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});