– А вы всегда спите голая? – поинтересовался Ирвин, переводя взгляд на ее плечи. – Неудивительно, что у вас возникали проблемы с прежними хозяевами – холостыми мужчинами.
– Перестаньте! – в запальчивости бросила она. – Если хотите знать, я забыла свою ночную рубашку в личных вещах, за которыми вы не разрешили мне съездить. Но если бы я знала, что вы до сих пор обожаете играть в индейцев и имеете привычку незаметно входить в комнату, то не поленилась бы приобрести новую. А теперь прошу вас выйти, чтобы я могла заняться ребенком.
Губы Ирвина изогнулись в подобии улыбки. Потом, к ее удивлению, он молча повернулся… и вышел.
Мэри поглядела на Мону. Та прекратила плакать и теперь только всхлипывала. Девушка поймала руку малышки и поразилась тому, какая она горячая.
В дверях детской снова возник Поттер.
– Это вам! – протянул он ей купальный халат. – Ради нашего общего блага прошу вас надеть его.
– Спасибо! – поблагодарила Мэри. – Хорошо, что вы зашли. Я начала беспокоиться за Мону. От нее так и пышет жаром.
Ирвин положил руку ребенку на лоб.
– Да она вся горит!
– Вы не знаете, что это может быть? – в панике спросила Мэри, даже не подумав о том, что со стороны опытной няни такой вопрос к отцу-дилетанту не вполне уместен.
– Пока ничего не могу сказать, но, надеюсь, сейчас мы в этом разберемся. Оденьтесь, пожалуйста.
Мэри заколебалась.
– Я закрою глаза, – сухо пообещал Ирвин и действительно сделал это.
Мэри мгновенно передала ему девочку и тут же завернулась в объемистый халат. Судя по всему, он принадлежал самому Поттеру – она уловила даже тонкий аромат его одеколона.
Тот снова открыл глаза и пощупал подгузник Моны.
– Все сухо, я уже проверяла, – сказала Мэри и ласково обратилась к Моне: – Так в чем дело, малышка?
Девочка повернула голову и, запихнув кулачок в рот, принялась сосать пальцы.
– Зубы! – в один голос воскликнули Ирвин и Мэри, повернувшись друг к другу и одновременно улыбаясь.
– В гардеробе должен быть гель для десен. Я его видела, когда… – Она чуть не сказала «фотографировала», но вовремя спохватилась и закончила: -…когда искала чистое белье. – Девушка отыскала флакон и, чувствуя на себе внимательный взгляд Ирвина, бодро сообщила Моне: – А вот сейчас твои зубки больше не будут болеть! – Десны у девочки оказались горячими, а местами под ними прощупывались прорезывающиеся зубы. – Бедняжечка! Как ей должно быть больно! – сочувственно прошептала Мэри, смазывая десны гелем.
Малышка прекратила кричать и всхлипнула, словно подтверждая правильность ее слов.
Мэри подняла глаза. Ирвин стоял совсем рядом, и вид у него был утомленный.
– Только что кончили работать? – сочувственно спросила она.
Поттер кивнул.
– Мне хотелось поскорее дописать книгу, чтобы полностью посвятить себя Моне.
– Для ухода за девочкой вы наняли меня. Не вижу смысла в том, чтобы мы оба не спали.
– Какая замечательная идея! – усмехнулся Поттер. – Она мне очень нравится. Вот что, отправляйтесь-ка спать!
– Нет, я не могу!… – возмутилась Мэри.
– Не понимаю, – сказал вдруг Ирвин. – Вы так замечательно ладите с детьми. Почему вы сами до сих пор не замужем и не завели ребенка?
– Вообще-то женщине таких вопросов не задают, – заметила Мэри, качая Мону на руках. – А если честно, то пока еще не встретила человека, которого полюбила бы достаточно сильно, чтобы выйти за него замуж.
Ирвин скептически приподнял бровь.
– Ой ли!
– Уж можете мне поверить. – Мэри не сводила глаз с Моны. Девочка засыпала, веки у нее смыкались. – Правда, был момент, когда я решила, что вот он – мой рыцарь на белом коне. Мы обручились, но случай помог мне понять, что я страшно ошиблась.
– А почему вы решили, что ошиблись?
– Потому что он не любил меня, – помолчав, ответила девушка. – К тому же у нас было мало чего общего. – Она мельком взглянула на Поттера. – Он, например, не хотел иметь детей, а я всегда мечтала о большой семье. Но это скучная история…
Мэри и сама не понимала, зачем завела речь про Нейла. Она давно никому о нем не рассказывала.
– Мне ваша история вовсе не кажется скучной, – тихо заметил Ирвин.
– Не знаю, почему меня потянуло на сентиментальность, – натянуто засмеялась она.
Глаза ее хозяина лукаво блеснули.
– Предрассветный час – идеальное время для самых интимных признаний, – заметил он негромко.
– Так, значит, и я могу задавать вам вопросы?
– Попробуйте, хотя я не обещаю, что отвечу на любой из них.
– Сальваторе проговорился сегодня о том, что вам приходилось терять любимого человека. Это правда?
– Два года назад я лишился отца, – уклончиво ответил Ирвин и, нахмурившись, добавил: – Впрочем, скорее всего, он говорил про мою жену.
– Вы были женаты? – изумленно воскликнула Мэри. – Если не ошибаюсь, этот факт из вашей биографии никому не известен.
– Это и неудивительно. История давняя, и концы ее спрятаны в воду. Те немногие люди, которые могли бы о ней рассказать, не сделали этого. Все произошло задолго до того, как я начал свою писательскую карьеру.
– И что же это за история, если не секрет?
Ирвин какое-то мгновение колебался, а потом заговорил:
– Я по образованию биолог-маринист. Моя жена, Стефани, специализировалась в той же области. Мы познакомились во время экспедиции на Суджал – есть такой затерянный остров. – Голос у Ирвина звучал глухо и отрешенно. Казалось, он снова видел то, о чем говорил, и непросто видел, но и был там. – Мы изучали редкий тип планктона, обитающий в морских водах возле острова. Суджал – волшебное место. Вулканы, тропические джунгли, девственная природа. А Стефани была красавица, но при этом честная, веселая, естественная. Полюбили друг друга с первого взгляда и, выхлопотав специальное разрешение, поженились прямо на острове. Это к вопросу о том, почему факт моей женитьбы не отражен ни в каких периодических изданиях.
– При чем тут газеты или журналы, – поморщилась Мэри. – Вы, судя по всему, были действительно счастливы, только это и имеет значение.
– Да, полтора месяца блаженства. Так это время отпечаталось в моей памяти. А затем произошел несчастный случай. Стефани находилась на большой глубине, когда у нее возникли проблемы с водолазным костюмом. Короче говоря, пока ребята подняли ее со дна… – Он беспомощно пожал плечами. – В общем, они не успели.
– И вы присутствовали при этом?
Он отрицательно покачал головой.
– Нет. Я с утра вылетел на материк – передать в лабораторию образцы исследований. Когда я вернулся, Стефани не было в живых. Я часто думал о том, что если бы я в тот момент оказался рядом… – Ирвин осекся и покачал головой. – Видите, я прав. Предрассветный час располагает к сентиментальности. Я много лет ни с кем не говорил о жене.