Читать интересную книгу Истерия СССР - Кирилл Немоляев

Смелые планы ученых получили полное понимание и поддержку; спешно созданная рабочая группа, руководителем которой стал профессор Головин, летом 1949 года начала разработку «Плана корректировки водных ресурсов Сибири и Заполярья». Напомним, что к тому времени уже был накоплен значительный опыт проведения подобных преобразований (вспомним хотя бы знаменитый Беломорканал, ДнепроГЭС, озеро Балхаш). Однако задача, вставшая перед учеными на этот раз, была настолько грандиозной по своим масштабам, что подступиться к ее решению оказалось не так-то просто.

«Не знаем, с чего начать, — признавался осенью 1949 года в одном из писем жене профессор Головин. — Георгий Борисович предлагает начать с озер — думаю поддержать его». Действительно, Г.Б. Климук предложил совершенно неординарный подход к решению проблемы: повернуть в порядке эксперимента озеро Байкал на 360 градусов. «Получится это, — убеждал Климук товарищей, — получится и все остальное».

Своим энтузиазмом молодой ученый сумел заразить остальных членов группы, и к концу ноября 1949 года технология поворота озера была уже полностью разработана. Прежде чем начинать работы на местности, решили провести проверку метода в лабораторных условиях.

Для проведения этого поистине уникального эксперимента сормовским заводом «Красный гигант» была изготовлена своеобразная модель озера Байкал. Модель представляла собой чугунную ванну длиной 16,5, шириной 4,2 и глубиной более двух метров. Своими очертаниями ванна с абсолютной точностью повторяла очертания самого озера. Рельеф ее дна также полностью соответствовал рельефу байкальского дна. В середине ванны находился небольших размеров бугор, немного выступавший над ее краями — остров Ольхон. В центре острова было просверлено сквозное отверстие, а в отверстие вставлен прочный стальной штырь. Нижний конец штыря упирался в днище ванны, а на верхнем находился специальный кронштейн с гнездами для «ухватов» (так ученые называли инструменты, при помощи которых осуществлялся поворот).

Поздно вечером 2 февраля 1950 года ванну установили на огромный стол, занимавший практически все помещение лаборатории, и эксперимент начался.

Вспоминает лаборант Э. Штольц: «Я стоял на помосте у крана огромной цистерны, наполненной чистой байкальской водой и ждал команды профессора Головина. Кроме Головина и Климука, в лаборатории находились все ученые из рабочей группы — 17 человек, и мы, шестеро молодых лаборантов. Наконец, Головин махнул рукой. Я открыл кран, то же сделали и мои товарищи, и вода по резиновым шлангам хлынула в ванну, которая начала довольно быстро наполняться. В эти минуты волнение мое было настолько велико, что я уже не думал о находившемся передо мной макете Байкала, как о какой-то модели; в глазах у меня, казалось, серебрилось само это огромное озеро, и в душе уже звенела песня. Мой друг, Сережа Никифоров, принес несколько ведер живого омуля и запустил их в озеро, «для чистоты эксперимента», как выразился Климук. Через некоторое время уровень воды в ванне почти достиг контрольной отметки; пора было браться за ухваты. Вскоре, по сигналу Головина, подача воды была прекращена; эксперимент вступал в решающую фазу. Я вставил конец своего ухвата в одно из гнезд кронштейна; так же поступили и остальные лаборанты. Образовалась хитроумная система рычагов; все мы дружно налегли на ручки ухватов, напряглись — и озеро начало медленно поворачиваться вокруг торчащей из Ольхона оси. Раздался страшный скрежет металла о металл — это дно ванны терлось о стальную поверхность лабораторного стола. Скрип и скрежет на некоторое время заглушили радостные крики ученых.

Работу нашу легкой не назовешь — уже через полчаса все мое тело покрылось липким холодным потом, мышцы, казалось, чуть ли не ломались, в глазах плыли красные круги, — но я понимал, что дело надо довести до конца. Буквально в полутора метрах от меня плескались холодные волны; один раз мне даже почудилось, будто где-то совсем рядом блеснула серебристая спинка омуля… За два с половиной часа нам удалось развернуть макет на 130 градусов. Впереди оставалось еще 230, и тут случилось несчастье. Витя Харлачев, работавший рядом со мной, неожиданно поскользнулся, зацепился ногой за край ванны, и, упав с помоста в ледяную воду, камнем пошел ко дну. На поверхности остались плавать только его рукавицы. Некоторое время все мы находились в оцепенении. <…> Я вдруг сразу вспомнил как год назад мы с Витей отдыхали в Ялте — сколько километров мы там наплавали — не сосчитать! Виктор не отличался какой-то особой выносливостью, но в то же время из воды не вылезал и даже один раз помог маленькой девочке, которая чуть было не захлебнулась <…> Первым из нас опомнился Никифоров. Он быстро вынул свой ухват из пазов кронштейна, очевидно, намереваясь бросить его в озеро и вытянуть утопающего. В этот момент голова Харлачева показалась над поверхностью: он лихорадочно молотил руками по воде (видимо, у него просто свело ногу от холода). Никифоров, ни секунды не раздумывая, бросил ухват в воду и закричал: «Держись!» Не осуществи он этого, казалось бы, логически необходимого поступка, возможно, Виктор был бы сейчас жив. Конец трехпудового ухвата угодил Харлачеву прямо в темя, раздался глухой хруст. Харлачев как-то вяло взмахнул рукой и медленно скрылся в темных водах. Мы остались впятером. Было около трех часов ночи». Находясь в состоянии нервного шока, лаборанты тем не менее продолжали работу еще несколько часов, и к утру 3 февраля 1950 года поворот был полностью выполнен. Таким образом, ученые сумели доказать принципиальную возможность поворота любых водоемов на сколь угодно малый или большой угол.

К сожалению, нам не удалось получить почти никаких сведений о дальнейшей судьбе группы профессора Головина. Возможно, неудачная попытка поворота Лены в 1958 году, информация о которой недавно просочилась в печать, имеет какое-то отношение к деятельности группы. В пользу этой гипотезы говорят некоторые незначительные обстоятельства, в частности, относительная близость истока Лены к озеру Байкал. Увы! Остается лишь строить догадки, что бы случилось, действуй обе бригады (Тиксинская — неподалеку от устья, Баргузинская — у истока) более синхронно.

От составителей:

Когда этот сборник уже готовился к печати, нам позвонил И.Я.Рахлин из Лиги независимых ученых России. Вот что он сообщил: «Сравнительный анализ аэрофотосъемки озера Байкал, проведенный в марте 1946 года со стратостата «Луч-1» и фотографий, полученных в конце 1995 года со спутников «Космос-999», показывает, что при полном совпадении на обоих снимках внешних очертаний озера, имеются отличия, правда, весьма назначительные, в его ориентации по оси север — юг. Компьютерная обработка снимка 1995 года обнаружила смещение озера по сравнению с ранее занимаемым им положением на 0,341 ед. к западу (см. фото). И.Я. Рахлин также поделился с нами дополнительной информацией о повороте Лены. По его словам, работы по выравниванию русла были проведены не достаточно тщательно. В результате течение Лены на три недели оказалось полностью прекращенным (!). Фактически это означало, что река перестала быть рекой в точном смысле этого слова и на какое-то время превратилась в узкий, но очень длинный пруд.

Пейзаж практически не изменился…

Слева: любительский фотоснимок озера Байкал, датированный 1949 годом.

Справа: иллюстрация из рекламного календаря компании «Байкалрыба». Снимок сделан с другой точки и на нем хорошо просматривается о. Ольхон.

«…До Красноярска все добрались поездом, заняв целый плацкартный вагон. Дорога, в общем, прошла без приключений, весело: пели, танцевали, играли в нарды. Царившую в вагоне беззаботную атмосферу несколько омрачил случай с бульдозеристом Цыбиным: глубокой ночью, вскоре после того, как поезд покинул Омск, Цыбин неожиданно упал с верхней боковой полки и сломал ключицу»,  — вспоминает участник событий, инженер Анатолий Карманов.

В Красноярске группа разделилась на три бригады: первая самолетом направилась в Тикси, к устью Лены; вторая — в Якутск, находившийся в то время на примерно равном расстоянии от истока и устья реки; третья выехала к самому истоку Лены на специальном тягаче.

Дела в каждой из бригад сложились по-разному: если «тиксинские» ребята, прибыв на место, с огоньком взялись за дело и менее, чем за две недели перелопатили несколько сот кубометров грунта, а группа, работавшая у истока реки (Баргузинская), сумела своими силами разбить на месте заброшенного пионерлагеря палаточный городок, то в Якутской бригаде господствовали иные настроения. Погруженные в атмосферу большого города со всеми его соблазнами люди эти практически потеряли контроль над собой и большую часть времени проводили в местном кафе «Тюлень».