Я пытаюсь вникнуть сюжет и стараюсь не смотреть на нее, чтобы не смущать своими взглядами. Очень надеюсь, что мне удается скрывать свою похоть и желание по отношению к ней.
Мы сидим, как на иголках ровно до того момента, пока нам не привозят пиццу.
— Я буду есть руками и как свинка, — зачем-то сообщает Маша, цепляя кусок долгожданного лакомства, — просто так вкуснее.
— Я думал принцессы только вилочкой и ножичком могут, — поддеваю ее.
— Я не принцесса, — смеется она, откусывая приличный кусок, и прожевав его продолжает, — а вот ты пока будешь разглядывать мой рот, рискуешь остаться без всего.
Это точно!
Беру свой кусок и реально наслаждаюсь вкусом. Сто лет не ел такой еды.
— Тебе не интересно? — спрашивает она, кивая на телевизор.
— Интересно, просто не совсем понимаю, о чем там речь.
— Давай рассажу?
— Давай.
И Маша с какой-то детской непосредственностью начинает мне рассказывать о жизненных хитросплетениях судьбы героев, а я как зачарованный наблюдаю за ней. Ни хрена не понимаю, но боюсь ее останавливать. Ее тоненький голос льется как звонкий ручеек, услаждая мой слух и напряжение между нами полностью исчезает. Мы досматриваем серию до конца, не доев по два куска от пиццы.
— Так пить хочется.
— Может чай?
— А фанты или колы нет? — с надеждой спрашивает Маша.
— Это вредно и опасно.
— А маленьких девочек приводить домой не опасно? — спрашивает она и тут же испуганно закусывает губу.
А меня несет. Хочу ее! И пофиг на все.
Я подползаю к ней по дивану, опрокидываю на спину и прижимаю свои тело к мягкой поверхности. Она смотрит на меня широко распахнутыми глазами. Ее дыхание сбилось, а с ума схожу от цвета ее глаз.
— Вот это вот опасно принцесса. Так опасно, что тебе не стоило не то, чтобы приходить сюда, а даже писать мне.
— Ты обещал, что даже пальцем не дотронешься до меня, — выдыхает она.
А я боюсь даже пошевелиться. Потому что моей выдержке придет конец.
— А вдруг я соврал?
— Тогда я больше не приду.
Господи, какая же она наивная. И желанная.
— Кажется, ты опоздала со своими выводами.
Ее губы так близко. Я чувствую ее дыхание на своих.
— Ты хоть родителям сказала, где ты?
— Нет, не думаю, что мама бы одобрила мой выходной в твоей компании.
— А папа?
— А папа пока не знает, что я вообще ушла. Он в рейсе.
— Дальнобойщик?
— Пилот, — улыбается она.
— Ясно. Огребу я по полной, если вдруг обижу его маленькую девочку.
— Еще как!
— Тогда давай так. Мы с тобой друзья. Иногда едим пиццу, может быть сходим в кино. Но никаких провоцирующих взглядов и вопросов. Ты для меня еще ребенок. Такая же сестра, как и Катя.
Господи, что я несу? Одна надежда на то, что она будет держаться от меня подальше, потому что в себе я не уверен. Уже забрался на нее, и даже не думаю слазить. Предлагаю дружбу, а сам уже мысленно раздел ее.
— Хорошо, — соглашается она, уперев ладони в мою грудь. — И мне нечем дышать, дружище.
Я встаю и сбегаю от нее на кухню. Навожу чай и заставляю себя думать о крысах. Да, да, о крысах. И желательно о дохлых. Иначе мне не успокоиться. Это первый и последний раз, когда она у меня дома. На хрен, все это. И дружбу в том числе.
Когда возвращаюсь, Маша уже сидит на диване, сложив руки на коленях. Не дать, ни взять, прилежная школьница-старшеклассница. Желание увидеть ее в форме закрадывается в мой мозг, и я готов себя ударить. Сколько же можно? Но слава богу, дальше все идет без эксцессов. Мы смотрим еще одну серию, пьем чай. Потом мне звонит Головин, и пока я с ним разговариваю, Маша начинает убирать наше недоеденное пиршество. Я показываю ей знаками, что не нужно, но она лишь жмет плечами и уходит на кухню. Когда, я заканчиваю разговор, в комнате уже чисто и на кухне тоже порядок. Она даже нашла, куда убрать вымытые бокалы и теперь просто сидит за столом и ждет меня.
— Наверное, мне лучше пойти домой.
— А ты хочешь?
— Нет. Но мне пора. Пока доберусь, будет уже поздно.
Не хочу ее отпускать. Но больше ничего не могу предложить ей, кроме одного.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Я тебя отвезу.
— Спасибо.
Я стараюсь ехать, как можно медленнее. На улице льет, как из ведра, уже темно, из динамиков льется какой-то модный трек, и рядом самая красивая девчонка. И так хочется послать все, к черту, утащить ее к себе и больше не отпускать. Но придется сделать все наоборот. Я за себя не ручаюсь. Даже если мы будем друзьями, я уверен, что в один прекрасный момент я не выдержу и трахну ее. Будет орать, умолять, а я не остановлюсь. А она этого не заслуживает. Слишком хорошая и наивная. И я рад бы оставить ее себе, но не могу взять ответственность. Ведь приручу же. И сам буду сходить с ума. А потом что? На хрен все это. Подрастет, тогда посмотрим. Если судьба, то обязательно еще увидимся.
— Ты мне позвонишь? — спрашивает она, перед тем как нажать ручку у двери.
Я прикладываю палец к ее мягким губам.
— Ничего не говори, принцесса. Это был отличный день. И сейчас мы не будем портить его обещаниями, которые возможно не сможем выполнить. Спасибо тебе за общение. А теперь пока.
Она закусывает губу. Не хватало еще, чтобы разревелась. Потому что в ее глазах столько отчаяния. Но я правда старался быть не очень грубым. И лучше сказать правду, чем пообещать и не выполнить. Мы уже это проходили.
— Взаимно, — шепчет она и уходит.
А я срываюсь с места и просто убегаю от самого себя. Потому что готов вернуться и наобещать ей хренову тучу золотых гор, лишь бы еще раз ее увидеть.
7
Маша
Я знала, что он не позвонит. И не приедет. Что больше не увижу его. Если только случайно. Например, у Кати. И то, Торопов и этому варианту не даст шанс на существование.
Но почему-то ждала. Ждала после тренировок, проверяла телефон в надежде, что от него будет пропущенный или хотя бы маленькое сообщение, но увы.
Я все знала, кроме одного. Почему? Если не интересна ему, то зачем звал в гости и терпел мое присутствие рядом? Зачем делал вид, что ему нравится наше совместное времяпрепровождение? Зачем смотрел так, что у меня дыхание перехватывало? И эти его прикосновения, которые заставляли у меня внутри все сжиматься. А когда прижал своим сильным телом к дивану, я была просто ошарашена. Мне захотелось выгнуться ему навстречу, чтобы он стал еще ближе, хотя я и так не могла дышать. Во рту все пересохло, голова кружилась, и я едва улавливала суть разговора. Но мне не было страшно. Если только совсем чуть-чуть. И то, я боялась не Торопова, а скорее тех ощущений, которые он вызывал своей близостью.
Жалела ли я, что пошла к нему? Ни капельки. Он действительно доказал мне, что он пусть и взрослый, но приличный парень. Ведь он сто раз мог воспользоваться ситуацией, но не сделал это. Может именно за этим и звал? Чтобы обелить себя в моих глазах? Но мне это не нужно. Я и так чувствовала, что он не сделает мне больно или как-то обидит. Просто недопонял меня с самого начала нашего общения. Ну что ж? С кем не бывает?
Я очень хотела увидеть Влада. Понимала, что это все бессмысленно и неправильно, но ничего не могла с собой поделать. Но не смотря на свою тягу к этому красавчику, сама больше писать ему не собиралась. И искать встреч тоже. Кем, кем, а собачонкой, которая не отстает от него, я быть не хотела. Тем более он сам знал, как меня найти и где, но не спешил. А это могло означать одно — я ему не понравилась.
Для меня Торопов был чем неизвестным, притягательным и опасным. Он не был похож ни на кого из тех, кого я знала. А знала я на тот момент только одноклассников. И с ними он даже рядом не стоял. Может быть именно поэтому меня тянуло к нему, как магнитом. Может быть именно поэтому, я хотела узнать его поближе. Но, кажется, наши встречи были всего лишь коротким ничего не значащим эпизодом для него. А раз так, то и мне не следовало увлекаться им.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})