Стой, не стой, а статуэтка сама не приползет. К тому же есть риск нарваться на очередного стражника — более глазастого и наверняка недружелюбно настроенного. Так что, решил Марк, пора двигать дальше.
Коридор, опоясывающий весь дом, привел в большой холл, выложенный черно-белой плиткой. По левую руку — парадный вход, справа — широкая лестница по обеим сторонам холла, плавно уводящая наверх, там — еще один коридор, прямо по центру, на сей раз без дверей. Как назло, он тоже хорошо освещался масляными фонарями. И патрулировали там ребята серьезные — если судить по тому, что успел увидеть Марк сквозь окна, пока беседовал с наставником.
Вот и лестница осталась позади. Прежде, чем соваться в коридор, Марк прислушался. Тишина вокруг оставалась незыблемой, и вдохновила будущего наемника на дальнейший путь.
Коридор второго этажа сильно отличался от того, что был снизу. Здесь преобладал красный цвет — стены, ковровая дорожка, даже потолок. В высоких белых вазонах стояли свежие алые розы, огромные картины, которыми было заполнено почти все свободное пространство стен, изображали в основном закатное море. Вкус у ленайского мага, по мнению Марка, был ужасен. От изобилия красных оттенков в прямом смысле начинало подташнивать. Марк остановился у одной из картин, которая сразу бросилась в глаза.
Ничего необычного на ней нарисовано не было. То же море, окрашенное в цвета светила, уже наполовину скрывшегося за линией горизонта. Но стоило присмотреться внимательнее, и вода оживала, волновалась под порывами ветра, который существовал лишь на изображении. Солнечные блики прыгали по поверхности моря, искрились, и гасли по мере того, как солнце опускалось все ниже…
Марк несколько раз поморгал, стараясь отогнать наваждение. Солнце с картины никуда не исчезло, оставшись в том же подвешенном состоянии, в котором его показал автор. Краски больше не жили.
Списав галлюцинацию на недосып и опасения попасться в чужом доме, Марк с трудом оторвал взгляд от картины. В этот же самый момент он услышал негромкие голоса со стороны лестницы. Бросив последний взгляд на нарисованное море, Марк с удивлением обнаружил, что теперь на полотне властвовала самая настоящая ночь, с мерцающими звездами на небосводе. Думать над странностями картины было некогда. Марк юркнул за ближайшую дверь, и осторожно прикрыл ее, оставив небольшой зазор.
Голоса приближались. Марк не понимал, о чем говорят — странное наречие с обилием шипящих звуков он не слышал никогда. Разобрал только два знакомых слова — «пища» и «ночь», хотя они могли быть просто созвучны привычной парню речи.
Через некоторое время Марк пожалел, что оставил щель между дверью и косяком. Сильно пожалел. Увиденное им в коридоре настолько потрясло островитянина, что он еще долго не смел пошевелиться, даже забыл дышать. Те, кого он принял за стражников с алебардами, не были людьми, или эльфами, или кем-либо еще. Названия этим тварям не существовало в памяти. Верхняя часть туловища еще напоминала строение человеческого тела, даже одеты эти твари были в некое подобие красных мундиров. Головы же больше походили на рыбьи, с темными, вяло трепещущими жабрами. Ног у существ не было, их заменял чешуйчатый змеиный хвост. Единственное, что Марк верно разглядел сквозь окно — довольно внушительное оружие на длинных древках, довольно схоже с алебардами стражников.
Существа ушли, затих их говор, а Марк никак не мог перевести дух. Решил, что пока что никуда не пойдет. Поэтому, плотно закрыв дверь, он решил осмотреть полутемную комнату, которую сквозь окно без занавесей заливала бледным светом почти полная луна.
Дом был полон магии. Картина, невиданные существа. Теперь к этому присовокупилась и обстановка комнаты, в которую попал Марк.
Единственным на первый взгляд самым что ни на есть обычным предметом можно было назвать лишь узкую, застеленную бордовым покрывалом, кровать. Все остальное место — низкие столы, многочисленные полки, шкафы без дверец — было загромождено различными амулетами, сосудами с разноцветной жидкостью, причудливыми предметами неизвестного назначения, засушенными головами, от которых исходил неприятный запах. В центре комнаты была нарисована пятиконечная звезда в окружности, у концов каждого ее луча стояли черные оплавленные свечи. Больше всего поразил пыльный комод, шумно вздохнувший в тот момент, когда Марк находился рядом с ним.
Островитянин прянул в сторону, едва не завалив небольшой телескоп на трех тонких ножках, мысленно выругался. Сколько еще тайн и секретов содержится в этих стенах? От таких сюрпризов недолго и сердечный приступ заработать, финал которого вполне предсказуем.
Марк почти минуту глядел в упор на живой предмет мебели, но тот не шелохнулся. Не желая больше находиться в этой комнате, островитянин выскользнул в коридор.
Снаружи произошло несколько весьма заметных изменений. Атмосфера красных тонов и алого заката сменилась ночными пейзажами и синими красками на стенах и потолке. Ковер под ногами тоже поменял окрас, не желая выделяться из общей массы. Розы сменились ночными фиалками, имевшими приятный на вид глубокий фиолетовый оттенок. Только вазоны остались верны себе и своей белизне — то ли в них отсутствовала магия, то ли такова была задумка. Марк осторожно приоткрыл следующую дверь.
Эта комната была почти пустой и очень темной. Марк отодвинул тяжелые портьеры, чтобы дать помещению немного света. У одной из стен, на невысокой тумбе, под стеклянным колпаком, в лунных лучах блеснуло золото. Много золота. Марк стал перед тумбой на колени, и всмотрелся сквозь стекло в статуэтку, изображавшую пышное дерево.
С первого же взгляда статуэтка восхищала красотой и безупречностью исполнения. Мастер, создавший ее, обладал уникальным талантом. Древо эльфов, несмотря на небольшие размеры — всего-то около восьми дюймов — имело при себе все детали настоящих, живых деревьев — от мельчайших трещин и борозд на коре и заканчивая тончайшими прожилками на золотых листьях. Правда, долго любоваться на статуэтку неизвестного автора Марк не смог — за дверью кто-то стал шуметь, тереться об стены. Послышалось шипение, затем звуки переместились в соседнюю комнату — где только что парень побывал. Предчувствуя что-то нехорошее, Марк не стал прикасаться к Древу, и на всякий случай спрятался за портьерой.
Чуть позже оказалось, что он это сделал не зря. Шуршание с шипением появились и в комнате со статуэткой. Кто-то или что-то осматривало помещения, одно за другим, проверяя, нет ли в доме незваных гостей. Портьера была слишком плотной, чтобы сквозь нее можно было что-нибудь разглядеть. К тому же, темноту вокруг нечем было разогнать — Марк предусмотрительно привел раздвинутые портьеры в порядок, боясь, что они могут вызвать подозрение.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});