— Меня вампиры не ломали, — сказала я.
— Тебя жизнь сломала, — ответил он. — Если мы продолжим наше общение, то ты себя потеряешь окончательно. Станешь моей тенью.
— А разве это плохо? — спросила я, делая большой глоток вина.
— Это ужасно, Ир, — сказала Лиза.
— Не понимаю, — честно ответила я.
— Я не могу судить хорошо это или плохо, — с улыбкой ответил Панкратий.
— Ира сейчас не может отвечать на твои вопросы. Ты видишь…
— Вижу. Но решать ей.
— Я не хочу становиться тенью. Мне пока это не нужно. Вот ты вначале сделай, чтобы это не влияло на репутацию, а потом подходи с такими предложениями, — ответила я. Панкратий рассмеялся.
— Я ведь это сделаю.
— Когда ты это сделаешь, то потеряешь ко мне интерес, — ответила я. Наваждение начало проходить. Только вот я все еще помнила то пьянящее чувство радости и легкости, которое я почувствовала.
— По глазам вижу, что вино и еда подействовали, — сказал Панкратий. Провел пальцами по моему подбородку.
— Все равно чувствую волнение.
— На танцах вампирам отказывай.
— Я с ними и не собиралась танцевать.
— Они захотят, — ответил Панкратий. Я смотрела в его глаза и видела что-то такое, от чего кружилась голова.
— Нам пора домой, — ответила я. — Спасибо за ужин.
— Я тебе должен денег. Не просто же ты так пострадала, — он достал кошелек.
— Нет. Потом.
— Тут никто тебе слова не скажет.
— По другим причинам. Мы потом рассчитаемся.
— Хочешь, чтобы я у тебя в должниках походил?
— Примерно так. Панкратий, я не против продолжать разговор хоть до утра, но мне завтра на работу. Я опять себе все пальцы пораню, если не высплюсь.
— Или не захочешь уходить.
— Или не захочу, — согласилась я. Он расплатился за ужин.
— Пойдемте вас провожу, — сказал Панкратий.
Спорить мы не стали. К тому же уже стемнело. Лиза пыталась поддержать разговор. Стала любезной. Панкратий отвечал односложно. Скоро разговор сошел на нет. Мы шли с ним рядом. Неожиданно мои пальцы коснулись его руки, затянутой в перчатку. Тело пронзило током. Он слегка сжал мои пальцы, усиливая эффект. Если бы он меня сейчас начал целовать посреди улицы, то я бы не смогла сопротивляться.
Но вот дом. Коляска остановилась почти около нашего дома. Панкратий помогать спускаться не стал. Пришлось спрыгивать самостоятельно. Мы с ним не перемолвились и словом. И это было к лучшему. Мне разговаривать было сложно. Я с трудом сдерживала эмоции. Смех и слезы боролись друг с другом. Понятно, что причиной была его магия. Но даже зная причину с последствиями бороться было сложно.
— Пожалуйста, никому не рассказывай, — попросила я Лизу.
— Не буду. Но тебе не стоит больше с ним разговаривать. Он два раза тебя укусил. Сама слышала, чем для тебя может закончиться третий.
— Если не танцевать, то ничего не будет, — ответила я.
— Зачем он тебе?
— Иногда нужно достать быстро деньги. Он же платит хорошо.
— Деньги на платья?
— Да.
Мы зашли в дом. Сразу прекратили разговор. Лиза пошла к матери на кухню. Игнат был у себя в комнате. Я же ушла умываться. Щеки горели огнем. Я хотела посмотреть место укуса, но в ванную без стука вошел Игнат. Усмехнулся. Прижал меня к стене. Задрал юбку. Я только отвернулась. Вот как поднять шум, если на него сразу придет мама? Как сопротивляться, когда он меня просто обвинит в том, что это я его соблазнила? Я закрыла глаза. Как будто это все происходило не со мной. Как будто я сейчас была с другим человеком. Я представила, что вновь танцевала с Кириллом. Он бы так не поступил. Не стал бы пользоваться моим телом, если бы не нашел отклика. Вот Панкратий мог бы. Он чем-то походил на Игната. Только был более учтивым. Игнат же без раздумий стянул с меня панталоны. Вошел. Начал двигаться. Я же танцевала. Просто танцевала и ни о чем не думала.
Но тут в сознание ворвался другой напев. Колдовской. Манящий. Я слушала его и невольно улыбалась. Это был зов. Едва уловимый, приятный зов.
— Вот, я же тебе говорил, что тебе понравиться, — довольно сказал Игнат. — Рано или поздно понравится со мной.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Что? Про сто он говорил? Я его не понимала. Слушала, но не слышала. Игнат же закончил дело и ушел. Я же села на пол. Голова кружилась. Завтра я должна была прийти на свидание к Панкратию. А потом будут танцы. И на танцах я встречу Кирилла. Только этого не будет. Больше не будет.
Холодная вода. Рана в месте укуса болела. Но это не важно. А вот порванное платье — это проблема. Оно у меня было на все случаи жизни. Его надо зашить. Или зашить утром? Можно и утром. Уже вроде поздно.
Я встряхнула головой. Протерла лицо руками. Пошла спать. Вроде и Ира легла. Стоило закрыть глаза, как я тут же заснула. И мне снился странный сон. Я видела Панкратия. Он стоял в кабаке с бокалом вина и о чем-то разговаривал с каким-то мужчиной. Смеялся. Играла музыка. На сцене танцевала девица, махая юбкой, то и дело открывая ноги. И вот в кабак вошла я. В красном платье. Он улыбнулся мне. Отсалютовал бокалом. В его глазах вспыхнули глаза красными огоньками. На губах появилась пленительная улыбка.
Из сна я вырвалась с сильной головной болью. У меня было такое ощущение, что я напилась. Плечо ныло. Хотелось пить. Лиза спала. Я слышала, как она сопит. За окном ночь. Но во времени я потерялась. Поэтому не могла сказать сколько было времени. Обычно я хорошо ощущала сколько мне еще спать.
Надо пойти попить воды. Я шагала тихо. Стараясь, чтобы не скрипнула половица. В голове путаница. Я знала лишь одно: если шуметь, то может появиться Игнат. И тогда все начнется сначала. Опять мне придется терпеть его прикосновения. Опять чувствовать стыд и боль от того, что я предаю мать.
— Перестань трогать Иру. Лиза говорит, что она нашла хорошего молодого человека, — голос мамы. Я замерла.
— Ничего у твоих дочек не получиться. Погуляют, а все равно домой вернуться. Порченных никто замуж не возьмет, — ответил довольно Игнат.
— Какой же ты урод, — тихо сказала мама.
— Ты за языком следи, если не хочешь на улице остаться. Или ты думаешь, что я вас просто так в город привез? Пойдем спать. Уже поздно.
Уже поздно. Все поздно. А он обещал. Я почувствовала, как лечу в какую-то яму. Тогда зачем все это? Зачем все это терпеть?
Я вышла на крыльцо. Холодно. И только звук музыки, под которую так хочется танцевать. Может и не стоит тогда сопротивляться этому зову? Все ведь кончено. Чего бояться осуждения, когда Панкратий прав. Я же просто этого не замечала. Отказывалась замечать.
— Куда идешь, красавица? — услышала я ласковый мужской голос.
— Не знаю.
У него были огоньки в глазах. А когда он улыбался, то у него были отчетливо клыки.
— Мне нельзя танцевать с вампирами, — поспешно сказала я. Он рассмеялся. Коснулся ладонью моей щеки. Я потерлась об нее. Приятное прикосновение.
— Вижу, что ты уже потанцевала. Хочешь я покажу тебе дорогу? — спросил он. Предложение было таким заманчивым, что я не удержалась.
— Хочу.
Он зачем-то наклонился к моим губам. Поцеловал. Вначале мягко. Потом более требовательно, пока я не открыла рот, впуская его наглый язык.
— Согласен. Танцевать тебе ни с кем не стоит, — прошептал вампир, отрываясь от моих губ. Я слышала, как он тяжело дышал. Снял плащ. Накинул его мне на плечи. — Не стоит разгуливать по городу в одной ночнушке.
— Спасибо.
Он предложил руку. Я ее приняла. Сразу окутало приятное тепло. Без ощущения искр. Но оно было приятным. И сразу идти стало легче.
— Куда мы идем?
— Тебе понравится, — пообещал вампир. Я улыбнулась в предвкушение. Он же обещал, что мне понравится. Значит не обманет.
Мы шли по городу. Вокруг горели фонари. Было светло, как днем. Музыка. Я то и дело порывалась зайти в какие-то заведения, где мне казалось я найду источник колдовских звуков. Мой кавалер посмеивался.
И вот знакомый кабак. Мой спутник толкнул дверь. Пропустил меня вперед. Я перешагнула порог этого заведения. Панкратий стоял в стороне, облокотившись об барную стойку. Играла музыка. За столиками сидели посетители. Разговаривали. Кто-то целовался, не обращая внимания на окружающих.