Читать интересную книгу Цифровой журнал «Компьютерра» № 51 - Коллектив Авторов

К оглавлению

Кафедра Ваннаха: Многоукладность в Доброй Вселенной

Ваннах Михаил

Опубликовано 14 января 2011 года

Двадцать первый век. Информационное общество. И — персонаж, знакомый любому офисному работнику. Водонос. Хилый мальчонка или убеленный сединами муж, с видимым усилием волокущие двадцатилитровую бутыль с водой. Бутыль эта водружается в кулер — устройство, теоретическая база которого восходит к европейской физике девятнадцатого столетия. Ну а схемы управления — микроэлектроника, полноценный век двадцатый. И из позднего индустриального же века автомобиль, на котором развозится вода, фиатовский фургончик. Ну а заказ воды — вообще современность: хочешь по сотовому телефону, хочешь по интернету…

Но все это не должно нас обманывать. Перед нами персонаж самого что ни на есть традиционного общества. И самая древняя технология. Воду носили еще до неолитической революции, еще до возникновения животноводства и земледелия. В бурдюках-мехах; в выдолбленных тыквах-калебасах. Потом — в корзинах, обмазанных глиной и высушенных на солнце. И, — наверняка, — в первых же кувшинах, вышедших из рук горшечника.

С усложнением общества, с появлением разделения труда, появились и профессиональные водоносы. Разносившие качественную воду тем, кого не устраивала текущая в арыках, горькая от глины, влага. Они наверняка были в городах Шумера, и, — возможно, — Шумера протописьменного, там, где начиналась история. Трудно сказать, сколько тысячелетий назад. И вот сейчас, в глобальном, постиндустриальном, информационном обществе возродилось былое ремесло… И — люди, им занимающиеся. А из этого вытекает следующее — жизнь общества зависит от технологий. От небольшого количества людей, которые специализируются в точных науках, в биологии, в инженерном деле. Но есть и масса людей, которые живут так же, как и в древности. От кого не требуются навыки, отличающиеся от тех, которыми обладал водонос «гидравлических цивилизаций» древности.

Вообще проблема эта известна давно. В общественных науках она обзывалась многоукладной экономикой. В нашей стране десятилетиями во всех ВУЗах проходили работу В.И.Ленина « О продовольственном налоге», где вождь мирового пролетариата перечислял элементы пяти различных общественно-экономических укладов: патриархального, мелкотоварного, частнохозяйственного, государственного капитализма и социализма. (Ленин В.И. Полн. Собр. Соч. т.43., с.206) Вопрос этот на самом деле крайне важен. Именно эти уклады, их взаимное соотношение, определяли историю первых десятилетий советского периода российской истории. Коллективизация с индустриализацией, Голодомор и Большой Террор запрограммированы в сухих статистических таблицах. Да и любовь к частной инициативе, во всей красе проявившаяся в приватизационных игрищах периода Перестройки, крайне плохо соотносится с тем фактом, что перед и в течение Первой мировой войны российские казенные предприятия поставляли армии и флоту более качественную и более дешевую продукцию, нежели частные…

Правда, терминология общественных наук дело скорее затемняет. Уклады там какие-то… Есть очень четкие понятия технологий. И весьма легко разделить их по производительности и эффективности. Разнос воды в бутылках — вещь крайне неэффективная. Ну, это как если бы мы снаряжали патроны вручную (что у охотников-любителей встречается…), а не на роторных линиях. Или паяли к процессору каждый активный элемент отдельно…

"Массовая технология" в водоснабжении известна давно. Это — «сработанный еще рабами Рима» водопровод. Воду из него в некоторых городах Европы вполне можно использовать для питья. Но вот общественным транспортом и там лучше не пользоваться. Да, не только метро, но и автобусы, как и двадцать лет назад ходят точно по расписанию. И движение их очень точно и оперативно отображается на светодиодных панелях. Но — вагоны все более и более приобретают антивандальный характер. А коренные жители выглядят все более и более настороженными, стараются держаться как можно более незаметно. А вот выходцам из сугубо традиционных социумов в уютных городах — раздолье.

Сохраняются архаичные технологии, вроде разноски воды в бутылках — и их заполняют те, кто лучше приспособлен к такой работе. Те, кто вырос в традиционном обществе, где веками делают то, что и века назад. А работники традиционного общества влекут за собой и нравы общество традиционного. Ну, непонятно здесь, в России, почему европейские коллеги в своих клерикальных изданиях уделяют такое внимание проблеме женского обрезания. А вот погуляет человек и не только по пригородам, но и по центральным площадям старинной, еще римских времен, европейской столицы, поглядит на массовые этнические танцы — и все сразу становится на места. И становится понятным, зачем в самом центре сытой Европы, — а не в зоне антитеррористической операции, — тройками бродят ребята в НАТОвском камуфляже, вцепившись в свои Фузеи Автоматические, от МАнуфактуры оружейной в Сент-Этьене, пальцы на курках…

И проблему тщетно описывать в терминах общественных наук, в пустословии типа политкорректности (это — когда из Марка Твена вычеркивают «неполиткорректные» слова, как это проделывает издательство NewSouth Books из Алабамы), или мультикультуразизма с толерантностью. Тут лучше обратиться к наукам естественным. Вспомнить сэра Чарльза Дарвина, и описанную им эволюцию «с когтями и клыками».

Так вот, и животные предки человека, и сам род людской эволюционировал в отнюдь не доброй к ним Вселенной. Нет, с этической точки зрения она, — естественно, — нейтрально. Мы ей глубоко безразличны. Так что злой она — не является. Но — не является и доброй. (Только, пожалуйста, не надо тут припоминать антропный принцип, ни слабый, ни сильный — выводить из законов Мироздания этику, а хуже того, бытие трансцендентного Бога, дело и тщетное, и мутное…) Но беспощадной она, Вселенная, является наверняка.

Любое неверное решение и конкретного индивидуума, и социума тех или иных габаритов, она карает одним и тем же способом — небытием. Каждый глупый поступок — отведать ярких и живописных грибочков; попробовать строить общечеловеческое счастье за счет своего народа; полагаться в деле войны на ритуалы и амулеты вместо технологий и экономической мощи; ввести Арийскую физику… Глупость — наказывалась. В какой-то степени это смягчалось взаимопомощью человеческого общества, но тут было важно не переходить грань.

Протестантские государства Европы резко рванули вперед, поскольку праздность была там не только порицаемым, но и уголовно наказуемым делом — можно было отправиться в Работный дом поплести канаты и причальные маты для Королевского флота; потом, отплыть, — правда, в трюме, — в какой-нибудь Ботани-бей, где придется вволю поработать на свежем воздухе или сдохнуть с голода. А в католических странах праздность, бродяжничество с христарадничеством, были поощряемы; становились институтом культуры; всякие там паломничества к Сантьяго-де-Компостело (лгут бойкие экскурсоводы, выводя Компостелло из Звездного Поля, Campo Stella — оно от латинского «кладбища» и в родстве с аграрным компостом…), отвлекали на себя громадную часть трудоспособного населения… С понятными экономическими результатами!

Но сейчас впервые в истории человечества сделана попытка создать Добрую Вселенную. Технологическая цивилизация производит огромное количество всяческих благ. И на их основе была сделана попытка обеспечить максимальному числу людей достаток. Различные социальные фонды и прочее…

Ну, вот в Калифорнии заботились о матерях-одиночках и их детях (там процветает, кажется уже четвертое поколение этих достойных особ, не работавших ни дня в жизни…). Так для этого пришлось задрать налоги так, что хайтек, наплевав на заветы пионеров США, предписывавшиеся двигаться к Западу, срочно рванул оттуда на Восток, в горные и пустынные штаты, аж до Мексиканского Залива.

И из стран с традиционным обществом стремятся в Европу. Не для того, что бы работать, для того, что бы жить на пособия. А такая жизнь не поощряет стремления к наукам. Не поощряет стремления к ценностям ЕДИНСТВЕННОЙ цивилизации, произведшей научно-техническую революцию. А права у всех равные — и у тех, кто выучился для работы в хайтеке, и у отдающих обществу не больше, чем отдавал обитатель Аккада.

Но вот в России надеются на модернизацию. Но — с этого года на легальный бизнес, в том числе и хайтек, заметно выросли налоги. А вот бизнес теневой, экономика «шаурмы», этого не заметит. То есть — несущие на своих плечах всю тяжесть социальной сферы, будут платить больше, а потребляющие займутся «собирательством», на этот раз социальных пособий. Во первых это вызовет рост социальной напряженности (сидящий на пособии бездельник — такой же эксплуататор), а во-вторых сделает местный хайтек еще менее конкурентоспособным. Но этой проблеме почему-то уделяется крайне мало внимания…