— Ваше предложение не совсем уместно, так как я прежде всего кайо вожака стаи, ее пара.
— Я знаю, но не думаю, что это серьезное препятствие, — просто ответил Паоло, словно ожидал этой моей фразы. — Ведь это ваше звание во многом номинально. Особенно, что касается его физической стороны.
Это он, типа, деликатно намекнул, что мы с Иветтой не спим вместе. Ну-ну. Мы тоже подготовились. Я мимолетным жестом коснулась руки Иветты, и мы переплели пальцы. И наши силы, наши звери тотчас откликнулись друг другу, но совершенно не старались подавить, подчинить, как обычно бывает. Каждый из нас просто узнал зверя другого и поприветствовал. Это было все равно, как если бы пантера лежала рядом с волком. Купаясь в этой силе, я позволила своим глазам впустить серебристый свет и проговорила:
— Ты так уверен, что это действительно так? Что наши узы лишь фикция?
— Я… но… — видимо, Паоло судорожно пытался подобрать слова. Наконец, он вновь придал лицу надменное выражение и сказал, — И все же, я надеюсь, вы всерьез обдумаете мое предложение, Лео. У нас много общего, наши звери схожи, поэтому наш союз может быть куда более полным. Неужели вы не ощущаете этого?
Он попытался снова потянуться ко мне своим зверем, и я опять осадила его, сказав:
— А с чего вы решили, что это меня вообще заинтересует? То, что мы в чем-то похожи — этого еще недостаточно. И почему я должна захотеть делить с кем-то прайд?
— Мы вместе можем достичь очень многого! — продолжал стоять на своем Паоло.
— Но меня это не интересует, — возразила я. Потом сошла с возвышения и продолжила, подходя к нему крадущейся кошачьей походкой, — К тому же, не стоит забывать, что мы — не вервольфы и не верльвы, хотя тоже кошачьи. У нас изначально особи женского пола более доминантны. Не боитесь попасть под мою власть? — последнюю фразу я произнесла, проведя кончиком пальца по его щеке.
На это Паоло усмехнулся, поймав меня за руку, и проговорил:
— Думаю, мне это не грозит. Мы с вами одинаково доминантны.
— Я не стала бы так убежденно это утверждать, — довольно резко рассмеялась я, заглянув ему в лицо. На краткий миг я позволила своему зверю и силе выглянуть из глаз.
Столкнувшись со всем этим, Паоло не отпрянул, но я видела, что его глаза стали чуть шире, чем должны быть. И все-таки он упрямо проговорил:
— Это лишь трюк. Мне кажется, я прав, но у нас еще будет возможность это обсудить, — самоуверенный до жути. — А сейчас, как того требуют обычаи, я хочу преподнести вам подарок.
Я слышала об этом. Дары входили в ритуал представления, поэтому согласно кивнула и вернулась на свое место возле кресла Иветты.
— Прошу вас принять мой дар, — еще раз поклонился Паоло. — Этьен!
Едва расслышав свое имя, парень вздрогнул, как от удара, и явно нехотя вышел вперед. Он старался не поднимать головы, но я заметила, что взгляд его бегал. Что же так напугало пацана?
Дальше ничего не последовало. В ответ на наши с Иветтой недоуменные взгляды Паоло проговорил:
— Этьен и есть мой подарок вам. Он очень симпатичный котенок и будет вам, Лео, верным рабом.
Я удивленно вскинула бровь, потом что-то заставило меня пристальнее всмотреться в этого паренька. И я увидела его зверя. Увидела очень ясно, так как он ничуть не скрывал свою суть. Он тоже был леопардом, но совсем уж редким — альбиносом. Сомневаюсь, что такие вообще попадаются в природе. Паоло был прав, говоря о его красоте. И все-таки я спросила:
— Отчего он так напуган? — я просто всей кожей ощущала исходящий от Этьена ужас, как, думаю, и все присутствующие.
— Он еще совсем зеленый котенок, встретивший только одну луну.
Значит, этот парень оборотень чуть больше месяца. Это многое объясняло, но все же даже этого недостаточно для такого ужаса. О чем я и сказала Паоло, при этом Этьен еще сильнее сжался.
— Это особенности характера нашего мальчика, — просто ответил леопард, потрепав парня по волосам, как собаку. Мне все это чертовски не нравилось, но то, что он сказал потом, не понравилось еще больше, — Он был специально обращен для вас, Лео. Посмотрите, неужели он вам не нравится? — не очень-то ласково Паоло схватил парня за подбородок, заставляя его поднять голову и посмотреть нам в глаза.
Переглянувшись с Иветтой, и увидев в ее глазах то же неодобрение, что читалось на моем лице, я снова сошла с возвышения и, подойдя вплотную к Этьену, спросила:
— Ты, действительно, хотел стать оборотнем?
— Я? — робко и весьма удивленно спросил юноша. Такое ощущение, что его вообще редко спрашивали о чем-либо.
— Да, ты, — повторила я, положив руку ему на плечо.
От этого простого жеста Этьен дернулся, как от удара, и я, желая хоть как-то успокоить его, позволила нашим зверям соприкоснуться. Но из-за того, что он никак не сдерживал свою суть, это соприкосновение получилось слишком сильным. Видение из жизни Этьена нахлынуло на меня шумной волной, мгновенно отрезая от реальности.
Я увидела Этьена в крохотной комнатушке без окон, больше похожей на камеру. Он был прикован к стене, практически обнажен. Я чувствовала его страх, перешедший в панический ужас, когда он понял, что больше не один в камере. Я увидела Паоло его глазами, который кружил вокруг парня как акула. Потом он начал изменяться, стал огромным леопардом. Этот леопард встал на дыбы и вонзил когти в грудь Этьена, взрезая плоть.
Боль и страх просто душили. Я знала, что именно после этого он стал оборотнем, и это не было добровольным решением. Первый раз Этьен перекинулся здесь же, и никто ему не объяснял, что с ним происходит. Я с ужасом поняла все коварство этого замысла. Его просто сломали в этой камере, уничтожили волю, сделали рабом. Стоило мне подумать об этом, и я, как в калейдоскопе, увидела цепь тех унижений, которым его подвергали.
В мои уши врезался крик, заставляя очнуться. Кричала не я, хотя было такое желание, а Этьен. Оказалось, что мы с ним сидим на полу, на коленях, и я обнимаю его за плечи. Он перестал кричать и смотрел на меня полными ужаса глазами. Он думал, что я такая же, как Паоло, что мы все такие.
Я чувствовала, как во мне поднимается гнев, гнев на Паоло, грозящий перейти в бешенство. И не я одна испытывала подобные чувства. Похоже, я разделила видение с Иветтой, и теперь спиной ощущала ее возмущение. Мне не нужно был оборачиваться, чтобы знать, что она села прямее, чуть сильнее сжала подлокотники кресла. Потом главная волчица города сказала:
— Одним из самых серьезных преступлений у нас считается насильное заражение, тем более, заранее спланированное. А ведь именно это ты, Паоло, проделал с Этьеном, и даже хуже.
Видно было, что он не был готов к такому повороту, но все же надменно ответил:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});