– Начинайте, Камелия, – кивнул Смехов.
Он был моложе Ромашина на семнадцать лет, но занимал кресло Директора по праву, проявив себя как исключительный организатор и аналитик при разработке планов гашения многих межгосударственных конфликтов. Фамилия Смехов ему не шла, однако Артем не знал ни одного знакомого сотрудника Службы, кто способен был пошутить на этот счет.
– Мы встревожены, – заговорила Камелия Дельмар по-английски. – Исчез выпущенный на свободу преступник. Мы объявили всеземной розыск, однако никаких результатов не добились.
– Кто преступник? – спросил Артем, уже догадываясь, о ком зашла речь.
– Ульрих Хорст.
Ромашин встретил взгляд Кирилла Бондаря, выражавший сомнение и вопрос. Понять начальника группы «Соло» было легко: совсем недавно они уже говорили о Хорсте, осуждали решение Европейской Комиссии по помилованию и прогнозировали рост негативного фона в криминальной среде.
– Мало того, с момента исчезновения бывшего заключенного, – продолжила Камелия Дельмар, – произошло пять нападений на известных в прошлом людей. Все они погибли. В том числе – Брайан Маккормик, бывший полковник Погранслужбы, ставший опекуном Ульриха Хорста.
В кабинете стало совсем тихо.
Смехов выключил звуковое сопровождение рабочего стола, и лишь бегающие по столешнице огоньки и короткие бланк-сообщения, предназначенные только директору ФСБ, напоминали о занятости этого человека.
Начальник Управления внутренних расследований Майкл Хоук, сидевший рядом с Артемом, тихо произнес:
– Мы в курсе. И наши юристы возражали против решения комиссаров ЕСИН освободить Хорста. Почему вы не сообщили нам сразу о его исчезновении? Ведь прошло три дня, не так ли?
Камелия посмотрела на директора, и он негромко сказал:
– Их можно понять. Была поднята на ноги вся кримполиция Европы. Они считали, что легко найдут беглеца и заставят жить как законопослушного гражданина. Но вы не знаете главного. Час назад было совершено нападение на Вилора Лапарру. Он чудом остался жив.
Снова кабинетом завладела тишина.
– В принципе, – добавил Смехов после паузы, – это уже по нашей части. Начинаем работать. Майкл, коллеги готовы дать нам все материалы, связанные с делом Ульриха Хорста. Начните сразу с режима «на уши».
Хоук кивнул. Режимом «на уши» в среде профессионалов Службы назывался императив «обнуление тревоги», приводящий защитную систему человечества в состояние боевой готовности.
– Второе: у меня нет полной информации по делу НЕСПАСЕ. Есть результаты?
Сидящие в кабинете мужчины переглянулись.
Артем догадался, что Смехов заговорил об этом намеренно, чтобы затронутая тема подействовала на координатора Интерпола. Обычно подробности работы ФСБ не выходили за стены учреждения.
– Европарламентарии готовят законопроект, запрещающий агентам спецслужб всех рангов пользоваться сетью метро на территории Европы, – заговорил Хоук невозмутимо. Он тоже не понял намерений директора, но с ходу поддержал его, не раскрывая способа, с помощью которого были добыты сведения. – Якобы для укрепления безопасности густонаселенных районов Европы и снижения угрозы жизни ее граждан.
– Что вы сказали? – удивилась Камелия. – Зачем это им? И как они собираются контролировать исполнение такого закона?
– Вряд ли это достижимо, – усмехнулся Смехов. – А вот зачем закон понадобился европолитикам, понятно. Во-первых, это даст возможность насолить России, а также хороший предлог заставить всех говорить о НЕСПАСЕ, рейтинг которой упал почти до нуля. Во-вторых, стремление евронаций дорожить жизнями членов Евросообщества проистекает не из любви к ближнему, а из любви к собственному физическому телу. Борьба со злом давно выродилась для европейцев в борьбу за сохранение своего образа жизни. Их девиз – все на потребу тела. Больше, лучше, вкуснее, роскошней – вот смысл существования западного человека. Вы не согласны?
Он оценивающе посмотрел на Камелию Дельмар.
Все мужчины в кабинете сделали то же самое.
Представительница Интерпола очаровательно улыбнулась.
– Я не готова к дискуссии, сеньоры. Могу только сказать, что я на вашей стороне. Евродеятели из НЕСПАСЕ и прочих организаций подобного толка не понимают, что с Россией нельзя ссориться, с ней лучше всего дружить и сотрудничать. Они не понимают и другого, что космос изучают, рискуя жизнью, в основном россияне, привыкшие испокон веков летать с безумным риском не за деньги, а за интерес. Такие подвиги не под силу ни европейцам, ни американцам.
Директор ФСБ поиграл бровью, разглядывая лицо Камелии, привыкшей не смущаться под взглядами мужчин, сказал с ноткой доверительности:
– Вы правы, сеньора. Давно известно, что только русские люди могут заниматься экстремальными видами спорта и жить при этом в экстремальных условиях.
– Я канадец, – напомнил о себе Майкл Хоук с прежней невозмутимостью.
– Вы исключение из правил, – пожал плечами Смехов. – И канадцы, и американцы, и европейцы если и соглашаются рискнуть, то за большие гонорары, чтобы затем начать «жить красиво». Наши люди делают то же самое задаром или из чисто спортивного интереса. Я затеял этот разговор не ради дискуссии, мне хотелось услышать мнение координатора Интерпола. Камелия, в вашем роду случайно не было выходцев из России?
– Были, – кивнула женщина.
Смехов улыбнулся, отчего лицо его сразу стало дружелюбным и приветливым. Но лишь на одно мгновение.
– Воистину права поговорка: ткни пальцем в испанца и найдешь в нем русского.
Артем с любопытством посмотрел на директора, явно перефразировавшего другую известную поговорку.
– Можно вопрос не по существу? – продолжил между тем Смехов.
– Разумеется, господин директор, – ответила Камелия.
– Что вы считаете самым необходимым для благополучной жизни?
Артем, уже сообразивший, что директор просто испытывает гостью, вспомнил цифры статистического опроса населения Земли по данной проблеме.
Евронации по-разному относились к оценкам благополучия, несмотря на общие властные структуры. Для немцев главной составляющей благополучной жизни являлось здоровье. Для англичан – гарантия будущего благополучия. Для финнов, норвежцев и шведов – природа. Швейцария посчитала основным фактором счастья наличие партнера. Венгры, датчане и бельгийцы, да и американцы на другом материке Земли, определили, что для них самым важным является трата денег. Французы и россияне сделали упор на семье. А вот итальянцы и испанцы отдали предпочтение культуре.
– Вы тестируете меня? – с сомнением приподняла бровь Камелия Дельмар.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});