***
И только я начала проваливаться в страну Грез, как мою ледяную фигуру обдало адским пламенем. Огонь обжигал кожу, сжигал легкие. Искры просачивались сквозь поры и отверстия тела, даря ощущение зуда. Казалось, я сгорю в этом огне. Такой мощью обладало то пламя, что даже огромное количество воды и не смогло его потушить – оно просто испарилось, оставляя после себя лишь воспоминания.
Огонь был везде. Он окружал меня, был во мне. Дышать было тяжело – легкие отказались работать. Глаза высохли. А волосы как на голове, так и по всему телу просто-напросто выжигались, как будто их там и не было. Это был ад. Самый настоящий ад.
В первые секунды было тепло, но вскоре я не выдержала высоких температур и орала во все горло, проклиная тот день, когда сестры придумали этот обряд посвящения.
Да какой это обряд? Это самая настоящая пытка! Я же сгорю! От меня и пепла не останется! Садисты сумасшедшие!
Тело плавилось. Горло першило – кажется сорвала голос. А мозг просто не вынес всей той боли, что испытывал организм и отключился.
Мне так показалось. Но это было только начало второго испытания. Огонь проверял горящее сердце.
– Вы узнаете этого человека? – мужчина в форме указал на сидящего за решеткой преступника.
– Да, – слабым голосом ответила ему. По щекам текли слезы. Душа разрывалась на части. Сердце почти не билось. Оно требовало мести. Жестокой, кровавой мести. Этот человек не заслуживает жить! Он должен умереть самой мучительной смертью. Он должен поплатиться за то, что убил единственного дорогого мне человека!
– Хорошо, вы можете идти, – молодой офицер подтолкнул меня в сторону двери, но я идти никуда не собиралась – стояла как в копанная и прожигала взглядом убийцу отца.
– Он не заслужил такой участи, – шептала под нос. – Он должен был жить! Он! А не ты, скотина бессердечная! За что? За что я спрашиваю ты убил его?! Что он тебе сделал ужасного? Отвечай мне, ублюдок! – если бы не разделяющие нас железные прутья, оторвала бы ему голову.
Офицер попытался приобнять меня, чтоб ненароком не натворила ничего плохого. Но выходило у него не очень. В итоге мужчина получил локтем в нос.
– Девушка, успокойтесь! – приятный спокойный голос молодого человека эхом зазвучал в голове. – Месть не воскресит вам отца. Он мертв – просто примите этот факт и постарайтесь жить дальше, хотя бы ради него, – он не утешал, не обещал отомстить. Он просто выполнял свою работу и пытался предотвратить ещё одно убийство.
Вырвавшись из рук офицера, выдохнула. И только после этого посмотрела, как мне показалось, слишком спокойным взглядом на ухмыляющегося за решеткой преступника:
– Я не буду тебя убивать – слишком легко, – усмехнулась. – Ты будешь жить с этой ношей до конца предначертанных тебе дней, – уже у дверей в последний раз обернулась и, глядя в глаза, прошептала, – Я прощаю тебя…
Языки пламени уже не были такими горячими, они грели душу и согревали тело. Разум был чист. На сердце было легко и спокойно. Казалось, мучения закончились… Да нет. Они только начались.
***
Словно град на меня с неба посыпались комья земли. Они тушили огонь, закапывая меня с головой. Грязь, песок, тина, земля – они были везде. Между пальцев ног, в ушах, в ноздрях, в волосах. Земляная ловушка не позволяла и пальцем пошевелить. Это было как в первом испытании, только холода я не ощущала. Больше чувствовался дискомфорт – быть закопанной живьем не самое удобное желание. Ни повернуться, ни крикнуть – ничего нельзя было сделать. Только с ужасом наблюдать, как земля отделяет тебя от окружающего мира, с каждой секундой поглощая в свои объятия.
Третье испытание – испытание тела. Говорят, оно одно из нелегких. Вот сейчас и проверим.
Громкая музыка. Сильный запах спиртного. Нецензурная брань. Полупьяные тела. Все это всплывало у меня в голове, пока не открыла глаза и не поняла, что нахожусь на столе. А дальше все пошло само собой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Море алкоголя. Крики родственных душ, с которыми успели сблизиться за время небольшого застолья. Кто-то пел старые, как этот мир, песни. Кто-то молчал и раз через раз доливал спирта в свой и без того пьяный организм. А кто-то забаррикадировал стол и придавался любимым занятиям.
Танец может многое сказать о человеке. Но вот танец по пьяни скажет куда больше.
Мое тело двигалось плавно, попадая в ритм музыки. Я изгибалась, приседала, раздвигала свои красивые ножки, облаченные короткой кожаной юбочкой. Топик давно улетел с барной стойки – он был лишним, да и движения сковывал.
Мне было жарко. Алкоголь снес все барьеры разума. Он растекался по венам, дарил телу легкость и решительность. Я была чертовски уверена в себе и в том, что эту ночь я проведу в объятиях самого сексуального мужчины.
Заметив нужную мне особь, веля бедрами, поманила его пальчиком. Он подошел, ухватив под попу, помог мне слезть с высокого стола. Почувствовав желанный пол под ногами, потащила своего спасителя в центр зала, где музыка была слышна громче и лучше.
Окружив мужчину своими ласками, я как кошка терлась об его торс грудью, припадала на коленях к области паха. Мои пальцы не оставляли и сантиметра – они все гладили и гладили мужчину. Но и партнер не отставал. Его горячие ладони сминали грудь, талию, попу. Он прижимал меня к себе. И я прекрасно ощущала его недетское желание.
Внутри меня взорвался фейерверк. Трусики намокли. А короткая юбка стала тесной. Хотелось оседлать этого красавца прям на глазах у всех. И только пальцы потянулись к ремню джинс, как я остолбенела, не успев и прикоснуться к нему.
Кто-то пристально смотрел на меня. Его холодный, полный спокойствия взгляд проживал во мне дырку. Стало неловко. Передернув плечами, посмотрела по сторонам. Затуманенный взгляд отказывался фокусироваться. А когда он все же это сделал, я встретилась с темно-синими, как океан, глазами, в которых бушевала самая настоящая метель.
– С тобой все хорошо? – скрипучий голос незнакомца резанул слух.
– Да, – слишком равнодушно ответила.
– Тогда может в номер? – повернув голову в сторону говорившего, заметила на его лице довольную ухмылку.
Я не стала отвечать ему и просто ушла. Впервые за весь вечер я почувствовала, что не тело ведёт меня, а я сама веду его. Сама двигала его в сторону родных и любимых глаз – окружающее перестало существовать: голоса стихли, силуэты расплылись. Остались только он и я. И моя тянувшаяся именно к белокурому мужчине душа. И я повиновалась её зову, потому что знала, она никогда не ошибается.
Под толстым слоем земли было тяжело открывать глаза. Мышцы затекли. Да и сама я уже устала находиться в одном положении. Но спать не хотелось. Хотелось, чтоб все это поскорее закончилось!..
***
Вот говорят же: «Бойся своих желаний, иначе беду накличешь». И разве было трудно последовать этому простому совету?
Только желание просвистело у меня в голове, как сносящий всё на своем пути ветер окутал меня. Он срывал всё: комья земли, глины, грязи разлетались во все стороны. Ветер и очищал меня, и убивал одновременно.
Внезапно прорыв стал закручиваться в воронку, создавая что-то наподобие смерча. Теперь он не отталкивал от себя предметы, а притягивал их в самое сердце природного явления.
Последнее испытание, проводимое четвёртой стихией, было испытание веры. Мне никто не объяснил какую именно веру будут проверять, а по тому это испытание было для меня загадкой.
Перед глазами пронеслась вся жизнь. Будущее, настоящее, но прошлого я так и не увидела. Зато увидела другую картину.
В это раз не было ни людей, ни злых языков, ни громкой музыки. Был лишь холодный, каменные пол и что-то мокрое, и липкое подо мной. Открыла глаза и поняла, что нахожусь в темной комнате, сквозь единственное окно которого пробивался лунный свет, освещая меня. Я была в белоснежной сорочке, испачканной багровой кровью… Кровь моя…