Читать интересную книгу За три моря. Путешествие Афанасия Никитина - Константин Кунин

К великому южному морю

Настала осень, а караван все шел и шел. Начались дожди, и дорога превратилась в грязное месиво. Кони и верблюды пробирались с трудом. Пришлось опять сократить переходы.

Но вот солончаки сменились песчаной пустыней, перемежающейся с каменистыми лощинами и холмами, и на закате путники наконец увидели башни, минареты и купола мечетей Йезда.

Город этот мало отличался от других городов Персии – всё те же узкие и грязные улицы, всё те же слепые дома с внутренними двориками, мутные арыки, кучи нечистот, бродячие собаки, грызущиеся из-за падали.

Название этого города Афанасий Никитин слышал не раз еще на Руси. В Йезде вырабатывались ткани, которые персидские купцы продавали татарам, а татарские купцы перепродавали русским на ярмарках под Казанью. Жили здесь и ремесленники, вырабатывавшие металлические изделия.

Город выглядел странно. Вдоль улиц шли сады, но грунт в некоторых частях города находился гораздо ниже улицы, на дне глубоких канав. Там же текли арыки, и туда выходили двери жилищ. А вровень с улицей оказывались крыши домов и вершины фруктовых деревьев. На плоских крышах строились новые дома, и к ним над садами и дворами перекидывались мостики. Хаджи-Якуб объяснил, что дома и сады ушли вглубь потому, что песчаные бури из пустыни неустанно засыпают Йезд песком. Поднять сады на песок нельзя, так как вода не потечет вверх, а без воды они погибнут. Поэтому жители высыпают песок на улицу, и она растет, поднимаясь выше домов и деревьев.

В Йезде, как и в Куме, много было пришлого люда: крестьян, перебравшихся в город из ограбленных и разоренных селений, мелких торговцев и бродяг.

Днем они бродили по городу и толкались на базаре, перебиваясь случайными заработками, а по ночам ютились в развалинах.

В Йезде Али-Меджид и его спутники прожили более месяца, дожидаясь, пока соберется караван в Ормуз. Здесь с ними должен был расстаться Хаджи-Якуб. От Йезда до Ормуза дорога шла на юг, а старику надо было пробираться на запад, к Ширазу. Но самаркандец и Никитин не хотели расставаться с Хаджи-Якубом. Во время странствований по большим дорогам Персии он был незаменим.

Долго уговаривали старика. В конце концов Хаджи-Якуб согласился проводить караван до Ормуза.

Серые и черные скалы стиснули дорогу. Песчаные бури источили их поверхность и покрыли прихотливым узором пещерок, ячеек и жилок, тонких, как бумага. Скалы были похожи на губку или пчелиные соты. Иногда караван пробирался по узкой тропе над бездной. Коней вели на поводу. Одна скала так нависла над дорогой, что пришлось разгрузить всех вьючных коней и верблюдов, провести их осторожно по опасному месту, а вьюки перетащить на руках.

Потом все чаще стали попадаться финиковые пальмы. Для жителей этой страны финиковая пальма была незаменима. Они питались финиками и жили в шалашах, сделанных из стволов пальм, крытых пальмовыми листьями. Из фиников гнали вино. Даже коней, верблюдов и скотину кормили финиками.

В сентябре жители ждали ночи, когда на небе встанет голубая звезда. Они звали ее «Звездой прохладного ветра», потому что, когда она появлялась, жара немного спадала – наступало время уборки фиников.

Не только люди жили финиками. Когда плоды созревали, в пальмовых рощах собирались огромные стаи птиц. Куропатки и фазаны шныряли под деревьями. Даже шакалы приходили лакомиться финиками.

Но приезжий чувствовал себя в этой стране плохо. Ядовитые пауки, фаланги, тысяченожки, муравьи ползали в шалашах, где приходилось останавливаться на ночь, кусали спящих, попадали в еду. Вода в колодцах была теплая и солоноватая. В пальмовых рощах стояла духота.

Путники торопились на юг и наконец, поднявшись на перевал, с облегчением почувствовали свежее дыхание морского ветра.

Начался спуск по плодородной равнине. По сторонам тянулись сады лимонов, грецкого ореха, инжира и гранатов. Из-под копыт коней все время взлетали куропатки и фазаны.

Еще два перехода – и перед ними открылось темно-синее море, обрамленное рощами пальм. Как не похоже было оно на зеленые воды Каспия у берегов Баку! Юша не отрываясь смотрел вдаль.

Караван пошел быстрее и к полудню уже пробирался вдоль берегов по крупному песку, перемешанному с пестрыми раковинами, мимо глинистых откосов, поросших диким арбузом.

Карта пути Афанасия Никитина по Персии от Каспийского моря до Ормуза

К вечеру путники добрались до небольшого города Бендер-Аббаса. Великий караванный путь кончился. Оттуда через пролив они должны были попасть в Ормуз.

Когда люди и кони разместились на корабле, носильщики стали таскать бурдюки, заполняя ими каждое свободное место.

– Что они везут? – спросил Никитин Хаджи-Якуба.

– Воду, – ответил старик.

– Зачем? Разве в Ормузе нет воды?

– Ни плодов, ни воды нет в Ормузе.

– Зачем же поселились люди на таком гиблом острове?

– «Мир – кольцо, а Ормуз – жемчужина в нем!» – говорит старая пословица. Подожди, увидишь сам!

«Мир – кольцо, а Ормуз – жемчужина в нем»

Действительно, богатство, красота и бойкая торговля в Ормузе поразили Никитина, хотя немало больших городов повидал он во время своих странствований.

В Ормузе можно было купить арабского коня, жемчуг с Бахрейнских островов, имбирь и перец из Индии, шелка из Шемахи, клинки и кольчуги из Дамаска[71], цветную кожу из Персии, яшму из Кашгара[72].

Ормуз достиг такого расцвета не случайно. Недалеко от него находятся Бахрейнские острова. У берегов этих островов очень много раковин, содержащих драгоценный жемчуг. Со всех сторон съезжались сюда ловцы жемчужных раковин: персы, арабы, индусы. Они ныряли на дно моря, доставали раковины, а потом на берегу открывали их кривыми ножами и искали в них жемчуг. Остров Ормуз, расположенный вблизи того пункта, где кончалась караванная дорога, проходившая через Персию, был удобным местом, где можно было в некоторой безопасности отсортировать жемчуг.

Арабская и персидская монеты XV в.

Купцы из Персии, Аравии и Индии стали приезжать сюда, чтобы купить драгоценный жемчуг. Они привозили с собой свои товары. Персидские купцы продавали здесь шелка и виноградные вина, а покупали тут не только жемчуг, но и венецианскую посуду. Арабские купцы продавали дамасские стальные изделия, покупали у индусских купцов камни-самоцветы, дорогие краски и многое другое.

На бесплодном острове вырос город с прекрасными домами, во дворах которых были устроены бассейны. Жители буквально спасались в этих бассейнах, когда с материка начинал дуть горячий ветер – самум. Ормуз считался одним из самых жарких мест на всем побережье Персидского залива. И хотя Афанасий уже не раз переживал очень жаркие дни, он только здесь почувствовал, до чего может быть тягостна жара.

С утра уходили Никитин, Хаджи-Якуб и Юша из караван-сарая и весь день бродили по базарам и улицам. Впрочем, в Ормузе трудно было разобрать, где кончается базар. В этом городе, населенном купцами, торговали всюду. Торговля не умещалась на пяти людных базарах – она выплескивалась на близлежащие улицы, растекалась по всему городу. Под стенами жилых домов, в тени караван-сараев, в углублениях городских стен – всюду были лавки.

Но Никитин видел, что бесплодный Ормуз только перепродает чужие товары. Своих товаров там не было.

Никогда еще не видел Афанасий таких больших и богатых подворий. Караван-сарай был двухъярусный; в каждом ярусе – множество каморок, где жили купцы и находились склады товаров. Свет в такую каморку попадал через дверь, выходившую на внутренний двор, и через крошечное, забранное решеткой оконце, смотревшее на улицу.

Посредине двора находился колодец, а сбоку – громадные весы.

Караван-сарай украшали узорчатые башенки с резьбой по мрамору – голубятни.

– Видно, опять ошиблись мы с тобой, Юрий, – сказал как-то Афанасий, возвращаясь вечером в караван-сарай.

– В чем же ошиблись мы, дяденька Афанасий? – спросил его Юша.

– А вот в чем: товара здесь своего нет. Город, как и Дербент, чужим товаром богат. Только Ормуз побогаче Дербента, товара здесь больше. А спрашивал я купцов, откуда товар, – они либо на персидскую сторону показывают, либо за море, в сторону индийскую. Из Индии и ткань дорогая, и самоцветы, и перец идут. Там и родина их! Далеко забрались мы с тобой, Юрий, а чем кончится хождение наше, не ведаю… – И он глубоко задумался.

В то утро, когда уходил ширазский караван, Хаджи-Якуб торжественно простился с попутчиками. Он звал всех в гости в свой Шираз.

Перед расставанием он вынул расписной ларец, который Юша не раз видел у него.

– Возьми, – сказал он. – Я подъезжаю к дому, там у меня другой есть, а ты остаешься в чужой стране.

Старик открыл ларец. Внутри оказались два маленьких флакона с жидкостью, разные порошки, сушеная трава.