Читать интересную книгу Мадрид и Толедо - Елена Грицак

Эль Транспаренте в толедском соборе

К сожалению, архитекторы XIX века не оставили в Толедо ни одного памятника, достойного сравниться с наследием Средневековья. Напротив, от войн, пожаров и внутренних междоусобиц сильно пострадали многие старые постройки. После нашествия французских войск лишь руины остались от Алькасара; в огне погибли церкви и дворцы кастильских королей. Уже с начала столетия жизнь в старой столице замерла, и город превратился в тихое провинциальное поселение, будто скрывавшее свое незавидное положение за высокими крепостными стенами. Заметное преобладание лиц духовного звания и слишком большое для поредевшей паствы число храмов стало резко отличать Толедо от других городов Испании.

Стихийный базар у стен крепости. Фотография, 1960-е

Выстроенные в то время здания часто располагались неудачно и столь же непритязательно выглядели. Подобное произошло с похожей на казармы семинарией, закрывшей вид на северные и южные предместья. Крайне безвкусен дворец провинциальных депутатов, сложенный из красных и белых блоков в модном тогда эклектическом стиле. Рядом с лучшим памятником испанского Ренессанса – церковью Сан-Хуан де лос Рейес возникла школа художественного мастерства. Выстроенное в стиле ложной готики, это сооружение вычурным видом словно оспаривало свое высокое звание.

В центре сегодняшнего Толедо о современности напоминают лишь неоновые вывески, прорезающие мглу над трактирами, гостиницами и небольшими магазинами. Некоторые средневековые здания сильно просели, отчего заведения, ранее занимавшие наземные этажи, оказались в подвалах. Немногим из того, что оживляет мрачные улицы Толедо, стали палатки торговцев, особенно колоритным пятном выделяющиеся на фоне серой крепостной стены. Можно догадаться, чем торгуют нынешние коммерсанты, зато трудно представить, что 30–40 лет назад самым ходовым товаром на стихийных рынках был лед. Правда, тележка с большим брусом замерзшей воды чаще останавливалась у порогов домов: большей части населения Испании холодильники были недоступны, но несколько песет в день на хороший кусок льда тратить все же приходилось.

В наше время Толедо официально считается музеем, поэтому едва ли ему грозят новые постройки, которые могли бы испортить архитектурный ансамбль. В целом город почти не изменялся на протяжении веков. В Толедо все еще сохранились дома с внутренними двориками, о возрасте которых свидетельствует трава, выбивающаяся из каменных щелей. Прогуливаясь по его улицам, приезжие невольно получают урок истории и убеждаются в том, что именно так выглядели первые европейские города. Их облик в основном составляли мрачные здания со стенами метровой толщины, тесные переулки с тупиками, мостовые, выложенные большими камнями и почти не пострадавшие за несколько веков.

Вид на современный Толедо

Современный Толедо своеобразен и навсегда запоминается всем, кто посетил его хотя бы раз в жизни. Он по-прежнему привлекает своим рыцарским духом, напоминает о былом религиозном фанатизме, завораживает неповторимым силуэтом, где четко вырисовываются самые запоминающиеся памятники, например собор, мост Алькантара, замок Сан-Сервандо, колокольни, больше похожие на минареты. Узкое, как ров, и замкнутое, словно круг, русло Тахо в немалой степени ограничивает рост города, что придает ему особую прелесть: застывший во времени и потому все еще благородный Толедо бережно хранит свое прошлое.

Эскориал

…Во искупление вины построил Филипп II дворец, подобного которому не видывал свет.

Л. Фейхтвангер

Трудно представить нечто более не соответствующее реальной жизни, чем помпезный стиль правления Филиппа II. У многих, кто жил в одно время с этим королем, складывалось впечатление, что «на яркое платье Испании надели тяжелый, холодный рыцарский панцирь». В эпоху безудержного деспотизма и лишь внешнего могущества империи монархическая власть была особенно крепка. Тем не менее творческие силы общества не смогли подавить ни король, ни инквизиция, ни растущая нищета. В отличие от политики испанская культура во второй половине XVI века стремительно развивалась и обретала своеобразие, доказательством чему является великолепный архитектурно-исторический ансамбль под названием Эскориал.

Храм Святого Лаврентия

Решив построить замок недалеко от столицы, Филипп II мечтал провести остаток жизни наедине с собой и Богом. Кроме того, королю требовалась выполнить волю отца, завещавшего устроить достойную усыпальницу себе, королеве и последующим монархам из рода Габсбургов. Поводом к началу строительства послужила битва при Сен-Кантене. Разбив французскую армию, испанцы разграбили город и по неведению разрушили монастырь святого Лаврентия, родившегося в Арагоне и потому особенно почитавшегося соотечественниками. Филипп не успел повлиять на события, но, узнав о вандализме своих солдат, пообещал воздвигнуть новый храм. Считается, что патрон разрушенной обители в III веке служил архидиаконом у епископа римского Сикста, заслужив народную любовь не столько праведной жизнью, сколько жестокой смертью: святой Лаврентий был зажарен на решетке по приказу императора Валериана. Осквернение храма стало первой, но отнюдь не единственной причиной строительства загородного дворца.

Второе обстоятельство заключалось в характере короля – нелюдимой, мистически настроенной личности, тяготившейся жизнью в шумной столице. По словам Хосе Сигуэнса, автора «Истории ордена Святого Иеронима», а впоследствии хранителя королевской библиотеки, «Филипп давно хотел удалиться от своего двора в то место, которое помогло бы его душе устремиться к благочестивым мыслям, к чему он имел большую склонность». Сооружение Эскориала имело и более широкое значение. У испанских королей постепенно зрела мысль о создании резиденции, которая воплотила бы мысль о мощи испанской монархии.

Начиная со времен правления Карла V этот образ понемногу, хотя и не всегда удачно, воплощался в памятниках зодчества. В перестроенном мадридском алькасаре появились черты строгой парадности, но садовые павильоны, как и весь ансамбль в целом, сохранили мавританский колорит. Остались следы ненужной изысканности, напоминавшей о желании наслаждаться жизнью. Задолго до отделки стало ясно, что новая архитектура не вписывалась в рамки арабских традиций, поэтому сама затея дополнить старинный ансамбль дворцом иного стиля показалась неудачной: здание так и не было достроено. Однако в образе подобного сооружения в Гранаде явственно звучала идея державной мощи, вполне отвечавшая духу времени. Именно этот замысел осознал и сумел воплотить в Эскориале Филипп II.

Выбирая место для будущей резиденции, «король искал пейзаж, благоприятный для религиозных раздумий, способствовавший возвышению души». Таковой нашелся к северо-западу от Мадрида, в долине реки Мансанарес. Именно здесь, недалеко от селения Эль Эскориал, появился одноименный замок, объединивший в себе храм в честь святого и королевское жилище со склепом покойных императоров.

Испанское слово «escoria» означает «шлак»; отсюда произошло название как селения, так и самого архитектурного ансамбля. Комиссия отметила весьма благоприятные климатические условия местности на южных склонах ближайших к столице гор, большое количество чистых источников, но главным аргументом в пользу строительства оказались залежи светлого гранита, как нельзя лучше подходившего для дворца. Здешний ландшафт действительно вызывает мысли о вечности. На темном фоне горной цепи Сьерра-Гвадаррама комплекс зданий выглядит огромной глыбой, застывшей в суровом благочестивом великолепии. Все заключенные в нем постройки рассчитывались на века. Внешний эффект и долговечность обеспечивал материал – очень прочный гранит светло-серого цвета.

Алонсо Санчес Коэльо. Портрет Филиппа II

В старину по мере продвижения к Эскориалу путешественник погружался в атмосферу возвышенной красоты. От берегов реки начинался плавный подъем, затем становились видны каменистые откосы, бурая земля, нагромождения камней, кустарники и редко стоящие сосны. По пути встречались красные черепичные крыши сельских домов, в одном из которых во время строительства Эскориала часто останавливался Филипп II.

После возделанных участков начинались дубовые рощи, а за вторым подъемом открывался эффектный вид на замок: грандиозный амфитеатр серых скал и безупречный в своей правильности прямоугольник ансамбля у подножия.

Северный фасад Эскориала

Совсем иначе виделся Эскориал с севера. От горных склонов он представал безлюдным городом, раскинувшимся в огромной, залитой солнечным светом долине. Взору открывались бесконечные просторы, цепи сиренево-синих гор, чистое небо – беспредельный прекрасный мир, который не может затмить даже самая величественная архитектура. Впрочем, для создания этого мира создателям Эскориала потребовалось найти для дворца особые образные формы.