Читать интересную книгу Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том II - Дэн Абнетт

Люций скрыл свое изумление. Он считал, что Фулгрим слишком поглощен собственной особой, чтобы заметить его испытующие взгляды, но следовало помнить, что истинное самомнение питается вниманием окружающих. Фулгрим, вероятно, наслаждался его увлеченностью, и кто знает, что еще он сделал? Неужели все его движения были пантомимой, чтобы подхлестнуть самолюбие Люция, или он просто блефовал?

— Я начал наблюдать за тобой еще на Исстваане-пять, и ты не тот воин, за которым я шел в бой на Лаэране. Это не тот Фулгрим, с которым я спускался на поверхность мира эльдар, смотрит на меня сейчас и подстрекает к поединку. Ты захватчик, присвоивший лицо моего господина, а я не подчиняюсь приказам узурпатора.

Фулгрим снова расхохотался, и даже согнулся, словно предаваясь бурному веселью, вызванному словами Люция. А Люций раздраженно нахмурился. Что же такого смешного он сказал? Он бросил взгляд на Каэсорона, но выражение лица первого капитана не поддавалось определению.

— Ах, Люций, ты редкое и неоценимое сокровище! — воскликнул Фулгрим. — Не понимаешь? Ведь мы все получаем приказы от узурпатора. Хорус Луперкаль еще не заслужил титул Императора. А до тех пор, разве он не узурпатор?

— Это не одно и то же, — возразил Люций, чувствуя, что в этом споре земля уходит у него из-под ног. — Хорус Луперкаль — уже магистр войны, а ты — уже не Фулгрим. Я вижу лицо моего примарха, но за ним скрывается что-то еще, и это существо рождено теми же силами, которые дали нам возможность в полной мере вкусить чудеса Галактики.

Фулгрим выпрямился.

— Если дело только в этом, мечник, почему же ты не падаешь передо мной ниц и не умоляешь открыть тебе глаза на новые чудеса? Если уж я воплощение Князя Тьмы из варпа, облаченное в плоть твоего возлюбленного примарха, неужели я не смогу лучше него удовлетворить твои стремления и желания?

В сумрачном алькове между статуями шевельнулись тени, и Люций увидел, что из-за мраморной фигуры лорда-командора Пеллеона вышли Гелитон и Абранкс. По главному проходу к ним направился Марий Вайросеан, и силовые контуры его длинноствольной пушки уже гудели, готовые к разряду. Затем из укрытий вышли его какофонисты с горящими от жажды нового акустического экстаза глазами.

Из-под арки, ведущей в его секретное царство, поднялся апотекарий Фабий, сопровождаемый Калимом, Даймоном, Руэном и Крисандром.

Фулгрим медленно развернулся, оглядывая собравшихся вокруг него воинов. Люций насчитал их пятьдесят и пожалел, что не позвал еще пятьдесят. Или, еще лучше, сотню.

Капитаны легиона, с оружием в руках и жаждой смерти в сердце, окружили Фулгрима. Люций обнажил мечи и шевельнул плечами, расслабляя мышцы. Они не собирались убивать Фулгрима — если подобное вообще под силу смертным — но эта быстро разворачивающаяся драма, похоже, грозила выйти из-под контроля.

— Увы, я предан теми, кого считал своими самыми близкими друзьями! — воскликнул Фулгрим, прижав руки к груди, словно сдерживая разбитое сердце. — Вы все согласны с этой ложью? Неужели вы действительно верите, что перед вами не ваш генетический отец, который отвел вас от пропасти вымирания, который привел к истинам, отрицаемым нашим бывшим отцом?

Лицо Фулгрима сморщилось, и Люций с горечью увидел, как по мраморной безупречности его кожи скатилась одинокая слеза.

Удрученный взгляд примарха остановился на Юлии Каэсороне.

— И ты, Юлий? — спросил Фениксиец. — Значит, конец Фулгриму!

— Взять его! — крикнул Юлий Каэсорон.

Залп пронзительных раскатов из пушки Вайросеана заставил капитанов расступиться. От акустической атаки по каменным фигурам протянулись трещины, а Люций, отброшенный звуковой волной на плиты галереи, ощутил восхитительную дрожь во всем теле.

Фулгрим покачнулся и упал на одно колено, его одеяние было сорвано ударной волной, а золотой лавровый венок рассыпался по полу мельчайшими осколками. Тело примарха осталось обнаженным, если не считать багряной набедренной повязки, и его почти змеиная гибкость вызвала у Люция невольное восхищение. Даймон, подскочив к поверженному примарху, сверху вниз, словно топором палача, нанес удар своим огромным молотом.

Фулгрим уклонился от удара, так что усеянный шипами молот врезался в каменный пол. Осколки фонтаном взлетели из-под шипов, и прежде чем Даймон сумел поднять оружие, Фулгрим встал и нанес ему по лицу удар открытой ладонью. Воин не успел даже вскрикнуть, как на его голове вместо лица образовалась кровавая вмятина. Пока Даймон падал, Фулгрим успел правой рукой перехватить рукоять молота, а Руэн, ринувшись вперед, всадил в бок примарха отравленное лезвие своего кинжала.

Рукоять молота врезалась в руку Руэна, переломав кости от плеча до самой кисти. Вопль капитана прозвучал в ушах Люция настоящей музыкой, а Фулгрим тем временем успел выдернуть из своего тела смехотворно миниатюрный кинжал. Ударом ноги он отбросил Руэна, и тот, пролетев через всю галерею, с треском ломающейся брони и костей ударился в статую.

Люций кружил возле примарха, еще не решаясь вступать в бой. Рукоять меча вибрировала в руке — клинок жаждал отведать изысканной крови и заплясать в танце мечей.

— Еще рано, мой милый, — шептал Люций. — Пусть сначала другие отведают ярости и силы примарха.

Если яд Руэна и оказывал какое-то действие на примарха, Люций этого не заметил. Похоже, что капитан Двадцать первой роты напрасно похвалялся, будто перед его отравой не устоит ни одно живое существо.

Какофонисты пустили в ход акустические орудия, наполнив Галерею Мечей оглушительным эхом дисгармоничных звуков, от которых у каждого, кто их слышал, из ушей начинала течь кровь. Фулгрим, плоть и кости которого так яростно сотрясались от звуковых волн, что этого хватило бы на тройное убийство, закричал от удовольствия.

В бой вступил Гелитон. Его шипованный кулак врезался в спину Фулгрима с такой силой, что мог бы сломать позвоночник даже закованному в броню Астартес. Примах выдержал удар и мгновенно развернулся. Ткнув поднятым локтем, он опрокинул Гелитона, оставив его челюсть висеть на одних сухожилиях. Абранкс, видя поражение побратима, с криком направил оба своих меча в шею Фулгрима. Один клинок отразил молот Даймона, но Абранкс увернулся от страшного оружия и вторым мечом рассек горло Фулгрима.

Из раны хлынула кровь, а глаза примарха широко раскрылись от искреннего удивления. При виде великолепного удара, нанесенного таким заурядным фехтовальщиком, как Абранкс, Люций на мгновение ощутил горькое разочарование и острую зависть. Но кровь, едва показавшись из раны, тотчас остановилась, а Фулгрим, схватив Абранкса за шею, отшвырнул его в сторону.

— Хороший удар, Абранкс, — почти с удовлетворением произнес примарх. — Я это запомню.

В этот момент бич Калима с громким щелчком обвился вокруг левой руки Фулгрима. Клыки карнодона впились в плоть, из ран мгновенно показались капли крови. Пока Калим подтягивал кнут, Каэсорон, шагнув вперед, пустил в ход потрескивающий энергетическим зарядом кулак. Аугментированное оружие обладало мощью, достаточной для поражения брони среднего танка, и удар Каэсорона швырнул Фулгрима на колени. Каэсорон еще не успел ударить во второй раз, а Калим уже резко дернул кнут, и Крисандр сумел вонзить свой кинжал примарху между лопаток.

Фулгрим сомкнул пальцы на усеянном клыками кнуте и как будто слегка потянул, но этого оказалось достаточно, чтобы сдернуть Калима с места и бросить его на Крисандра, после чего оба воина отлетели в другой конец галереи. Каэсорон размахнулся, но Фулгрим уже был готов к его атаке. Он блокировал удар кулака молотом Даймона, а свободной рукой ударил Каэсорона в лицо. Капитан со стоном упал, но Фулгрим даже не попытался его прикончить.

— Люций, скорее, бей! — закричал Фабий.

Не успел Люций мысленно выругать апотекария, как Фулгрим уже повернулся в его сторону. Примарх бросил молот и поднял мерцающий клинок, подаренный ему Хорусом Луперкалем на борту «Духа мщения».

— Ну, вот мы и добрались до поединка, мечник, — усмехнулся Фулгрим, слегка покачиваясь.

Люций посмотрел на пепельно-бледное тело примарха и сплюнул на палубу.

— Этот поединок ничего не стоит, — сказал он. — Яд Руэна и твои раны делают его бессмысленным.

Фулгрим широко развел руки и посмотрел на капли крови, вытекающей из его тела.

— Это?! — воскликнул он. — Это пустяки. Подходи ближе с мечом, который я дал тебе, и мы решим этот спор раз и навсегда. Идет?

Люций склонил голову набок, взглянул в пылающие бешенством глаза примарха и осознал истину — незыблемую и неизбежную.

Фулгрим, несмотря на свои раны, убьет его.

А Люций еще не был готов умирать.

Он еще обдумывал свои шансы, когда за спиной Фулгрима поднялся Каэсорон, и силовой кулак обрушился на череп примарха. Мощный удар, способный раздробить в кровавую кашу череп любого другого противника, бросил Фулгрима на пол. Фениксиец тряхнул головой, и его окровавленный оскал напомнил Люцию изображение смерти, увиденное им в развалинах Исстваана V.