придется. Один миллион двести тысяч евро вынь да положь!
Я прямо пришел в умиление от такой наивности! Неужели даже то, что стоимость этой яхты перекрывает его чистую прибыль, не навело его ни на какие мысли? Неужели даже название «Надежда» не подсказывает ему, что надо делать? А как насчет вас, Хендрикс? Вы — один из опытнейших в стране судовых маклеров. Вы долгие годы манипулировали суднами, получая за это комиссионные. Вы теперь знаете все, что знаю я, и даже только что получили от меня две подсказки. А что, если я предложу вам представить себя на месте мсье Лефоржа? А, Хендрикс? Вы уже поняли, что надо сделать, чтобы спасти свои кровью и потом заработанные деньги от ненасытного налогового управления?".
Хендрикс должен был признать, что так же, как и мсье Лефорж, не видит никакого выхода. Как ни верти, вся история должна закончиться выплатой трети прибыли в казну. Сваакер вздохнул и сказал: "И это все, что вы можете предложить? Скудно, скудно. А я-то ожидал, что вы сейчас попадете прямо в точку. Жаль, ведь если бы вы сами дошли до этой мысли, она показалась бы вам более заслуживающей доверия. Одним словом, Хендрикс, я нашел выход!
Но прежде, чем мы продолжим, я должен задать вам несколько вопросов. У вас есть во Франции недвижимое имущество, например дома, земля и тому подобное? Думаю, что нет. Конечно, это не исключено. Однако дома в Париже слишком дороги, чтобы их можно было купить на комиссионные. Вы меня, конечно, извините…". Хендрикс признался, что собственности подобного рода у него нет, так как понимал, что Сваакера все равно не проведешь. Роскошный кабинет, прекрасные модели судов и огромный письменный стол не ввели Сваакера в заблуждение. Он видит его, Хендрикса, насквозь!
Но Сваакер явно был доволен услышанным: «Итак, у вас есть только небольшой счет в банке, а все ваше имущество записано на жену?». Хендрикс подтвердил, что все именно так и есть, хотя и чувствовал себя при этом так, как будто на людях снимал с себя не первой свежести нижнее белье. Но скажу вам по секрету, дорогие читатели: ничего нового Сваакер от Хендрикса не услышал, а вопросы эти он задавал только для проформы. Он назначил встречу не на завтра, а на послезавтра, чтобы иметь в запасе около полутора суток. В Париже имеется великолепное, широко известное в узких кругах информационное бюро «Клод Буше», которое вчера предоставило Сваакеру исключительно подробные досье по всем четверым маклерам, в том числе и по Франсу Хендриксу.
Но Сваакер, конечно, и виду не подал: "Отлично, Хендрикс! Так и должно быть. Вы живете в Париже, а мсье Лефорж в Марселе. Вы не общаетесь, у вас разные занятия и разное положение. Налоговое управление ничего не заподозрит. Но, несмотря на это, я предпочитаю иметь дело с человеком, который в крайнем случае может сунуть все свое состояние в карман, так как личный обыск при подобного рода делах не применяется.
Вы, Хендрикс, конечно, задумывались над условиями, поставленными мною в объявлении? Да, я искал иностранца, потому что ему проще смыться, чем французскому подданному. Ведь иностранец может в любой момент уехать на родину, в деревню, поудить рыбку, а там французское налоговое управление его не достанет — руки коротки! Представляете? Сидит себе человек спокойно в камышах с удочкой, а в десяти метрах от него бессильно истекает слюной кровожадное чудовище! Кроме того, я искал одинокого дельца, потому что держать язык за зубами в его собственных интересах. Представьте себе акционерное общество, в котором президент на общем собрании пайщиков заявляет: «Господа, наш бюджетный год закончен с доходом в миллион евро, но мы заработаем сверх того еще семьсот тысяч евро на яхте „Надежда“, если будем молчать!». Слушатели, конечно, устроят ему овацию, но будут ли они молчать? Нет! Коллективный секрет немыслим. В тот же день они раззвонят всю эту историю сначала в кругу друзей, а потом и своим дражайшим супругам. А вот за полную сумму даже самый отъявленный болтун будет держать язык за зубами.
И, наконец, я искал специалиста, потому что показалось бы странным, если бы «Надежду» приобрел человек, никогда не имевший никакого отношения к судам. Например, страховой агент или аптекарь. Или, скажем, букмекер, пастор, генерал. Нет, это не годится, Хендрикс! Ведь успех зависит не только от того, что мсье Лефорж, получив ваше согласие, сделает запись в своей приходо-расходной книге, в силу которой «Надежда», которая до сих пор стояла в графе «дебет», чем принесла нам массу хлопот, перекочует в графу «кредит», чтобы таким образом благополучно провалиться в тартарары, а для налогового управления на сцену выступит новый дебитор, Франс Хендрикс — разрешите представить, господа? Имя, внесенное в книге мсье Лефоржа в графу «разные дебиторы», должно принадлежать человеку, которому с полной вероятностью можно приписать четыре миллиона евро. То есть человеку платежеспособному, с безупречной, незапятнанной репутацией в судовладельческом мире. Тому, кто не вызовет подозрений, когда появится на рынке с «Надеждой».
Убедившись, что мсье Лефорж действительно не видит никакого выхода, я осторожно посвятил страдальца в свой план. И он ожил, как оживает погибающее от засухи растение, получившее наконец влагу. Тяжелые испытания, слава богу, не притупили его ума. Мой замысел дошел до него мгновенно, он даже захлебнулся минеральной водой. Он тут же поручил мне подыскать подходящую кандидатуру и выразил готовность немедленно провернуть это дело, если найдется человек, вызывающий полное доверие. Я думаю, что вы — как раз тот, кто нам нужен, судя по тому, что я узнал о вас в бельгийском посольстве, Бельгийской торговой палате в Париже и в Профессиональной ассоциации судовых маклеров, не говоря уже о вашей внушительной внешности и отличном офисе. Ваш статус иностранца, имущество, записанное на жену, и я сам поддерживают вас, как три ангела-хранителя!
Итак, внимание! Вы покупаете у мсье Лефоржа яхту «Надежда» за четыре миллиона евро, внеся как задаток двести тысяч евро, которыми вас заранее снабдит мсье Лефорж в виде кассирского чека на имя его судоверфи. Вы получаете от него права владения судном, то есть становитесь полноправным хозяином «Надежды». И при этом вы остались должны мсье Лефоржу еще три миллиона восемьсот тысяч евро. Итак, вы становитесь дебитором, то есть должником мсье Лефоржа. Вы можете спросить: «А что выиграет мсье Лефорж? Не может же он списать три миллиона восемьсот тысяч евро с объяснением, что сделал кому-то подарок. Налоговое управление не проведешь. Над ним учредят опеку!». И это, Хендрикс, очень