Недоумевающий четланин пытался понять, по какой причине погасло освещение. Ему было любопытно, что такое мог увидеть внутри туннеля машинист, не побоявшийся оглохнуть и врубивший гудок в замкнутом пространстве. Коборт не знал, как сильно ему повезло, что он не видел шевелящегося серого ковра, который еще долго будет сниться бригаде локомотива. Тобио Экселанц Сильверу тоже повезло, что охранник, увлеченный собственными беспочвенными домыслами, халатно отнесся к своим прямым обязанностям и позволил ему незаметно проскользнуть мимо.
Глава 4
Вымотанный нервотрепкой, погоней и скачками по гракхам, новый ненавистник подземелий по привычке выбрал вершину очередного холма и, не маскируясь, завалился спать. На этот раз сон его был вполуха, потому что загнанный малыш ни на минуту не забывал о преследователях. Тем не менее, выбор между еще одним марш-броском и долговременным привалом был сделан без доли сомнений. В конце концов, и Барни с Гризли были сделаны не из металла. Если же они все-таки упрутся по-ослиному, то Роджер предпочел бы встретить их отдохнувшим и свежим.
Ночь пролетела спокойно и незаметно, хотя несколько раз проносились грохочущие поезда, лишь еще более оттеняя мерный шорох нежного прибоя. Жаркое южное солнце выбралось из-за гор бодрым и радостным, ему было глубоко наплевать на все ночные кошмары молодого путешественника. Потянувшись, юноша уже собрался спуститься к железнодорожному полотну, когда услышал негромкий вызов наставника. Чувствовалось, что в прошлый сеанс Мики потратил немало сил, и, не проснись его ученик заранее, едва ли бы он услышал слабенький зуммер сигнала. Понимая, как дорого обходятся учителю минуты их задушевной беседы, телепатический абонент привел свои мысли в порядок и лишь тогда открыл собственное сознание вызывающему.
Антвар был усталым и чем-то озабоченным, но на вежливый вопрос малыша о делах ответил стандартным "нормально". По-видимому, мастер хотел сказать, что у каждого свои понятия о норме. Не отвлекаясь на формальную любезность, он попросил краткого и полного отчета, чем сильно удивил ученика, привыкшего к полуфилософским дружеским беседам с наставником.
К чувству удивления тут же добавилась легкая растерянность, поскольку полноты в собственном рассказе молодой первопроходец как раз и не планировал. Совесть не долго сопротивлялась стыду, в результате чего эпизоды с колбасками и спасением малыша из доклада оказались изъяты. Как следствие, боровоподобный лежебока и его странное преображение остались за рамками повествования.
Относительно шорга Мики выразил сомнения в идентификации, подчеркнув, что представители других рас для леомура все на одно лицо, а у страха глаза размером с блюдце. Поведение гракхов вызвало у него такое же изумление, как и у Роджера. Проблемы с ними иногда возникали, но на практике Антвару не приходилось слышать о столь масштабных коллективных действиях подземных жителей. Наставник похвалил устойчивость психики ученика, одобрил его планы, пообещал порыться в литературе по гракхам и, сославшись на занятость, покинул сознание юного лиата.
Подбодренный вниманием со стороны старших и не чувствуя уже себя настолько одиноким, беглец спустился с холма. Не раздумывая, он бодро зашагал на север, стараясь излишне не высовываться, но и не терять рельсы из виду. Вскоре он достиг жилой зоны, и бдительность пришлось утроить. Риск оправдывался желанием добраться до разъезда, на котором останавливаются составы. Желание воспользоваться транспортом после пешего путешествия через туннель у начинающего туриста только окрепло.
Несколько минут спустя за поворотом показалась платформа. На ней в ожидании поезда толпились четлане, создавая суматошную сутолоку, которая не позволяла проникнуть в вагон с гарантированным соблюдением режима. Выбрав позицию наблюдательного пункта на одном из пустынных склонов недалеко от станции, Роджер пролежал в укрытии более двух часов.
За это время он подробно изучил особенности движения железнодорожного транспорта. В изредка останавливающихся пассажирских составах народу было слишком много, чтобы можно было надеяться проскользнуть незаметно. Товарные же и пассажирские поезда дальнего следования пролетали полустанок, не притормаживая. Продолжать дистанционную разведку дольше смысла не было, и юный скаут решил пойти на риск, тем более что около платформы время от времени сновали леомуры весьма задрипанного вида.
Преодолев отвращение и замаскировавшись под попрошайку, Роджер спустился к полотну и, крадучись, добрался до станции. На ее территории в этот момент было относительно пустынно. Облюбовав укрытый навесом закуток неподалеку от лестницы на платформу, разведчик начал изучать ментальное пространство. Ярче всего на общем фоне выделялись огоньки редких кобортов, ожидающих подачи транспорта.
Покопавшись в сознаниях нескольких четлан, он выяснил, что ожидаемые ими составы, которые они именовали "электричками", доходят лишь до ближайших больших обитаемых зон. Рисковать ради столь мелкой цели по-крупному очень не хотелось. Впрочем, добираться пешком до железнодорожного узла, где останавливаются нормальные поезда, а не только подкидыши, тоже было опасно. Как удалось выяснить, по пути на север туннели встречаются с завидной регулярностью, а любовь странника к подземельям умерла прошлой ночью.
Погрузившись в сомнения и раздумья, кандидат в пассажиры не сразу обратил внимание на легкие возмущения астрала. Опомнился он лишь тогда, когда из-за угла лестницы появился ободранный и грязный леомур. Вид незнакомца внушал скорее жалость, чем страх, хотя уверенная, пускай и крадущаяся, походка говорила о том, что пришедший ощущает себя хозяином положения.
Конечно, не следовало забывать, что юный путешественник тоже существенно растратил свой лоск в результате неумелой маскировки под побирушку. Но кто мог гарантировать, что внешний вид подбирающегося к нему нищего не является такой же фальшивкой? Внутри у Роджера все сжалось, но он сохранил внешнюю невозмутимость. Мики хорошо научил ученика соблюдать лицо при неожиданных встречах, поэтому в его позе лишь слегка изменился наклон головы.
Отсутствие паники в поведении Сильвера слегка смутило незнакомца, который предпочел остановиться на безопасном удалении, после чего неожиданно сорвался на примитивный наезд.
— Эй! Ты кто такой? Что делаешь на моей станции? Чего молчишь? Я что, непонятно спрашиваю? Или ты немой?
Самое удивительное, что замухрышка был лиатом, а образы, которыми он сопровождал свои наскоки, отличались артистичностью и экстравагантностью. Это так разительно отличалось от предметной шелухи, одновременно сыпавшейся на юношу, что тот на какое-то время потерял дар речи. Ему даже пришлось слегка сглотнуть слюну, чтобы восстановить способность к общению. От этого мелкого жеста местный нищий вздрогнул, как от удара, и замолчал.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});