Хорошо поставленная работа в офисе, Виктор, понимавший состояние друга и взявший на время руководство на себя, давали ему возможность постепенно приходить в себя. Но самоотстранение от дел лидера, одной своей фамилией заставлявшего трепетать конкурентов и вселявшего уверенность в партнеров, постепенно стало сказываться на работе: объемы продаж и денежные обороты стали снижаться, а перспективные проекты из-под носа уплывали к фирмам-новичкам. Более того, конкуренты стали активно переманивать к себе самых ценных сотрудников.
И тогда Крылов понял: если он не соберет себя в кулак и не займется бизнесом сам, дело всей его жизни окончательно рухнет. Виктор был хорошим другом, верным соратником, но он был ведомым, чего, в общем-то, никогда и не скрывал. А потому, как только Костя почувствовал первые проблески выхода из душевного кризиса, он шаг за шагом повторил однажды проделанные действия: продал квартиру в Сухареве, поменял машину и заставил себя максимально включиться в работу. Правда, со свидетелем прошлой жизни, белоснежной «Volvo», он так и не решился расстаться окончательно, а потому переоформил автомобиль на фирму и посадил в нее Малинина.
День, когда Костя снова ощутил под ногами твердую почву, совпал с днем выписки из стационара Олежки. И пусть битва с чудищем-депрессией еще не была выиграна окончательно, он знал, что никогда больше не позволит себе потерять контроль над собой. Отгородившись железобетонной стеной от воспоминаний, он снова вернулся к субботним тренировкам в спортзале и, переключив свое внимание на сына, возобновил его занятия теннисом.
Время само приходило на помощь. Однажды в начале августа рано утром он вышел во двор, долго наблюдал за рассветом, за ласточками, стремительно вылетавшими из слепленного под крышей гнезда, и вдруг, зажмурившись под первыми солнечными лучами, мысленно произнес: «А жизнь-то продолжается!»
— Жизнь продолжается! — спустя несколько часов повторил он удивленному Хорину.
В тот день он решился еще на одну кардинальную перемену и подписал договор на покупку целого этажа в пристройке к новому жилому дому. Через полгода разросшаяся компания переехала в новый современный офис практически в центре города, а оптимистичная фраза стала для него еще одним девизом в жизни…
Домой от Локтионовых он вернулся около одиннадцати. Стараясь не разбудить домашних, не включая электричества, он поднялся по ступенькам, залитым уличным освещением, к себе в кабинет и тяжело опустился в кресло. Щелкнув выключателем настольной лампы, он тут же наткнулся взглядом на разложенную на столе итоговую смету ремонта квартиры, которую пытался просматривать накануне ночью.
Как и многие, Костя, порой, совершал в жизни спонтанные поступки. Об одном из таких действий, более чем двухлетней давности, до поры до времени никто не знал, даже Виктор.
Перебравшись в коттедж, он обратился за помощью по продаже квартиры в Сухареве к старому знакомому, владевшему центром недвижимости. Так как он не гнался за ценой, жилплощадь «ушла» быстро. Подписывая последние бумаги, он совершенно случайно услышал о какой-то «проблемной» квартире на площади Победы и поинтересовался, можно ли приобрести в том же районе конкретную квартиру.
Назвав номер дома и номер квартиры, он сильно удивил знакомого, но после того, как добавил, что данную квартиру желал бы приобрести на любых условиях и за любую цену, поразил его еще больше. Привыкший к тому, что желание клиента — закон, а тем более такого солидного и денежного, тот ничего не произнес вслух, но на всякий случай заставил сотрудников перелопатить историю квартиры до мелочей.
Процесс расселения бывших жильцов, решивших использовать выгодное предложение на полную катушку и разрешить свои жилищные проблемы, затянулся почти на год. А потому, когда Крылову перезвонили из центра недвижимости и сообщили, что все готово, он даже не сразу понял, о чем речь, а спустя неделю оформил квартиру на Сашу.
Получив ключи, он подъехал после работы к нужному подъезду и долго ходил в полумраке по пустым комнатам, пытаясь догадаться, которая из них была комнатой Анны. Раскрыв окно и глядя на подсвеченную фонарями площадь Победы, он вдруг с грустью осознал, что дороги к прошлому нет…
Квартира долго пустовала. Крылов вспомнил о ней лишь тогда, когда встречи с Ириной Мальчевской приобрели регулярный характер и ему пришлось срочно снять квартиру. На следующий день он пригласил к себе дизайнера, с которым расстался около двух лет назад, и предложил ему новый объект, объяснив, что хочет воплотить проект мини-гостиницы для гостей, периодически посещавших компанию. Отчасти это было правдой.
Когда дизайнер принес ему готовый проект с будущей расстановкой мебели, в спальне стояли две раздельные кровати. Не задумываясь, Крылов их перечеркнул и нарисовал одну, но большую. Снисходительно относившийся к капризам заказчиков, дизайнер лишь улыбнулся.
Полгода, отведенные на ремонт, истекли еще два месяца назад, но квартира так и не была готова. Крылову, успевшему сдать съемную жилплощадь, ничего не оставалось, как жестко поговорить с прорабом и пригрозить, что если объект не будет сдан к двадцать пятому декабря, он включит в окончательный расчет все оговоренные заранее штрафные санкции. Опыт общения со строителями у него имелся, а потому дело не просто сдвинулось с мертвой точки, а забурлило самыми ударными темпами.
Вчера утром вместе со ставшим негласным прорабом и присматривавшим вместо Кости за ремонтом Малининым он снова долго бродил по комнатам, в которых делали генеральную уборку две женщины. В четверг, накануне Нового года, в сияющую современной отделкой квартиру должны были завезти мебель, а тридцатого или тридцать первого декабря он планировал провести там пару часов с Ириной.
…Сложив в стопку листы с цифрами, он погасил лампу, разделся и лег в заботливо расстеленную Сашей кровать.
Но сон не шел. Не помогали ни попытки сосчитать в уме до тысячи, ни другие известные с детства приемы.
«Зачем она приехала? — снова вернулся он к неожиданной встрече у Локтионовых. — С таким трудом зачеркнул все, что меня с ней связывало, и на тебе! Последнее время даже не вспоминал, а стоило сегодня увидеть, растерялся, как мальчишка, — ворочался он с боку на бок, копя недовольство на себя. — Что-то похолодало».
Набросив халат, Костя встал с постели и спустился в котельную. Добавив температуру на датчике газового котла, он поднялся на кухню и закурил.
«Дербенев рассказывал, что остолбенел, когда увидел ее на конференции в Париже в роли личного секретаря Балайзера. Ну, что ж, значит, там ей удалось, наконец, реализовать свои амбиции, — усмехнулся он в темноте. — Интересно, если бы я тогда полетел в Париж, какая бы вышла встреча на нейтральной территории?»