И далее текст: «Крамер — Максу. Доктор Ханс Альтхофф из Третьего управления расовых исследований приступил к разработке психофизического оружия в рамках проекта „Тор“, аналогичного советскому проекту „Сознание“, что подтверждает реальность и действенность использования в военных целях торсионных полей. В связи с ухудшением обстановки на фронте для скорейшего введения в действие установки „Сознание“ предлагаю использовать в качестве колебательного контура Кольцевую дорогу, проектное задание на которую по моим сведениям, в настоящее время уже составлено специалистами института „Союздорпроект“».
Сказать, что Данила ничего не понял, — это ничего не сказать. Ну да, историю изучали в детстве. Сорок первый год двадцатого века дата памятная, в то время война шла. Но что такое психофизическое оружие, торсионные поля, колебательный контур… Все равно что темный живой лес, через который без огнемета не продраться…
— Дальше читай, — ткнул Филарет в другую бумажку.
Данила перевел взгляд. Печатка такая же, как и на предыдущем листке, и тоже красным «Совершенно секретно». Впрочем, то же самое пропечатано на всех страницах, аккуратно разложенных на полу. Интересно, какими судьбами этот ящик попал в стену и был тщательно заштукатурен? С какой целью кто-то делал этот схорон в Грановитой палате? Теперь этого уже никогда не узнать…
«12 июля 1941 года. Государственный комитет обороны. ЦК ВКП(б). Приказываю в срочном порядке начать строительство Кольцевой дороги вокруг г. Москвы. При строительстве использовать материал Д1 в масштабах, не несущих ущерба для эксплуатационных качеств дороги и при этом отвечающих целям проекта „Сознание“. Председатель ГКО И. Сталин».
Данила пожал плечами. Тогдашний московский князь приказал дорогу построить из какого-то неизвестного материала. И что дальше?
— Не обессудь, отче, — взмолился дружинник. — Не понимаю. На другое учился.
— Погоди, — отмахнулся от него Филарет, жадно рассматривая буковицы на листках и перескакивая с одного текста на другое. Читать с такой скоростью Данила не умел и, махнув рукой про себя на это дело, стал ждать, чем закончится исследование.
— Так-так, — бормотал про себя старик. — Вот оно как, значится… Ага… Сюда смотри!
Данила обреченно посмотрел на очередной документ. Вернее, не документ, а лист бумаги, который, кажется, в древности назывался «газета». Филарет ткнул в абзац:
— Читай!
— Читаю, — обреченно вздохнул Данила. И начал по складам:
— «По предложению И. В. Сталина 13 января 1947 года Совет министров СССР принял Постановление „О строительстве в Москве многоэтажных зданий“. В Постановлении описаны планы по строительству восьми высотных зданий…», не могу больше, отче! Я ж больше мечом да пулеметом, потому и не семинарист, а дружинник! Объясни, зачем я здесь? Читать ты и без меня зело горазд. Если надо, давай я лучше посвечу, а ты уж сам как-нибудь поработай с до… документами.
Выговорив сложное слово, Данила словно камень с плеч скинул. Отца Филарета он уважал с детства, и сказать ему слово против было трудно неимоверно. Но, как говорится, терпение кончилось… Эх, обидится, наверно, старик…
Но Филарет ничуть не оскорбился. Напротив, усмехнулся довольно, потер руки.
— Не серчай, парень. Увлекся я маленько. Такое исследование не каждый день случается. Но если я прав, может, получится Кремль от набегов мутантов избавить. В общем, слушай. Долго я собирал по крупицам правду и, похоже, наконец добрался до истины.
В тридцатых годах двадцатого века великий сербский ученый Николай Теслов передал правительству СССР свои работы по стоячим волнам и торсионным полям.[3] Германские шпионы выкрали у него чертежи некоторых приборов, и ученый решил таким образом уравновесить силы между Россией и Германией, с бешеной скоростью наращивающей военный потенциал. В результате СССР начал работу над проектом «Сознание». Целью проекта был контроль над сознанием вражеских воинов посредством торсионных полей. Правда, довести его до конца не успели. Не верили многие в теории Теслова, как и в возможность войны с Германией. Но когда война все-таки началась, «верю-не верю» закончилось, и любое оружие стало на вес золота. Немцы рвались к Москве, и остановить их нужно было любой ценой. В ход шло все, вплоть до музейных пушек и безумных идей Теслова.
Ты видел приказ. Дорогу из особого материала вокруг Москвы построили всего за месяц. Помимо того, что она использовалась для экстренной переброски войск и военной техники, чем способствовала успешному проведению контрнаступательной операции и разгрому фашистов под Москвой, было у нее и еще одно назначение…
Данила уже ничего не понимал. Отец Филарет сейчас говорил иным языком, не так, как говорили кремлевские. Признаться, за стенами Кремля и у самого Данилы речь несколько менялась, нахватался от Снайпера словечек разных и древних речевых оборотов. Но внутри периметра среда влияла, что ли… Новые слова забывались, и вновь вылезал с детства всосанный с молоком матери слегка тягучий кремлевский говор. Нынче же весьма странно было слышать из уст старого монаха-учителя хоть и почти везде понятные, но в то же время чужие слова…
— На московских заводах в обстановке строжайшей секретности был собран первый излучатель торсионного поля. Установили его на самой высокой башне Кремля, Троицкой, выведя передатчик прямо в шпиль. А колебательным контуром, собственно передающей антенной, стала Кольцевая дорога.
— А чего, в тогдашней Москве выше зданий не было? — поинтересовался Данила. Из речей отца Филарета понимал он хоть и не все, но суть уловил.
— Может, и были, — кивнул старик. — Да только тогдашние бояре с князем здесь сидели, в Кремле. И руководить процессом хотели напрямую, чтоб прям из кабинета можно было своим войскам посылать волны, поддерживающие воинский дух, а среди врагов сеять страх и панику.
Сработал тогда передатчик или нет — неизвестно, однако вражью силу под Москвой остановили, прям, считай, возле той самой Кольцевой дороги. А через полтора года после окончания войны князь приказ издал построить вокруг Кремля восемь высоченных домов-башен со шпилями.
— Излучатели тех полей, что на мозги людские влияют?
— Точно, — кивнул Филарет. — Проект так и назывался «Кольцо-Сознание». Вот смотри.
Концом посоха старик принялся рисовать что-то на пыльном полу.
— Это Кремль, — ткнул он в многогранную фигуру, начертанную в пыли. — Здесь, здесь и здесь построили три башни, расположив их треугольником, вершина которого смотрела на запад. Думаю, такую мощь нагородили на западном направлении чисто на всякий случай, чтоб больше германцы не сунулись, а американцы даже не думали сунуться. Тут, — старик ткнул посохом в точку на юго-западе, — одну построили. Держать Украину, Белоруссию и позже страны Варшавского договора. С востока тоже три башни возвели для контроля над восточными республиками и Китаем. Восьмую, самую высокую, которая многократно усиливала бы сигнал других излучателей, достроить не успели — князь умер.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});