на ночь, без кухни, без домашних животных, — пробормотала Нора.
Амбер пожал плечами:
— Мне хорошо платят. И есть возможность встречаться с новыми людьми, — он обернулся к Кайле и поднял бокал: — Не красивыми девушками вроде тебя!
Нора вскочила так резко, что опрокинула стул.
— Ладно, всем пока! Мне пора.
Как внезапно. Неужели она тоже была в списке побед Дика, а теперь расстроена, что он флиртует с другой?
— Надеюсь, она не обиделась, — пробормотала Кайла.
Разговор продолжился, но уже без прежней непринужденности.
Эмма обернулась к Сэлу, молча потягивающему пиво:
— Есть новости?
— Не особо. — Он чуть понизил голос: — Тот парень, которого ты на днях откачивала и в которого влили столько налоксона…
— Что с ним?
— Я проверил историю болезни. Пузырек с лекарствами принадлежал его подружке. За прошлый месяц ей выписали четыре рецепта на опиаты.
— Фентанил среди них был?
— Нет. И это самое интересное. Что бы ни находилось в том пузырьке, в рецепте значилось другое. Возможно, они купили какую-нибудь дрянь на улице.
Эмма кивнула и обернулась к Дику:
— Вы по-прежнему уверены, что у пациента, которого вы реанимировали на прошлой неделе, не было передоза?
— У которого из них? Время такое, что, куда ни повернись, приходится кого-то реанимировать. Бог его знает, что они там себе колют.
— Мой не кололся. Наглотался таблеток.
Дик пожал плечами:
— Колеса, ширево, курево — да что угодно. Они все равно находят способ заторчать и влипнуть в беду.
Ему плевать.
Она вспомнила о Майке, погибшем приятеле дочери, и о самой Тейлор, которая то ли употребляет, то ли нет. Сердце замерло.
— Я вот подумал: это не может быть фентанил? — спросил Сэл.
Дик покосился на него:
— Фентанил? Почему именно он?
— Это один из немногих препаратов, которые настолько сильны, что почти полностью устойчивы к налоксону. Морфин, героин, гидрокодон, оксикодон — они все восприимчивы к налоксону. Даже метадон.
— В различной степени, — согласился Дик. — Но карфентанил и ремифентанил — нет.
— Они оба такая редкость, что их даже у нас на складе нет. И я не слышал, чтобы их можно было купить на улице.
— Это просто вопрос времени, — пожал плечами Амбер. — Уверен, скоро появятся. Наркоши найдут способ раздобыть препарат. Ради хорошего кайфа они готовы на все. Значит, и мы без работы не останемся, верно? За гарантию занятости! — Он улыбнулся, допил вино и обернулся к Кайле: — Тебя подбросить?
— Меня Келли отвезет.
Вот и замечательно.
ГЛАВА 12
Разговор с Тейлор не задался.
Угнездившись между подушками дивана, она сидела, уткнувшись в телефон и завесив лицо черными волосами со свежеокрашенными зелеными кончиками.
— Положи телефон, Тейлор, — потребовала Эмма.
Та не обратила на нее внимания.
— Мы пытаемся поговорить с тобой, милая, — сказал Виктор. — Пожалуйста.
— О чем? — Тейлор посмотрела на отца.
Он открыл рот, но не проронил ни звука и беспомощно оглянулся на Эмму.
— Мы слышали о Майке, — сказала Эмма. — Мне очень жаль. Он был тебе близким другом?
— Что вы о нем слышали?
— Что у него была передозировка.
— А ты тут каким боком? Какое тебе дело?
Эмма прикусила губу.
— Конечно же, мне есть дело. Я твоя мать. Я люблю тебя и очень беспокоюсь.
— Да ладно… — Тейлор снова уткнулась в телефон.
— Что это значит? — Эмма сцепила ладони с такой силой, что ногти впились в кожу. Ей невыносимо хотелось вырвать телефон из рук Тейлор и швырнуть его об стену.
— У тебя вечно не хватает на меня времени. Тебя никогда нет дома. Дежурства, совещания, конференции — всякий раз что-нибудь находится! Ты твердишь, будто любишь меня, но тебе плевать, где я и чем занимаюсь. Для тебя работа всегда важнее. Твои пациенты важнее меня. Ты оплачиваешь счета и набиваешь холодильник — вот и все внимание, которое я получаю. Ты даже не знаешь, кто мои друзья! А теперь хочешь, чтобы я поверила, будто тебе есть дело до Майка?! Вот только не надо! — выпалила Тейлор.
Эмма проглотила ком в горле. Я и не думала, что ей так не хватает моего присутствия. Она всегда ведет себя так, будто хочет, чтобы ее оставили в покое.
Виктор откашлялся.
— Тейлор, мы оба тебя любим. Ты нам не безразлична. Мы беспокоимся за тебя.
— Так не беспокойтесь. У меня все отлично.
— Не ври. Ты прогуливаешь школу, стала плохо учиться, твои друзья балуются наркотиками. Чего же тут отличного, — возразила Эмма.
— Только это тебя и тревожит. Школа. Тебе плевать, чего я хочу, что я чувствую, как мне хреново. Тебя заботят только мои оценки.
— Чушь! Меня заботит все. Меня не плевать на твои чувства, но учеба очень важна. Это единственный способ добиться успеха в жизни и сделать карьеру.
— Да не нужна мне карьера! Глянь на себя! Вот есть у тебя карьера — и сильно она тебе помогает?
— Ну, хотя бы помогает оплачивать твои счета. В том числе и телефон, который ты никак не можешь отложить в сторону, твою одежду, твои каникулы!
— У тебя на уме только деньги.
— Нет, не только. И ты, кажется, не так уж и сильно презираешь деньги, когда пользуешься ими, верно?
Эмма знала, что не стоит подначивать дочь, но ничего не могла с собой поделать. У нее кипела кровь в жилах, дыхание вырывалось из груди короткими резкими толчками. Хуже того, она чувствовала себя виноватой, поскольку в глубине души понимала, что Тейлор права.
У Эммы все отходило на второй план после карьеры — и брак, и беременность, и сама Тейлор. Вся ее жизнь строилась вокруг рабочего графика. Да, Тейлор была важна для нее, и Эмма очень любила дочь. Как не любить, я же ее мать… но работа все