Организм выбрал смех.
Поэтому Мара, лишь отсмеявшись, глянула в лицо напряженному, как тетива, Дамиру, который как ни странно не вздумал каким-то образом ее останавливать, а лишь пристально смотрел.
— А тебя нет? — вдруг совершенно спокойно, словно не она тут хохотала с нотками истерики, поинтересовалась Марьяна. — Так это не проблема, езжай в клуб. Там себе быстро найдешь компанию на ночь. Серьезно, это будет лучше, чем непонятно зачем приезжать ко мне вторую ночь подряд.
Дамир сжал зубы, она это точно видела. Но ответно не огрызнулся, не уязвил. Даже не дернулся в ее сторону. А наоборот, она с удивлением проследила, как тот вдруг выдохнул, и, развернувшись, направился вглубь квартиры.
А затем Дамир, словно что-то вспомнил, все-таки соизволил остановиться, но лишь за тем, чтобы бросить:
— Не хочу. Мне здесь больше нравится.
Ей кинуло в жар. От ярости. От наглости и беспринципности. У нее в глазах даже помутнело. И от того, что Дамир сейчас остановился на пороге ее спальни, осматривая все еще помятые простыни, разбросанную одежду, которую Марьяна еще не убрала, ей стало так гадко, мерзко, что девушка задохнулась повторно.
С пылающим лицом она кинулась вслед. Марьяна в этот момент даже не думала, что она сможет сделать ему, но одно знала точно: не позволит ему унижать себя, не позволит вот так копаться «в грязном белье». Тем более — это давно не его, не Дамира дело, чем минутами ранее она тут в своей собственной спальне занималась.
Дверь в спальню она захлопнула прямо перед его носом, предварительно став спереди. И сама же таким образом загнала себя в ловушку, оказавшись прижатой спиной к его груди. Только стоять так Марьяна не планировала и дернулась в сторону.
Дамир, однако, среагировал быстрее. Мгновение — и его руки уже по бокам от нее.
Марьяна замерла. Дамир, впрочем, тоже.
В такой странной позе, молча, слушая тяжелое дыхание друг друга они простояли… Сколько? Марьяна не могла бы ответить.
— Дамир, хватит… — тихо выдохнула она, когда от напряжения уже потряхивать начало, когда сил на то, чтобы быть сильной, стойкой уже просто не осталось.
— Хорошо, — как ни странно согласился он, отступая, опуская руки и отходя на шаг.
Марьяна сразу же развернулась лицом. И к двери для надежности прижалась.
— Чего ты добиваешься? Чего хочешь? — закрыв глаза, все так же негромко заговорила Мара. — Все прошло уже, понимаешь? У тебя теперь своя жизнь, у меня — своя. Ты хотел свободы. И я тогда дала тебе ее. Ты все сделал, чтобы я бросила тебя. И я ушла… Что? Что ты делаешь сейчас, спустя два года?!..
— Я… — начал Дам, но Марьяна резко вскинулась, глянула на мужчину и замотала головой.
— Нет, молчи. Не хочу опять слышать, как ты говоришь, что хочешь меня, — хмыкнула, со слабой, чуть горьковатой усмешкой. — Но почему я, а? Только потому, что не даю? Так я вчера вроде предлагала исправить это. Ты отказался. А сегодня заявляешься сюда, кидаешь мне претензии, ревнуешь… А какое ты, прости, право на это имеешь, м?
Он сверкнул глазами, чтобы было видно даже в полумраке. Но все-таки выдавил из себя:
— Никакого…
— Тогда… какого черта, Дамир?! — а вот это уже не было тихо, этот вопрос она озвучила громко, со всем непониманием, и желанием, чтобы ей объяснили, что происходит.
Потому что гадать она уже устала. И жить в напряжении, которое ее не покидало с тех пор, как она опять встретилась с Дамиром — тоже.
Он молчал. И это вместе с его же признанием, что он права никакого не имеет, выводило из себя.
— Уходи. Просто уйди.
Он опять уперся по обе стороны от нее. И наклонился так, что Мара на лице ощущала его дыхание.
— Не могу, — так же тихо, как она попросила, озвучил Дамир.
Она ошарашено уставилась на него. И покачала головой, глядя на решительное лицо, в глаза, которые так же прямо и твердо смотрели на нее.
— Сломать хочешь? Унизить меня? Показать, что всегда добиваешься своего?
— Нет.
— Тогда что?!
— Быть с тобой хочу, дура! — кулак впечатался в дверь, но она не вздрогнула ни от этого, ни громкого рыка.
Марьяна сейчас была слишком истощена, чтобы дергаться, да и точно знала, что физически — Дамир не ударит. А словами… Словами и она теперь бить неплохо умела.
— Дура, кто ж спорит. Потому что уже пробовала быть с тобой. Потому что верила в несбыточную сказку, — по сравнению с его эмоциями, которые буквально волнами от него исходили, она была сама невозмутимость; только чего ей это стоило, Марьяна не показывала. — Но сейчас… сейчас я дурой быть не хочу. И с тобой связываться больше не желаю.
— Почему?!
Он словно и вправду не понимал. Или делал вид. Или… Она устала гадать над его мотивами. Поэтому просто вновь попросила:
— Уйди…
Он шумно выдохнул. После чего наклонился еще ниже, только она отвернулась, чтобы не видеть так близко к себе его лицо. Он был слишком близко, а это было…больно.
Дамир, кстати, таким положением вещей не расстроился. Прислонился лбом к ее виску и после очередного молчания, негромко ответил:
— Хорошо. Но знай, я не всегда буду покорно уходить. И к моему присутствию здесь привыкай.
— Не собираюсь, — вяло огрызнулась девушка.
Он не прореагировал на это. И вдруг резко перевел тему:
— Как голова?
Она хмыкнула.
— Ты еще скажи, специально о моем здоровье приехал поинтересоваться. И да, спасибо, благодаря тебе, она вновь разболелась.
— Представь, именно для этого.
Он опять проигнорировал вторую часть ее фразы. Как и ответный скептический смешок.
Вместо этого он скользнул по ее плечам, локтям и, дойдя до рук, что-то вложил в правую ладонь. Марьяна все так же отвернувшись от него, сдержала предательскую дрожь тела. И хотела было разжать пальцы, а лучше бросить этот предмет в дарителя, но Дамир крепко сжал ее пальцы, не причиняя при этом боли.
Больше не сказав не слова мужчина отступил, позволяя наконец вздохнуть нормально. Однако, только когда за ним захлопнулась дверь, Марьяна смогла с шумом вдохнуть и выдохнуть, выпуская со свистящим воздухом и сухой всхлип.
Но повторять вчерашнюю истерику она не стала. Вместо этого медленно оттолкнулась от двери и глянула на ладонь. То, что эта пачка таблеток стало понятно спустя минуту. И догадываясь, что это что-то обезболивающее, Марьяна не смогла сдержать судорожное движение пальцев, которые со всей силы стиснули упаковку.
Захотелось тоже что-то ударить. Ту же дверь, например. Потому что она уже просто не могла выносить всех неожиданностей, всех тараканов и заморочек Дамира. Даже искать подвох в его поступках сейчас не хотелось. Поэтому она лишь кинула таблетки подальше от себя, словно они обжигали ладонь, и медленно направилась в спальню.
От вида ее комнаты на душе стало еще хуже. Потому что вспомнился Мстислав. Укол совести не заставил себя ждать, и Марьяна вновь с трудом удержалась от слез. Зато дала себе слово, что эту ситуацию с ним так не оставит. Еще не представляла, что скажет Мстише. Но что поговорить было надо и сделать это в ближайшее время — поняла четко.
О Дамире сейчас думать не хотелось. Поэтому и сосредоточилась на Мстиславе, продумывая, что ему можно и нужно рассказать. Так пол ночи и прокрутилась в постели, опять мучаясь и, несмотря на все внутренние запреты, возвращалась в размышлении к Дамиру, его словам и той проклятой пачке, которую она, казалось, видела даже в полной темноте.
В итоге, Мара со вздохом встала, подняла упаковку. На кухне минуту смотрела на мусорное ведро, после чего со злостью выкинула таблетки.
И все равно уснуть после этого смогла не сразу, а где-то через час. Потому что мысли не настолько легко выкинуть в мусорное ведро, насколько сильно бы ты этого не хотела.
Глава 8
Он поехал домой. Не в развлекательное заведение, а просто к себе. И один.
Дамир мысленно хмыкнул, думая, что Мара вряд ли бы это оценила. И поверила бы тоже вряд ли.