— Отпусти. Поставь меня на пол, придурок, — кричит, как дикая хищница, вонзаясь в мои руки острыми ногтями.
Я сбавляю обороты. Ослабляю хватку и теперь просто сжимаю её тело, притягивая к своей груди.
— Что за выходки? — Опускаю взгляд на её губы и, чёрт, она проходится языком по их контуру, точно издеваясь.
— Что за кактусы, Максим?
— Не понравились?
— Нет, — отрицательно машет головой и тогда я совсем выпадаю в осадок, когда её растрёпанные волосы ложатся веером на женские плечи.
Я опускаю взгляд на изгиб шеи, а затем — вырез на майке. Опять эти шмотки, которые больше открывают, чем закрывают. Округлые полушария соблазнительно прорисовываются сквозь лёгкую ткань. Я даже вижу знакомые очертания сосков, когда опускаю взгляд ещё ниже. Эта пигалица ещё и лифчик не носит? Провожу ладонью по спине, между лопаток. Пальцы сразу нащупывают крючки. Значит, всё-таки носит.
— Ты издеваешься надо мной, принцесса? — Озвучиваю мысли и, не дожидаясь ответа, делаю резкий поворот.
Прижимаю трепещущее тело к стене. Блокирую все попытки сопротивления, заведя женские руки над головой. С лёгкостью удерживаю тонкие запястья и, не теряя ни секунды, погружаю язык в её манящий рот. Сначала она крепко сжимает челюсть и даже успевает меня укусить, но я не сбавляю решимости. С особым напором загоняю язык в её рот снова и снова, пока девчонка не смягчает свой гнев на милость. Я облизываю полные губы, касаясь каждого миллиметра. Вырисовываю затейливые узоры, смакуя её дыхание. Эти поцелуи распаляют меня всё больше и больше. В джинсах становится слишком тесно. Я поддаюсь вперёд и впечатываюсь в женские бёдра.
— Я хочу тебя, — шепчу ей в губы, не переставая целовать.
— Очень сильно хочу, девочка моя, — она окончательно сдается и тогда я разжимаю пальцы на женских запястьях.
Аккуратно приподнимаю девушку, хватаясь за ягодицы. Насаживаю на своё тело, заставляя широко развести бёдра и обхватить мой торс ногами. Она подчиняется. Сцепляет на моей пояснице свои щиколотки и крепко держится за плечи, ныряя тоненькими пальчиками под вырез футболки. Я несу её на руках, полностью уверенный в том, что сейчас произойдет. Сейчас я буду трахать её. Жёстко, грубо, зверски. Она мурыжила меня слишком долго, не подпуская к себе даже на пушечный выстрел. Но теперь она — моя. В моей абсолютной власти.
Я подхожу со своей ношей к кровати. И не разжимая объятий, падаю на постель, наваливаясь сверху. Одним движение разрываю майку, обнажая грудь. Лифчик. Он таки есть, но это трудно назвать бельем. Тонкое кружево белого цвета нагло облегает каждый миллиметр. Теперь я отчетливо вижу цвет её сосков. Бледно-розовые, выпуклые, с твердой горошиной. Я тянусь губами к этой горошине и не больно сжимаю её зубами, заставляя девчонку громко вскрикнуть.
— Макс, остановись. Не надо, — она произносит тихо и робко, но я не реагирую на её просьбу.
— Поздно, милая, пить боржоми.
— Макс, — шепчет её нежный голосок, который просто сорок градусов для моей крови. Он забирается под кожу и разносится по венам вместе с адреналином.
Я сплетаю наши языки, поднимая вверх подол юбки. Опускаю ладонь на трусики и очерчиваю четкий контур клитора, слегка поглаживая подушкой большого пальца. Отвожу кружево в сторону, касаясь её складок. Мокрая, сладкая девочка. Моя.
Ненадолго отрываюсь от малышки, чтобы дотянуться рукой к прикроватной тумбочке и нащупать в ящике презерватив. Хватаю знакомый квадратик фольги, а затем надрываю зубами его уголок. Достаю латекс и, приспустив джинсы вместе с боксерами, раскатываю резинку на своём члене. Последним резким движением ставлю девочку на колени перед собой. Притягиваю к себе вплотную. Кожа к коже. Один мощный толчок и мой член глубоко погружается в её киску. Она слишком мокрая внутри, слишком тесная, а у меня, как назло, слишком долго не было оргазма. Я тараню её дырочку, хватаясь рукой за длинные волосы. Несколько раз наматываю пряди на свой кулак и тяну на себя, заставляя девчонку запрокидывать голову назад. Мне просто сносит крышу от трения наших тел. Как долго я этого ждал, как долго хотел почувствовать всю её.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Моя. Машка, — из моей груди вырывается тихий рык, и я обильно кончаю в презерватив, зарываясь лицом на женском плече.
Глава 18
Карина
— Больше. Никогда. Не походи ко мне. — Я стираю раскрытой ладонью слёзы, которые текут из моих глаз в три ручья, и швыряюсь в него словами, как осколками разбитого стекла. — Ненавижу тебя. Очень-очень. Ненавижу.
Я подбираю с пола порванную майку и, прижав к груди клочок ткани, плетусь в ванную комнату, чтобы смыть следы его грязных лап.
— Карина, стой, — он хватает меня за руку и тащит на себя.
Усаживает на свои колени, пытаясь обнимать. Я больше не сопротивляюсь. Знаю, что это бесполезно. В любом своём состоянии Максим способен скрутить моё тело в дугу и полностью обездвижить.
— Ты вспомнил моё имя? Прекрасно. Я уже думала, ты окончательно слетел с катушек в пьяном угаре, — моя ирония не уменьшает боли, которая сквозит в каждом слове.
Больно. Чертовски. Как сто градусов по Цельсию на голую кожу. Ничего не поможет, не снимет отметину. Шрам на всю жизнь.
— Прости, прости, прости… — шепчут его губы. Он утыкается лицом в изгиб моей шеи, а я едва успеваю дышать в этот момент. Кажется, воздух слился с каким-то горючим едким газом. Дай искру и всё вокруг вспыхнет в тот же час.
— Мне оторвало крышу, малыш. Я очень-очень виноват перед тобой.
— У тебя появилось раздвоение личности? Или ты действительно протрезвел?
Он не отвечает на мою реплику, но мне этого и не нужно. Он показал всё, на что способен. Так сказать, красноречиво продемонстрировал весь потенциал своих возможностей. Насильно и жёстко трахнуть? Теперь я знаю человека, способного на такую низость.
— Отпусти. Мне нужно в душ, — говорю вслух, не обращаясь к нему по имени. Отныне у него нет имени для меня. Отныне он — ублюдок. Только так.
Он разжимает объятия, позволяя мне подняться с его колен. Немедля ни секунды, покидаю спальню. Оказываюсь в ванной комнате и сразу запираю дверь на замок. Включаю горячую воду в душе и подставляю лицо под мелкие струи. Меня обдает жаром, но кожа всё равно продолжает покрываться мурашками. Внутри всё колошматит, как в тот момент, когда этот ублюдок безжалостно трахал меня, врываясь в лоно с какими-то звериным инстинктом.
Никогда раньше я не понимала этих склонностей к насилию. Доминирование, подчинение?!? Нет, по-моему, такие отношения — полный «неадекват», а я пока ещё не слетела с катушек, в отличие от ублюдка.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Горячая вода омывает мои плечи и грудь. Я провожу ладонью по всем местам, где касались его руки, в надежде смыть отметины. Но, как бы я не старалась, следы его пальцев отчетливо виднеются на моей груди, бёдрах. Много синяков разных размеров и формы обрамляют мою кожу, делая её чувствительной к любым прикосновениям.