Читать интересную книгу Самоучитель Игры - Алексей Синицын

3

– Интересно, – задумчиво улыбнулась Мэри-Энн, когда Ричард объяснил ей происхождение своей странной, непривычной для местного слуха фамилии, – а я чистокровная англичанка, только в Англии никогда не была. Как родилась в Колонии, так никуда отсюда и не выезжала. Только один раз в детстве ездила с отцом в Шанхай, там очень хороший зоопарк, а ещё очень вкусное ванильное мороженое, – она искренне порадовалась своим детским воспоминаниям.

– Какой же я болван! – спохватился Ричард. – Один момент!

Он быстро перемахнул через невысокую чугунную оградку, обрамляющую территорию маленького, уютного субтропического дендрариума, и прямо по газону, напрямик пустился к небольшой парковой площадке, видневшейся за деревьями, туда, откуда доносилась музыка мягкого вечернего джаза и запах воздушной кукурузы.

– Ванильное и клубничное! – напугал он мороженщицу, заслушавшуюся саксофоном, когда внезапно предстал перед ней, будто свалившись с дерева. – Простите, мэм, – смущённо извинился Ричард, когда женщина «ойкнула», а потом закатила глаза и облегчённо выдохнула.

– Один раз, вот так же стою, продаю мороженое. И вдруг, откуда ни возьмись – обезьяна! Самая настоящая. Непонятно, как она сюда попала? И как прыгнет! Сожрала восемнадцать стаканчиков, да ещё умудрилась открыть холодильник и поковырять там своей грязной лапой. Хорошо, что какой-то констебль проходил мимо, он всё видел, и ему удалось отогнать обезьяну своей полицейской дубинкой. А я до сих пор пугаюсь, когда кто-то вот так неожиданно из-за деревьев выскакивает.

– Бывает же такое, – подивился Ричард. – Ещё раз прошу прощения.

С двумя разноцветными шариками на тонких вафельных конусах, он почти так же быстро вернулся к Мэри-Энн, которая недоумённо осталась дожидаться его на том же месте, где он её недавно оставил, опустив свою дамскую сумочку почти до колен и разглядывая прохожих.

– Это не город, а какая-то хроника происшествий! Рай для репортёра! – крикнул он своей спутнице, перелезая обратно через ограду. – Обезъяны грабят мороженщиц! Как ты думаешь, мистер Пикфорд был бы доволен, если бы я пришёл к нему с такой заметкой? – с этими словами он вручил растроганно зардевшейся Мэри-Энн ванильное лакомство.

– Вряд ли, – предположила она, аккуратно охватывая своими мягкими, чувственными губами жёлтую, молочно-карамельную субстанцию, – вот если бы речь шла о специально обученных японских обезьянах, подсыпающих в передвижные холодильники споры сибирской язвы – это было бы уже кое-что.

– В самом деле? – Ричард ещё раз взглянул сверху вниз на невысокую, с осиной талией Мэри-Энн, самозабвенно, по-детски наслаждающуюся его нехитрым угощением. – А, что, это мысль.

Какая она совсем ещё девчонка, подумал он, снова глядя перед собой, на приближающийся, мигающий приветливыми разноцветными огоньками «Hong Kong Cinema».

– А почему именно «Associated Press»? – поинтересовался Ричард, когда протиснулся через очередь, пытающуюся снова завернуть его к билетной кассе, сжимая два заветных синеньких билетика в потной ладошке.

– Я после школы закончила только курсы секретарей-машинисток при американском консульстве, а в Агентство попала случайно. Бульдогу Биллу зачем-то понадобилось срочно перепечатать один текст, написанный китайскими иероглифами. Вот, он и припёрся прямо к нам на курсы, я тогда уже почти заканчивала…

– Постой-постой, ты хочешь сказать, что умеешь печатать по-китайски?! – удивился Ричард. – Как это вообще возможно, там ведь столько иероглифов?

– В нашей группе я делала это лучше всех, быстро и почти без ошибок, – с достоинством произнесла Мэри, определённо очень гордая собой. – У нас была всего одна экспериментальная машинка. Её какой-то Линь Юйтан придумал. Там ведь знаешь как, на каждом рычажке какая-нибудь составная часть, используемая при написании разных иероглифов, чтобы один единственный иероглиф напечатать, бывает, приходится до пяти клавиш нажимать в точной последовательности. Ошибёшься, считай, весь лист сначала перестукивать. Но это всё равно лучше, чем отыскивать нужный иероглиф из более, чем пяти тысяч на клавиатуре длиной в полтора ярда и почти такой же ширины, – на одном дыхании протараторила Мэри-Энн.

– И на какого чёрта ему это было нужно?

– Да кто его знает, – пожала плечами девушка, – а потом, напечатать всё равно мне удалось далеко не всё.

– Почему? – Ричард чуть не налетел на тонкий фонарный столб, но в последний момент успел увернуться и вовремя его обогнуть.

– Там были иероглифы, состоящие из элементов, которых не было на машинке Линь Юйтана, – равнодушно пояснила Мэри-Энн, продолжая поглощать мороженое. – Бульдог Билл очень разозлился, когда я ему это сказала. А потом разозлился ещё больше на себя за то, что я видела, как он не сдержал своих эмоций.

– И что же было дальше?

– Дальше? Дальше он внезапно смягчился, подобрел и пригласил меня работать его личной секретаршей. Я согласилась.

Зал был забит до отказа, протискиваясь между креслами, неловко наступая кому-то на ноги, Ричард упорно прокладывал путь к 11 и 12 местам в предпоследнем ряду.

– Зря не купили воздушную кукурузу, – посетовал он, когда они с облегчением приземлились на жёсткие кресла, обитые чёрным дерматином, – когда сам хрустишь, не так слышно, как вокруг хрустят другие.

– Это точно, – согласилась Мэри-Энн, – только я её не очень люблю: к зубам липнет.

– Я тоже не очень, – охотно поддержал её Ричард.

Свет в кинозале погас, начался киножурнал, напоминавший зрителям зачем-то двухлетней давности коронацию красавчика Георга VI. Репортёру вспомнились слова Бульдога Билла о шведском короле, играющем в теннис.

– О содержании того, что ты перепечатывала ты, разумеется, ничего не знала, – он спросил почти шёпотом, наклоняясь к её изящно вылепленному ушку и обдавая Мэри-Энн свежим ветерком ментоловой конфеты.

– Я думаю, что Пикфорд искал себе для этой работы именно белую девушку, которая ничего не понимает в письменном китайском. Поэтому он и завалился к нам. Хотя мог довольно легко подыскать для этого китаянку, и платить бы пришлось меньше, – трезво рассудила Мэри-Энн.

Когда Георг VI ступил, выходя из золочёной кареты, запряжённой шестёркой белых лошадей, на площадь Вестминстерского аббатства, она вдруг вполголоса добавила:

– Там всё время говорилось про какую-то игру.

Если бы Ричард всё-таки купил попкорн, то вероятность в этот момент подавиться сладковатыми распушёнными кукурузными зёрнами была весьма высока. А так, он просто глупо открыл рот, уставившись на маленькую принцессу Елизавету, которая явно смущалась откровенно приблизившейся к ней камеры. Но в темноте кинозала его ошарашенного выражения лица никто заметить не мог. Мэри-Энн умильно смотрела на девочку-принцессу.

Киножурнал закончился, снова зажёгся свет. Зрители недовольно щурились, с плохо скрываемым раздражением пропуская опоздавших на киносеанс. Ричард решил воспользоваться последними мгновениями суетливой неразберихи в зрительном зале, чтобы, не особенно выдавая своего подлинного интереса, уточнить степень осведомлённости Мэри-Энн о содержании рукописи. В том, что это – та самая рукопись, о которой ему накануне рассказывал хозяин «Усталого дракона», сомнений у него почти не оставалось. Предстояло убедиться в этом окончательно.

– Ты меня удивляешь всё больше и больше, – он осторожно тронул девушку за локоть. – Ну ладно печатать, этому и обезьяну, наверное, со временем можно научить. – Ричард от волнения откровенно сглупил, но теперь уже было поздно, приходилось выдавать всё за неудачную шутку. – Но откуда ты знаешь письменный китайский?

– Похоже, мистеру Пикфорду действительно придётся поручить тебе вести репортёрскую колонку «Из жизни обезьян», – съязвила девушка, впрочем, беззлобно. – Письменного китайского языка я не знаю, просто иероглиф «Игра» висит на каждом казино, их в Гонконге пруд пруди и официальных, и подпольных, и каких хочешь. А в рукописи он встречался значительно чаще любых других. Я бы и сейчас набила его с закрытыми глазами.

И Мэри-Энн, в самом деле, закрыв глаза, по памяти воспроизвела последовательность движений пальцев рук по клавиатуре остроумной машинки Линь Юйтана так, что немолодой господин, сидящий слева, с лицом, похожим на здоровенную прошлогоднюю картофелину, неодобрительно покосился на неё, принимая, очевидно, девушку за какую-нибудь сумасшедшую пианистку. Молодые люди весело глянули друг на друга, еле сдерживаясь, чтобы не расхохотаться.

Фильм не показался Ричарду очень смешным, как обещали большие цветастые афиши. Может быть, потому что он никак не мог сосредоточиться на довольно незамысловатом сюжете, всё время думая о Самоучителе Игры. Как он или какая-то его часть могли оказаться теперь у Пикфорда? И для чего ему, возможно рискуя, понадобилось перепечатывать его на китайской пишущей машинке экспериментального образца? Однако, не обременённые подобными мыслями зрители, довольно часто и раскатисто гоготали вокруг. Мэри-Энн тоже заливисто смеялась, поглядывая на Ричарда с нескрываемой благодарностью за то, что он её вытащил в «Hong Kong Cinema». Он отвечал неопределённым кивком головы и рассеянной улыбкой.