Свечей становилось всё больше и больше. Одни размещались на полу, другие стояли на книжных полках, некоторые зависали в воздухе, капая на одеяло и на самого Кирилла.
— Думаю, достаточно, — девушка потёрла руки, будто весь день работала, копая картошку. — Теперь Вы просто лежите, а я буду всё делать сама.
Она подошла к креслу, где лежала её книга, взяла её и вернулась к постели, на которой лежал, снова закрыв глаза, Кирилл. Начала читать.
О, Высшие Силы, обращаюсь к вам с Великой просьбой. Молю вас!Даруйте рабу Божьему Кириллу Андрееву познать всю мудрость вашу,Узреть невидимое, узнать непознанное.Услышать неслышимое, почувствовать то, что не чувствуется!Даруйте ему познать Тайну, неподвластную уму человеческому,Чудо рождения и Тайны смерти забвения.Сила Царства, будь под его левой ногой,Сила Таинства, будь под правой рукой.Да не померкнет блеск мудрости!Да свершится мое заклятие!Да наполнится он Тайной Силою, как сосуд!Кровь его пускаю, двери в колдовство Золотым Ключом открываю!
Кирилл открыл глаза, почувствовав, как из его вен потекла кровь.
— Это всё, — так же резко закончила Ева, как и начала, — обычно заявка рассматривается в течение пяти рабочих дней, но Вам сделали исключение. Думаю, через пару часиков Вы почувствуете приятные изменения. — Она сказала это так, будто бы дважды два — четыре; а собаки, бегающие на двух задних лапах — привычное дело. Неудачное сравнение…
Кровь с вен Кирилла продолжала сочиться, а сам парень не мог пошевелить ни единой частью тела.
— Это небольшое побочное явление, — улыбнулась девушка, — скоро всё пройдёт. А пока советую немного поспать.
Она вышла из спальни, закрыв за собой дверь. Свечи погасли. Кирилл, не имея возможности даже головой повернуть, заснул.
Глава четвёртая
Вероника Швайцтаг. 1933-1993
В этот день…
«Всему своё время, братишка. Всему своё время. Сначала — дверь»…
Ефросиния Давыдовна много лет проработала в городской больнице. Сидя за дежурным столом, женщина отвечала на телефонные звонки, каждый день разносила пациентам таблетки, и многим помогала пройти в туалет…
Сегодня она даже пожертвовала своим днём рождения, но вышла на работу, заменяя приболевшую подругу. Ефросиния Давыдовна, конечно, не знала, что порог больницы она переступила в последний раз…
* * *
— В любом случае, Агафья Ивановна, — где-то далеко Катя услышала совершенно незнакомые голоса, — лучше ей об этом пока не говорить.
— Доктор, кажется, пациент начал приходить в сознание, — к постели девушки подошли несколько человек в белых халатах.
— Проследите за общим состоянием, — пожилой мужчина со стетоскопом на шее посмотрел Катины зрачки.
Всё было будто в тумане: палата, врачи, капельницы, банты, привязанные к шкафу, другие больные.
— Ефросиния Давыдовна, — произнёс другой доктор, — пусть она отдохнёт.
Полненькая медсестра ввела что-то в капельницу, и Катя, почувствовав усталость, снова уснула.
* * *
— Не волнуйтесь, с Вашим ребёнком всё в порядке.
— Что? — Катя открыла глаза. Возле неё сидел парень. Он был похож на медбрата, если не обращать внимания на его лицо, намекающее на недалёкость. За окном было уже темно.
— Я говорю, с ребёнком Вашим всё в порядке. Мы провели полное обследование. Плод не пострадал.
— Какой плод? — девушка приходила в себя.
— Как какой? Ваш малыш.
— Больной, покиньте женское отделение, — раздался суровый голос дамы, входящей в палату.
Парень вскочил и, подмигнув, выбежал.
— Как Вы себя чувствуете? — дама расставляла на тумбочке возле Катиной кровати какие-то лекарства.
— Да, нормально, кажется, — приподняла она голову. Та предательски гудела. — А кто это был?
— Это Евлампий. Больной, гуляющий по больнице. Не обращайте внимание.
— Хорошо, — Катя снова положила голову на подушку, взяв в руку край любимого банта. Хотела, было, повернуться на бок, как вдруг почувствовала тяжесть на ноге. Приподняла одеяло и увидела на ней гипс.
— Вы ещё хорошо отделались, — дама прохаживалась по палате, рассматривая больных, — перелом, сотрясение мозга, наезд на велосипеде, аборт, авария, изнасилование. И всё на льду… Да. Такой у нас, врачей, юмор. Думаю, завтра вечером мы сможем Вас выписать. Да не тебя, Клавка!
Одна из больных хотела встать и начать собираться.
— Я сказала, не тебя!
Но больная не слушала. Она встала и оттолкнула даму в белом халате.
— Мне нужно купить тельняшку Спиридону! — хрипнула та.
Катя перевернулась на бок, спиной к спорящим. Она смотрела на коридор через открытую дверь, где всё время куда-то спешили люди в белых халатах и валенках.
— Я через час зайду. Проверить, выпили ли Вы все свои лекарства, — на выходе произнесла дама. Клавка, тебе особое приглашение!
Она вышла, забрав с собой шум и резкие вибрации. Катя снова перевернулась на спину, стала разглядывать грязный потолок и пыльные плафоны. Снова к голове подступил сон. Под звук переливающегося лекарства в капельнице девушка заснула.
* * *
Громкий храп, раздающийся со всех сторон, отогнал сон куда-то очень далеко. В палате было уже темно. За окном медленно падал снег на фоне светящегося где-то неподалёку фонаря. Катя села на кровати. Под горло подкатывался комок, всё ещё кружилась голова.
Девушка спустила с кровати сначала одну ногу, потом вторую, помогая руками поставить загипсованную ступню на пол.
Капельница была уже отсоединена.
Больная, не спрашивая разрешения, «одолжила» тапочек у какой-то храпящей старушки, и, медленно двигаясь, направилась в коридор. Лекарства решила не пить. Тоже мне! Самолечением решила заняться. Профура. Грязные стены, кое-где облупившаяся краска. Недалеко стоял стол с включенным телевизором. Вокруг никого не было, если не считать сопения, долетавшие из разных палат. Девушку пробирала лёгкая дрожь, а холод заставил кожу из обычной превратиться в гусиную — гускина дочь.
— Простите, где здесь туалет? — Катерина увидела за столом Ефросинию Давыдовну, дремавшую дежурную медсестру, опустившую голову на ладони.
— Я прошу прощения. Но где здесь туалет?
Катя ещё раз легонько дотронулась до дежурной, но та не отреагировала. Прикоснулась снова, но уже сильнее, — реакции ноль. Тогда взяла ручку, лежащую на столе, и ткнула прямо в плечо ту, которая когда-то давала клятву Гиппократа.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});