Только вот, думается мне, что при таком раскладе добра не будет ни нашим, ни вашим! Не известно еще, чем откликнутся для старушки Земли эти мои «оперативные вмешательства»? Какими катаклизмами одарит планета следующие поколения человечества? И что-то не по себе мне от этих мыслей становится… Как бы не затянуть всех своими тупыми действиями в еще более глубокую задницу, чем та, в которой мы все сейчас находимся. Это только с первого раза кажется, что хуже уже некуда, а на самом деле всегда можно пробить это днище и ухнуть туда, откуда возврата точно не будет. Никому и никогда, поскольку не останется ни людей, ни, возможно, и самой земли.
Все эти невеселые мысли в одно мгновение пролетели у меня в голове, но делиться ими с Хартманом, я и не думал. А с командиром мы все это продолжали обсасывать уже не один день, но так и не пришли пока к единому мнению, что же должно последовать за нашими недавними и очень разрушительным действиями. На данный момент мы с князем Головиным сошлись лишь в одном, что наша афера с нашествием Зомби на Берлин удалась. Правда, для этого пришлось пожертвовать несколькими тысячами мертвяков, которые, якобы, умудрились прорваться к самой столице, покинув эпицентр уничтожения. На самом же деле, это была четко спланированная акция, и майор Легион с успехом её выполнил.
После чего большая часть наших Некробойцов была переведена «в режим подземной консервации», а попросту закопалась в землю, до объявления часа «Ч». Сам же майор Легион, Силы которого в последнее время достигли и вовсе невиданных для его класса Нежити высот, получил новое задание — навести основательного шороха в концлагерях Дахау, Бухенвальде и Равенсбрюке, расположенных на территории Германии. Ну а там — будем посмотреть, если сами уцелеем, чем еще занять такого полезного служаку.
Насчет уцелеем, у меня тоже имелось свое мнение, как говориться, хрен оспоришь, хоть командир и считал иначе. После моей Силовой акции по уничтожению территорий Вековечного Рейха, чуть ли не непосредственно прилегающих к столице, меня должны были непременно уничтожить. Ну, сами посудите: хотели бы вы постоянно сидеть верхом на пороховой бочке, которая в любой момент может взорваться и разнести в клочья не только вашу любимую задницу, но и все остальное? Конечно, в ближайшее время меня должны будут убрать.
Я думал, что иного мнения в этом вопросе быть не может, но командир сумел меня удивить, не согласившись с такой постановкой вопроса. Он считал, что меня должны отправить куда-нибудь в зону боев, чтобы испытать в действии. Однако, по его мнению, отправят меня не на восточный фронт, а подальше, например, в Северную Африку, где в мае капитулировали итало-немецкие войска. Типа этакого «Оружия возмездия». Хотя, возможно, и еще куда-нибудь пошлют, но только не для противостояния Красной Армии. Для отправки на восточный фронт мне нужно будет доказать свою преданность или, хотя бы, терпимую лояльность ницистско-гитлеровскому режиму. Однако, мне интересно, какую кость они мне собирались бы бросить, если бы я, к примеру, согласился? Ну, ничего, поживем-увидим! Помирать за просто так, я не собираюсь!
— Хоттабыч… не держи зла… — Хартман набрался храбрости и смело взглянул мне глаза. — Погорячился я в своих выводах…
— Ага, — я тоже успокоился, да и «успокоительное» последнего костлявого Асура начало действовать, — проехали! Дедушка не злопамятный, понимает в жизни чуток… — Продолжить я не успел, на улице послышались какие-то крики и заполошная стрельба. — Что за хрень там твориться? — недовольно буркнул я, подрываясь на улицу из спальни Роберта.
Оберфюрер, на ходу подхватив портупею с кобурой со спинки стула, бросился за мной к выходу. Проскочив небольшой коридорчик и прихожую, мы выскочили на мощеный камнем двор поместья Хартманов. Ну, как поместья — небольшого ухоженного коттеджа. Пока Роберт спал, мы с командиром успели все в округе хорошенько рассмотреть. Поселок, где проживала престарелая матушка нашего немчика, был небольшим, я бы даже сказал, что это — маленькая аграрная деревенька, все население которой составляли немецкие фермеры. Кто выращивал скотину, кто разводил кур, кто занимался посадками. У Хартманов тоже были свои площади для посева, хлев и конюшня.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Однако, после смерти отца Роберта все это «хозяйство» простаивало. Посевные угодья матушка оберфюрера сдавала в аренду своим соседям по сходной цене, поскольку ей одной было сложно со всем этим управляться. А использовать труд бесправных остарбайтеров [1], ежедневно угоняемых в Германию десятками тысяч, ей не позволяло чувство собственного достоинства, железная вера во Всевышнего и убеждение, что в мире не существует людей второго сорта.
[1] «Остарба́йтер» ( нем. Ostarbeiter — «работник с Востока») — определение, принятое в Третьем Рейхе для обозначения людей, вывезенных из Восточной Европы с целью использования в качестве бесплатной или низкооплачиваемой рабочей силы. Германские официальные лица (в том числе и непосредственный автор термина Герман Геринг) обозначали этим словом «рабочую силу с Востока», родом с территорий Восточной Европы, в том числе УССР, БССР, РСФСР.
Кстати, именно этот момент, в основном и послужил в прошлом причиной переезда семьи Хартманов из столицы Рейха в сельскую местность, где процесс избиения и травли людей «второго сорта», был не так широк и не столь бросался в глаза. Вот, значит, отчего Робка не превратился в напрочь отшибленного на голову нацика — воспитание не позволяло! Так что от меня фрау Габриэлле — матери нашего немецкого камрада, большой земной поклон.
Выскочив во двор, я тут же наткнулся на командира, ведущего беглый огонь из пистолета по растянувшимся вдоль забора Ходячим. Но большого вреда Живым Мертвякам это не наносило. Рядом заполошно поливал Умрунов из автомата Робкин ординарец. Но больше всего меня поразила престарелая фрау Габриэлла, что без проявления страха потчевала нападающих на её поместье трупаков из какой-то мощной берданы. И если выстрелы товарища оснаба и немца-водителя лишь изредка сваливали с ног подгнившие фигуры Восставших, вырывая клочки плоти из их и без того изуродованных временем тел, то каждый выстрел из дробовика фрау Габриэдды гарантированно разносил в сопли подгнившие черепушки нападавших.
— Что за дела, Хоттабыч?! — мысленно воскликнул товарищ оснаб, заметив мое появление во дворе. — Что творит твой майор Легион? Он совсем свихнулся?
Я, не отвечая командиру на этот не заданный вслух вопрос, потянулся своим Проклятым Кромешным восприятием к гребаным Умрунам, скопившимся у самой ограды коттеджа. Пока еще они не успели прорвать наше хлипкое «укрепление» и пробиться внутрь. Но так долго продолжаться не могло…
Глава 8
Толпа Мертвяков за прутьями ограды продолжала расти с каждой пройденной минутой. Металлические прутья кованной забора поместья, хоть и выглядели крепким и непреодолимым препятствием для тупых Зомбаков, ощутимо подрагивали от навалившегося на него веса нападавших, готовых снести все со своего пути за кусочек свежего живого мясца. Возможно, металлическое препятствие и выдержало бы эту нагрузку без особого ущерба, однако, высота заборчика — едва-едва достающего мне до середины груди, оставляла желать лучшего. Скопившиеся у ограды Мертвяки под давлением напирающих со спины «коллег», падали им под ноги. И, по моим скромным прикидкам, через полчаса-час вал мертвых тел, скопившихся у основания забора, поможет Ходячим перехлестнуть невысокую ограду.
— Хоттабыч, ну, чего молчишь?! — Вновь ввинтился в мою голову нервный мысленный голос товарища оснаба. Вслух он старался ничего не говорить, чтобы не выдать Роберту Хартману, да и всей его небольшой семейке нашей с командиром тайны, кто же на самом деле спровоцировал эту волну Ходячих трупов. — Что произошло? Отчего нас атакуют Зомби? Разве мы не оговорили всё с Легионом?