него свои последние годы жизни и умер в Македонии.
Филипп с такой же щедростью принимал у себя выдающихся людей.
Дни проходили весело, пестро, разнообразно. То разыгрывалась пьеса, то ученые, друзья Филиппа, вели увлекательные беседы на самые различные темы, то пели певцы под нежный звон кифар…
В царском мегароне всегда толпилась молодежь, дети знатных македонян. Филиппу это нравилось – пусть они учатся, развиваются, воспитывают свой вкус. На его вечерах неизменно присутствовал и Александр со своими товарищами и друзьями. И всегда рядом с ним был его лучший друг, красивый кудрявый Гефестион.
Однажды вскоре после полуденной трапезы во дворец пришел фессалиец Филоник.
Фессалия славилась своей конницей. В обширных долинах и равнинах, богатых пастбищами, фессалийцы выращивали коней необыкновенной красоты и выносливости. Сами они, отважные всадники, не расставались с лошадью ни в походах, ни в мирные времена. Оттого и сложилась в древности легенда, что в долинах Фессалии жили кентавры[18].
– Царь, я привел тебе коня, – сказал Филоник.
– Коня? Но разве у меня нет коней?
– Таких у тебя нет и не будет.
Филипп усмехнулся. Окруженный гостями, он вышел во двор.
Солнце уже свалилось к западу, но лучи его были еще жарки и ослепительны.
У Александра, когда он увидел коня, забилось сердце. Это был великолепный вороной конь с огненными глазами и с белой звездой на лбу.
– Его зовут Букефал[19], – сказал фессалиец. – Видишь, какой у него широкий лоб? Как у быка. Хвалить не буду, он в похвалах не нуждается.
Конь в похвалах не нуждался. Он танцевал, ему не хватало терпения стоять на месте. Мускулы играли под его блестящей шерстью.
– Сколько же ты хочешь за своего Букефала? – спросил Филипп.
– Тринадцать талантов.
– Тринадцать талантов за одного коня?
– Да, за одного коня. Но такой и есть только один.
– Посмотрим, каков он в беге.
Испытывать коня отправились в поле, на широкую зеленую равнину, охваченную солнцем.
Молодой конник из свиты царя подошел к Букефалу, схватил за узду и вывел на равнину. Но когда он хотел сесть на него, Букефал с диким ржанием встал на дыбы и отпрянул в сторону. Этер кричал на коня, стараясь усмирить, затягивал узду. Но от этого конь впадал в ярость и каждый раз, как только конник намеревался вскочить на него, взвивался на дыбы.
Подошел другой этер, более опытный, более суровый. Но сколько он ни боролся с Букефалом, конь и ему не покорился.
Филипп начинал хмуриться. Если бы не рана, он бы сам попробовал укротить коня. А этеры выходили к Букефалу один за другим и возвращались, ничего не добившись.
Филипп рассердился.
– Веди отсюда своего коня, – сказал он фессалийцу, – он же совсем дикий!
Тут Александр не выдержал:
– Какого коня теряют эти люди только потому, что по собственной трусости и неловкости не могут укротить его!
Филипп сверкнул на него взглядом, но промолчал. Молодые македоняне-этеры были смущены. Попытались еще один-другой сладить с конем. И не могли.
– Эх, – с досадой опять сказал Александр, – какого коня лишаетесь вы, и только потому, что не умеете ездить и трусите!
Филипп прикрикнул на него:
– Ты упрекаешь старших, как будто больше их смыслишь или лучше их умеешь обращаться с конем!
– С этим, по крайней мере, я справлюсь лучше, чем кто-либо другой!
– А если не справишься – какое наказание понесешь ты за свою дерзость?
– Клянусь Зевсом, я заплачу то, что стоит конь!
Все вокруг засмеялись.
– Хорошо, – сказал Филипп, – спорим на тринадцать талантов!
– Спорим!
Александр сразу бросился к Букефалу. Крепко схватив за узду, он поставил коня против солнца – Александр видел, что конь пугается своей тени, которая мечется перед ним по траве.
Потом позволил ему бежать и сам побежал рядом, не выпуская узды, и все время ласково поглаживал коня, успокаивал его. А когда увидел, что Букефал успокоился, дышит глубоко и ровно, Александр сбросил с себя плащ и прыжком взлетел на коня. Конь рванулся. Александр сначала слегка сдерживал его, натянув поводья, а когда почувствовал, что конь рвется бежать, дал ему волю, да еще и крикнул на него, ударив по бокам пятками. Конь, вскинув голову, птицей полетел по зеленой равнине.
У Филиппа дрогнули и сомкнулись брови. Все кругом умолкли, затаив дыхание, охваченные тревогой и страхом. Александр уходил из их глаз, исчезая в знойном мареве долины. Казалось, что он сейчас исчезнет совсем и больше не вернется.
Прошло несколько страшных мгновений. И вот вдали снова показался всадник на вороном коне. Конь бежал красиво, словно летел на невидимых крыльях, а мальчишка сидел на нем как влитой – сияющий, гордый, торжествующий.
Царская свита закричала, приветствуя Александра. А Филипп прослезился.
Когда Александр соскочил с коня, Филипп обнял его и поцеловал.
– Ищи, сын мой, царство по себе, – сказал он, – Македония для тебя слишком мала.
Аристотель
Хоть и мало Филипп бывал дома, но за развитием и воспитанием сына он зорко следил.
Чем старше становился Александр, тем серьезней задумывался Филипп: кого пригласить к Александру учителем? Александра учат музыке, декламации. Он много читает. Ему еще только тринадцать лет, а он уже отлично стреляет из лука, бросает копье, скачет на лошади, как самый опытный конник. А бегает он так, что никто из товарищей не может его догнать…
Но все это поверхностно и примитивно по сравнению с тем, что может дать человеку настоящая эллинская культура. Сам Филипп был хорошо образован и хотел, чтобы сын его получил такое же образование и, если можно, еще лучшее.
Кого пригласить? Характер у его сына таков, что не каждый с ним справится, – пылкий, своенравный. Глядя на его горделивую осанку, слыша зачастую строптивые его речи, Филипп не раз бормотал себе в усы слова Софокла: «…Кормило нужно тут и твердая узда».
Как-то Филиппу случилось встретиться с атарнейским царем Гермием, который был его союзником.
Между деловыми разговорами Филипп спросил, не знает ли Гермий достойного учителя, которого можно пригласить к Александру.
– Знаю! – живо ответил Гермий. – Таким достойным учителем может быть мой друг и родственник Аристотель.
Аристотель! Теперь и Филипп вспомнил о нем. Отец Аристотеля Никомах когда-то жил в Македонии при дворе царя Аминты, отца Филиппа.
– Аристотель? Так ведь мы росли вместе с ним! Да, этот человек будет хорошим учителем и воспитателем. Я уже наслышан о нем, о его мудрости, о его учености!
Аристотель в это время жил в городе Митилене, на Лесбосе. Сюда и прибыли к нему посланцы Филиппа с приглашением в Пеллу.
Аристотель тогда был очень занят – он