— Ну надо же. Значит, у Фэллона Джонса все-таки есть чувство юмора.
Грейс слабо улыбнулась:
— Боюсь, сильно извращенное.
— Чего и следовало ожидать. Все-таки он Фэллон Джонс. — Лютер протянул руку. — Приятно познакомиться, мисс Ренквист. Хм, вы же мисс, не так ли? Или я неправильно понял?
— Мисс, — она вежливо кивнула. — А кого или чего вы ожидали?
Взглянув вниз, Лютер увидел, что Грейс по-прежнему стискивает ручку чемодана рукой в перчатке. Свободная рука была скрыта от посторонних глаз в кармане плаща. Лютер опустил протянутую руку.
— Скажем так, у меня сложилось впечатление, что вы будете намного старше, — проговорил он.
Грейс сняла темные очки. Сдержанное веселье светилось в дымчатых, серовато-зеленых глазах.
— Может, я представлялась вам седой? — спросила она. — Со слуховым аппаратом?
— С легкой руки Фэллона я действительно пришел к кое-каким выводам.
— Если вам кажется, что мое появление вас удивило, то подождите, пока не увидите свой новый пакет документов.
Она вытащила руку из кармана, представив на обозрение еще одну тонкую перчатку из дорогой кожи.
— Тут немного тепло для плаща и перчаток, — безразлично бросил Лютер.
Грейс проигнорировала комментарий так же, как ранее проигнорировала его попытку обменяться рукопожатиями. Вместо этого она сняла с плеча кожаную сумку, открыла ее и вытащила конверт. Передавая его Лютеру, она старалась не прикоснуться пальцами в перчатках к его коже.
Какое счастье. Самая волнующая женщина, когда-либо встречавшаяся в его жизни, боится прикасаться к другому человеку. «Ну, я ведь тоже не совсем нормальный».
Открыв конверт, он вытащил водительские права, несколько кредиток и сложенную вдвое бронь на отель. Быстро просмотрев права и кредитки, Лютер узнал, что его новое имя — Эндрю Карстэрс, и что живет он в Лос-Анджелесе. Лист бумаги с бронью на отель поведал ему, что он женат. Лютер поднял голову.
— Приятно познакомиться, миссис Карстэрс, — сказал он, снова складывая листок.
К его удивлению, Грейс покраснела и быстро засунула руки в перчатках обратно в карманы плаща.
— Мистер Джонс не говорил мне о нашем прикрытии, пока не стало слишком поздно. Отказаться от задания уже было нельзя.
— Джонс умеет получать от своих агентов все, что хочет. — Лютер посмотрел на часы. — У нас есть немного времени до полета на Мауи. Хотите перекусить?
— Я не голодна, но не отказалась бы от чашечки кофе.
— Звучит неплохо.
Они прошли небольшое расстояние до кофейной. Лютер заметил, что Грейс заказала черный кофе. Он пил точно такой же. «Здорово, хоть что-то общее. Думай о хорошем».
Они сидели за одним из крошечных столиков.
Он изучал руку Грейс, в которой та держала чашку.
— Вам придется снять перчатки перед тем, как мы сядем на самолет, — спокойно заметил Лютер.
Она застыла с чашкой в руках.
— Почему?
— Потому что, если не снимете, будете как… ну, в общем, как бельмо на глазу.
Грейс вздрогнула и посмотрела на свои руки.
— Я боялась, что вы так скажете.
— Все так серьезно? — спросил Лютер.
— У меня есть причины, — спокойно ответила Грейс.
Он кивнул в сторону трости, подвешенной за край стола.
— Как и у меня. Мои физического характера. А ваши?
— Психического. Проблема связанна с моим контактным восприятием, что время от времени создает сложности.
— Консультировались с кем-нибудь из Общества?
Грейс прищурилась. Лютер физически ощутил, как она отдалилась от него.
— Нет, — холодно ответила она.
— Послушайте, я понимаю, что в нормальных обстоятельствах это было бы не мое дело, но, учитывая, что у нас совместная работа на Мауи, я должен знать, во что я сейчас ввязываюсь.
Грейс превратилась в статую.
— Вам не о чем волноваться. Уверяю вас, моя фобия не мешает моему таланту читать ауры.
— Чудесно. Но вам все равно придется снять перчатки. Сможете?
Несколько секунд ему казалось, что она пошлет его к черту. Однако Грейс очень медленно сняла сначала одну перчатку, затем другую, положила их в сумочку и взяла чашку с кофе.
— Довольны? — спросила она.
Ее руки выглядели удивительно нежными, с аккуратно подпиленными ногтями без лака. Кольца не было.
— Да, — ответил Лютер и выдохнул. — Сожалею об этом.
— Угу. — Ее явно не впечатлили его извинения.
— С вами все будет в порядке? — спокойно поинтересовался Лютер.
— Не волнуйтесь обо мне, — холодно отозвалась Грейс. — Я сама могу о себе позаботиться.
— Вам не привыкать, верно?
— Да, — сказала она. — Верно.
ГЛАВА 6
После недолгого перелета на Мауи Лютера и Грейс ожидала арендованная машина, забронированная на имя Эндрю Карстэрса. «Джонс и Джонс» неплохо подготовились, подумала Грейс.
— Включить кондиционер? — спросил Лютер, садясь за руль.
— Нет, спасибо. Не люблю кондиционеры, использую только в крайнем случае. Предпочитаю открыть окно.
— Я тоже. — Он завел машину и выехал со стоянки.
Грейс обдумывала свои первые впечатления от Лютера Мэлоуна. Итог можно было подвести тремя словами: сильный, владеющий собой, восхитительный. Ну ладно, было и четвертое пришедшее на ум слово: возбуждающий. В воздухе витало какое-то неосязаемое напряжение, по крайней мере, на той стороне, где сидела она. В различные моменты своей жизни Грейс встречала и других привлекательных мужчин, но никогда не испытывала ничего похожего на этот возбуждающий прилив сладостного предчувствия. Из-за этого она полностью запуталась в своих ощущениях, хотя и не испытывала дискомфорта.
Сила всегда интриговала; сила, которую, казалось бы, без труда контролировал Лютер, была особенно интригующей, по крайней мере, для нее. Одного взгляда на его ауру хватило, чтобы понять: восьмым уровнем здесь и не пахнет. Скорее, речь идет о десятом или даже выше. Очевидно, Лютеру удалось сделать так, чтобы этот маленький нюанс не вошел в его досье. Грейс не могла его упрекнуть. Она тоже занизила свой уровень. В Обществе сильные таланты носили ярлык «экзотичные». И термин этот не выражал ни восхищения, ни уважения. В лучшем случае другой парапсихолог относился к сильному таланту любого рода с долей осторожности. В худшем их избегали. Сила может быть как интригующей, так и опасной.
Фотография на новых водительских правах Лютера не лгала. Он выглядел таким же суровым, как и на снимке. Глаза у него были карие, как и говорилось, но имели мрачный янтарный оттенок. Они навевали мысли о темных джунглях и запретной страсти. Хотя ни в том, ни в другом экспертом Грейс не была.