Читать интересную книгу Лакуна - Барбара Кингсолвер

Люди так визжали и вопили, словно настал конец света.

22 ИЮЛЯ

Новая книга и вполовину не так интересна: это географический атлас Мексики. Город Мехико расположен в двух с половиной километрах над уровнем моря. В древние времена он состоял из нескольких частей, раскинувшихся на каменных островах посреди соленого озера; районы соединяли дороги, проложенные по дамбам. Испанцы прорыли каналы, чтобы осушить озеро, но местность по-прежнему болотистая, и старые здания покосились. Когда идет дождь, некоторые улицы превращаются в реки, автомобили — в древние каноэ, и люди вплавь перебираются с одного острова на другой. Правители по-прежнему возводят величественные строения с росписью по фасадам. Газеты называют их «храмами Революции». Современные люди отличаются от древних разве что числом.

4 АВГУСТА

Мать празднует победу: вышла в свет в сопровождении мистера Кошелька. Он отвез нас на своем автомобиле на ланч в «Сэнборн», что в центре города возле собора, в Casa Azulejos[76]. В огромной столовой посередине здания такой высокий стеклянный потолок, что внутрь залетают птицы и порхают по залу. На одной стене нарисован сад с павлинами и белыми колоннами. Мать сказала, что это Европа. Щеки ее раскраснелись — вероятно, от знакомства с Важными Персонами.

Официантки в длинных полосатых юбках толкали тележки с напитками всех цветов радуги — соками из граната, ананаса, гуайявы. Важные Персоны даже не обратили на это внимания: они обсуждали программу государственных капиталовложений и причины, по которым революция обречена на поражение. Мать надела самое нарядное шелковое платье, голубую шляпку-колпак и серьги. Ее сын был в слишком узком и коротком фраке. Мистер Кошелек — в клетчатом костюме и с нервной гримасой; мать он представил как свою племянницу, которая приехала на год погостить. Среди его друзей были нефтепромышленники с набриолиненными волосами и один старый доктор по фамилии Вилласеньор. С ним жена, Старая Развалина в пенсне и высоком кружевном воротнике. Все гринго, кроме доктора с супругой.

Дельцы говорили, что чем быстрее развалится мексиканская нефтяная промышленность, тем лучше: тогда они возьмут дело в свои руки и исправят положение. Один из них поделился своей теорией, почему Америка развивается, а Мексика отстает: когда англичане прибыли в Новый Свет, то не придумали, чем занять индейцев, и всех поубивали. Испанцы же нашли местное население, которое давным-давно привыкло служить господам (ацтеки), и империя впрягла этих покорных слуг в свое ярмо, чтобы создать Новую Испанию. И это стало роковой ошибкой, объяснил он: кровь туземцев смешалась с испанской, и получилась испорченная раса. Доктор с ним согласился и добавил, что у метисов в государстве такой разброд и шатание, потому что сами они — бурлящий котел наследственных противоречий. «Метис разрывается между противоположными расовыми порывами. Разум его алчет благородных социальных реформ, а животные инстинкты противятся любому прогрессу, которого удается достичь стране. Понимаете, о чем я, молодой человек?»

Да, вот только какую именно часть мозга метиса обуревают низменные корыстные соображения — индейскую или испанскую?

Мать ответила, что ее сын хочет стать юристом, и все рассмеялись.

Но он не шутил. Кортес и губернатор Гондураса рвали друг друга на части безо всяких внутренних противоречий. Кортес сжигал заживо людей и птиц, чтобы внушить врагам страх. Ацтекские жрецы заливали святилища кровью жертв, и тоже чтобы вселять ужас.

Нефтепромышленник по фамилии Томпсон заявил матери, что ей следует сделать из мальчика военного, а не какого-нибудь там крючкотвора-законника. Президент Ортис Рубио отдал двух своих сыновей в военную академию в Геттисберге, и это то что надо.

Мать спросила у жены доктора, остались ли еще маленькие католические пансионы. Старая Развалина со слезами на глазах ответила, что из-за революции все закрыли. Но есть одно местечко, куда принимают учеников, чьи способности недостаточны для Препаратории. Правительство позволило Acción Católica[77] взять в свои руки школы для глухонемых, умственно отсталых и трудных детей.

Миссис Доктор добавила, что революция подорвала моральные устои, превратила храмы в редакции газет и кинотеатры. Раньше, сказала она матери, существовали законы, сдерживавшие всяческие безобразия, такие как азартные игры, концерты, разводы, выступления циркачей. Во времена Порфирио такого срама в глаза не видали.

Мать как раз ничего не имеет против развода и циркачей. Ее любимая песня — «Сойдет что угодно». Но она положила руку на кружевной рукав миссис Доктор. Словно беспомощная мать, которая растит сына одна и нуждается в совете.

13 АВГУСТА

День святого Ипполита, вступительные экзамены в Препараторию. Сущая пытка. Хуже всего оказалась математика. Экзамен по латыни обернулся игрой в отгадки. За окном весь день галдели зеленые попугаи, клевавшие желтые цветы, похожие на трубки.

25 АВГУСТА

Сегодня начинается год мучений в школе для умственно отсталых, глухонемых и трудных детей на авениде Пуиг. Класс похож на тюремную камеру, полную страдающих преступников; окна расположены высоко вдоль одной стены и забраны решетками. Не ученики, а какие-то малыши да обезьяны. Ни одному, похоже, даже близко нет четырнадцати: все они ростом с павианов. Святая Дева с глубоким сожалением остается снаружи, на своем цементном пьедестале в крошечном садике. Своего сына Иисуса она отправила внутрь вместе с прочими бедолагами, и сбежать ему тоже не удалось. Он пригвожден к кресту на стене и умирает целый день, закатывая глаза за спиной сеньоры Бартоломе: даже Ему невыносим вид ее глиняных тумбообразных ног и этих омерзительных туфель.

Она учит лишь одному: «Estricta Moralidad!»[78] Тропический климат располагает юных мексиканцев к распущенности нравов, говорит наставница.

Сеньора Бартоломе, perdón[79]: мы находимся на высоте 2300 метров над уровнем моря, так что, строго говоря, это не тропики. Среднемесячная температура варьируется от двенадцати до восемнадцати градусов Цельсия. Так сказано в «Географическом атласе».

Наказан за дерзость. Трудный подросток, и точка. В первый же учебный день. Завтра, вероятно, превращусь в глухонемого. А там, глядишь, и до умственно отсталого недалеко.

1 СЕНТЯБРЯ

В классе не читать. Сеньора Бартоломе говорит, что книга отвлечет от ее уроков гигиены, морали и самообладания. «В кабинете директора ты запоешь по-другому». Видимо, намекает, что там «железная дева»[80] и дыба.

После обеда старшие мальчики дерутся на мечах, младшие играют в «куриц и ястребов». И, если один из учеников сделает ноги, спасаясь из этого дурдома, сеньора может только обрадоваться. Мать тоже ничего не заметит. Не до того ей: кипит от злости из-за огромного дома Кошелька в Колония-Хуарес с девятнадцатью служанками. Нам едва ли дастся там побывать — из-за жены мистера К. Большие планы матери оказались никуда не годными. Как мусор, плавающий на воде в переулке после дождя. Суббота — лучший день на рынке Мелькор-Окампо. Всем заправляет старая торговка сигаретами по имени Ла Перла; она велит девушкам прибраться в цветочных ларьках. Guapo, ven aqui[81], возьми деньги и сходи купи мне пульке. Я вижу тебя здесь каждый день, novio, ты что, для школы слишком красив?

Красавчик! По мнению смахивающей на ящерицу старухи.

13 СЕНТЯБРЯ

Сегодня Кошелек наведался в casa chica, но ушел рано. Все в паршивом настроении, даже Бог. Дождь лил как из ведра; казалось, что небеса иссякнут, и вода отступит, как море в отлив. Мать сперва рыдала, потом пила чай, как иностранка, пытаясь утопить в нем свои мексиканские страсти. Он кричал, что она витает в облаках, он мужчина, а не золотая жила, Национальная революционная партия распадается, и все, что он строил, над чем работал, уходит в песок, как вода на улицах. Американские компании сбегут за границу, как Васконселос. Мать понимает, что мы можем в любую минуту лишиться этой квартирки. Будем собирать объедки на рынке, как нищие. И мыться только в День св. Иоанна.

15 СЕНТЯБРЯ

День Независимости; город кипит парадами в честь революции. В школе кретины подготовили костюмированное представление — национальные танцы. Девочек нет, так что без пары. Учителя устроили патриотический банкет: рис в цветах национального флага, зеленая и красная сальса. Чашки с рисовым отваром, засахаренный миндаль, всего по чуть-чуть и не досыта. Во главе стола — миска с гранатами. Сеньора Бартоломе положила записку: «Берите по одному, Господь наш Иисус наблюдает за вами!»

Вторая записка появилась на другом конце стола, возле засахаренного миндаля: «Берите сколько хотите, Иисус наблюдает за гранатами». Мальчишки от смеха фыркали рисовым отваром. Шутник заработал всеобщее одобрение — и порку. Но у директора слабые руки. На половине устал, присел отдохнуть и поинтересовался: «Неужели для тебя не нашлось местечка получше этой мерзкой богадельни?»