Читать интересную книгу Деятельность, Сознание, Личность - А Леонтьев

* Глава III. ПРОБЛЕМА ДЕЯТЕЛЬНОСТИ В ПСИХОЛОГИИ *

1. ДВА ПОДХОДА В ПСИХОЛОГИИ - ДВЕ СХЕМЫ АНАЛИЗА

Последние годы в советской психологии происходило ускоренное развитие отдельных ее ветвей и прикладных исследований. В то же время теоретическим проблемам общей психологии уделялось гораздо меньше внимания. Вместе с тем советская психология, формируясь на марксистско-ленинской философской основе, выдвинула принципиально новый подход к психике и впервые внесла в психологию ряд важнейших категорий, которые нуждаются в дальнейшей разработке.

Среди этих категорий важнейшее значение имеет категория деятельности. Вспомним знаменитые тезисы К.Маркса о Фейербахе, в которых говорится, что главный недостаток прежнего метафизического материализма состоял в том, что он рассматривал чувственность только в форме созерцания, а не как человеческую деятельность, практику; что деятельная сторона, в противоположность материализму, развивалась идеализмом, который, однако, понимал ее абстрактно, а не как действительную чувственную деятельность человека48.

Именно так обстояло дело и во всей домарксистской психологии. Впрочем, и в современной психологии, которая развивается вне марксизма, ситуация остается прежней.

Деятельность и в ней интерпретируется либо в рамках идеалистических концепций, либо в естественнонаучных, материалистических по своей общей тенденции направлениях - как ответ на внешние воздействия пассивного субъекта, обусловленный его врожденной организацией и научением. Но именно это и раскалывает психологию на естественнонаучную и психологию как науку о духе, на психологию бихевиоральную и "менталистскую". Возникающие в связи с этим в психологии кризисные явления сохраняются и сейчас; они только "ушли в глубину", стали выражаться в менее явных формах.

Характерное для наших дней интенсивное развитие междисциплинарных исследований, связывающих психологию с нейрофизиологией, с кибернетикой и логико-математическими дисциплинами, с социологией и историей культуры, само по себе еще не может привести к решению фундаментальных методологических проблем психологической науки. Оставляя их нерешенными, оно лишь усиливает тенденцию к опасному физиологическому, кибернетическому, логическому или социологическому редукционизму, угрожающему психологии утратой своего предмета, своей специфики. Не является свидетельством теоретического прогресса и то обстоятельство, что столкновение различных психологических направлений потеряло сейчас свою прежнюю остроту: воинствующий бихевиоризм уступил место компромиссному необихевиоризму (или, как говорят некоторые авторы, "субъективному бихевиоризму"), гештальтизм неогештальтизму, фрейдизм - неофрейдизму и культурной антропологии. Хотя термин "эклектический" приобрел у американский авторов значение чуть ли не высшей похвалы, эклектические позиции никогда еще не приводили к успеху. Научный синтез разнородных комплексов, добытых психологических фактов и обобщений, разумеется, не может быть достигнуть путем их простого соединения с помощью общего переплета. Он требует дальнейшей разработки концептуального строя психологии, поиска новых научных теорий, способных стянуть разошедшиеся швы здания психологической науки.

При всем многообразии направлений, о которых идет речь, общее между ними, с методологической точки зрения, состоит в том, что они исходят из двучленной схемы анализа: воздействие на рецепирующие системы субъекта -> возникающее ответные - объективные и субъективные - явления, вызываемые данным воздействием.

Схема эта с классической ясностью выступила уже в психофизике и физиологической психологии прошлого столетия. Главная задача, которая ставилась в то время, заключалась в том, чтобы изучить зависимость элементов сознания от параметров вызывающих их раздражителей. Позже, в бихевиоризме, т.е. применительно к изучению поведения, эта двучленная схема нашла свое прямое выражение в знаменитой формуле S->R.

Неудовлетворительность этой схемы заключается в том, что она исключает из поля зрения исследования тот содержательный процесс, в котором осуществляются реальные связи субъекта с предметным миром, его предметную деятельность (нем. Tatigkeit - в отличие от Aktivaitat). Такая абстракция от деятельности субъекта оправдана лишь в узких границах лабораторного эксперимента, имеющего своей целью выявить элементарные психофизиологические механизмы. Достаточно, однако, выйти за эти узкие границы, как тотчас обнаруживается ее несостоятельность. Это и вынуждало прежних исследователей допускать при объяснении психологических фактов вмешательство особых сил, таких, как активация апперцепция, внутренняя интенция и т.п., т.е. все же апеллировать к деятельности субъекта, но только в ее мистифицированной идеализмом форме.

принципиальные трудности, создаваемые в психологии двучленной схемой анализа и тем "постулатом непосредственности"49, который скрывается за ней, породили настойчивые попытки преодолеть ее. Одна из линий, по которой шли эти попытки, нашла свое выражение в подчеркивании того факта, что эффекты внешних воздействий зависят от их преломления субъектом, от тех психологических "промежуточных переменных" (Толмен и другие), которые характеризуют его внутреннее состояние. В свое время С.Л.Рубинштейн выразил это в формуле, гласящей, что "внешние причины действуют через внутренние условия"50. Конечно, формула эта является бесспорной. Если, однако, под внутренними условиями подразумеваются текущие состояния субъекта, подвергающегося воздействию, то она не вносит в схему S->R ничего принципиально нового. Ведь даже неживые объекты при изменении своих состояний по-разному обнаруживают себя во взаимодействии с другими объектами. На влажном, размягченном грунте следы будут отчетливо отпечатываться, а на сухой, слежавшейся почве - нет. Тем яснее проявляется это у животных и человека: голодное животное будет реагировать на пищевой раздражитель иначе, чем сытое, а у человека, интересующегося футболом, сообщение о результатах матча вызовет совсем другую реакцию, чем у человека, к футболу вполне равнодушного.

Введение понятия промежуточных переменных несомненно обогащает анализ поведения, но оно вовсе не снимает упомянутого постулата непосредственности. Дело в том, что хотя переменные, о которых идет речь, и являются промежуточными, но только в смысле внутренних состояний самого субъекта. Сказанное относится и к "мотивирующим факторам" - потребностям и влечениям. Разработка роли этих факторов шла, как известно, в очень разных направлениях - и в бихевиоризме, и в школе К.Левина, и особенно в глубинной психологии. При всех, однако, различиях между собой этих направлений и различиях в понимании самой мотивации и ее роли неизменным оставалось главное: противопоставленность мотивации объективным условиям деятельности, внешнему миру.

Особе следует выделить попытки решить проблему, идущие со стороны так называемой культурологии. Признанный основоположник этого направления Л.Уайт51 развивал идею "культурной детерминации" явлений в обществе и в поведении индивидов. Возникновение человека и человеческого общества приводит к тому, что прежде прямые, натуральные связи организма со средой становятся опосредствованными культурой, развивающейся на базе материального производства52. При этом культура выступает для индивидов в форме значений, передаваемых речевыми знаками-символами. Исходя из этого, Л.Уайт предлагает трехчленную формулу поведения человека: организм человека Х культурные стимулы -> поведение. Формула эта совпадает иллюзию преодоления постулата непосредственности и вытекающей из него схемы S->R. Однако введение в эту схему в качестве посредствующего звена культуры, коммуницируемой знаковыми системами, неизбежно замыкает психологическое исследование в круг явлений сознания - общественного и индивидуального. Происходит простая подстановка: место мира предметов теперь занимает мир выработанных обществом знаков, значений. Таким образом, мы снова стоим перед двучленной схемой S->R, но только стимул интерпретируется в ней как "культурный стимул". Это и выражает дальнейшая формула Уайта, посредством которой он поясняет различие в детерминации психический реакций (minding) животных и человека. Он записывает эту формулу так:

Vm f(Vb) - у животных,

Vm f(Vc) - у человека, где V - переменные, m - психика, b - телесное состояние (body), с - культура.

В отличие от социологических концепций в психологии, идущих от Дюркгейма, которые так или иначе сохраняют идею первичности взаимодействия человека с предметным миром, современная американская культурология знает лишь воздействие на человека "экстрасоматических объектов", которые образуют континиум, развивающийся по своим собственным "супра-психологическим" и "супра-социологическим" законам (что и делает необходимой особую науку культурологию). С этой, культурологической, точки зрения человеческие индивиды являются лишь "каталическими агентами" и "средой выражения" культурного процесса53. Не более того.