Читать интересную книгу Вечер в Венеции - Полина Поплавская

А если эти женщины вдруг окажутся на одно лицо – в суете карнавала так легко ошибиться! – с какой из них быть искренним, а с которой лукавить? И как принимать карнавальное оскорбление – вызвать на дуэль или лишь посмеяться?

Божена чувствовала себя паучихой, плетущей нежную, но очень липкую сеть из плоти своей судьбы.

У нее вообще было настойчивое желание многое расставить наконец по местам. Она была утомлена мудростью и сдержанностью своих недавних поступков и теперь, на расстоянии, сердилась на себя. А за что – не решилась бы признаться и себе самой.

Все они будто заплутали в своей и чужой жизни в последнее время – переиграли, перемолчали, переискусничали. Любовь к сестре, приперченная счетами с Томашем, и вдруг – боль от разрыва с мужем и недовольство Николой, молодость которой казалась ей в эти минуты уж слишком эгоистичной… Держать в себе это и дальше было нельзя.

И Божена решила поговорить с Томашем на языке карнавала, взбудоражить Иржи, вообще, насколько она его знала, склонного к подобным проделкам. И наконец подарить Николе ощущение свободы и просторности чувства, называемого любовью, а себя освободить от связи с Томашем окончательно.

А Фаустина предвкушала настоящий карнавал – полный страсти, разоблачений, бурного веселья… Карнавал, срывающий маски с обманчивой действительности, оголяющий нервы ленивой, заевшейся жизни, – чего же еще можно желать?

И вскоре в мастерской запахло свежей древесиной. Фаустина взялась вырезать две одинаковые птицеголовые маски. Кому они достанутся, Божена еще точно не знала, но в голове ее уже шевелились некоторые идеи.

Глава 13

Когда спектакль закончился и заслуженные аплодисменты отшумели, Никола не сразу встала со своего места. Она сидела почти у самой сцены, и ей хотелось верить, что Иржи заметил ее. Но время шло, зал уже совсем опустел, и она не могла больше оставаться здесь.

Никола чувствовала себя ужасно одинокой. Дом, из которого она вышла несколько часов назад, был ей теперь невыносим. Ей и в голову не приходило вернуться туда. Но и ее дом был пугающе пуст, она не хотела возвращаться в его тишину и заброшенность. Там все было пропитано грезами о Томаше, и это было сейчас особенно неприятно.

Покидая театр, Никола вдруг увидела чье-то мрачное лицо, глядевшее на нее из стеклянной двери. Она обернулась – никого, и снова встретилась глазами со своим отражением.

Был холодный ветреный вечер. Город уже успел погрузиться в тишину, и было слышно, как хлопают ставни, не закрытые на ночь. Надо было на что-то решиться, хотя бы выбрать, в какую сторону идти. Но Никола стояла у театра, спиной к уже не освещенной афише, и не двигалась с места.

Вдруг послышались оживленные голоса, они приближались, и вскоре Никола увидела выходящих из подъезда танцоров.

И, словно испугавшись чего-то, она поспешно повернулась к ним спиной и пошла по гулкой улице, слушая, как та считает каждый ее шаг… А потом за ее спиной возник легкий шелест других, настигающих, шагов. Никола пошла чуть быстрее и, услышав свое имя, не сразу остановилась… Но потом вдруг повернулась и побежала навстречу догоняющему ее высокому парню.

Он подхватил ее на руки и, словно она вернулась из затянувшегося путешествия, смешно спросил:

– Ну, как ты?

И Никола прервала его, тихо опустив свои губы ему на лицо.

Но тут же отпрянула и отвернулась, смущенная тем, что будто проговорилась, призналась в том, что скрывала еще от себя самой. Но, проговорившись, дальше таиться глупо!..

И вдруг она увидела его очень близко, перестала думать и только глубоко вздохнула – как взмахнула крыльями.

Глава 14

Письмо от Божены пришло накануне Рождества.

Никола уже больше недели жила одна. Она ушла от Томаша, не объясняясь. По сути, она поступила так же, как Божена, и Томаш ни о чем еще не подозревал. Позвонив ему тогда, после спектакля в Черном театре, Никола сказала, что она на вокзале, собирается поехать к маме и вернется, видимо, после Рождества.

То, что происходило теперь между нею и Иржи, напоминало несмолкающий ни на минуту вальс, и голова Николы счастливо и беззаботно кружилась…

О Томаше она вспомнила лишь в связи с Холичеком. Забеспокоившись об этом нежном существе, успевшем привязаться к ней, она решила проникнуть в квартиру Томаша в его отсутствие и проверить, все ли в порядке.

Попросив Иржи позвонить в мастерскую и выяснив, что Томаш там, Никола ринулась в квартиру, затерянную среди каналов Пражской Венеции.

Первым ее желанием было прижать белый комочек к себе и убежать с ним к Иржи, который ждал ее внизу.

Но пропажа могла обеспокоить Томаша, он мог что-то заподозрить и начать ее искать – а найти ее было нетрудно.

И Никола, обнаружив Холичека на его любимом месте – под кроватью Божены, высыпала на его блюдце принесенные с собой угощения, налила в поилку свежей воды и, не дожидаясь, пока он выйдет из своего убежища, собралась уже было уходить, но вдруг увидела на столике перед зеркалом большой зеленоватый конверт, подписанный рукой Божены. Она взяла его в руки. Письмо было адресовано ей и пришло сегодня утром.

«Как же быть, – думала Никола, – ведь если я заберу письмо с собой, Томаш поймет, что я заходила сюда. А вдруг кроме рождественских поздравлений там что-нибудь срочное?»

И она решила прочитать письмо здесь, а потом аккуратно заклеить – вряд ли Томаш будет его тщательно рассматривать.

В конверте была объемная музыкальная открытка – стайка пернатых ангелочков с мерцающими голубыми колокольчиками в руках парила под нежный рождественский перезвон над неведомым городом, – а в ней невинные поздравления любящей, очаровательно заботливой Божены с надеждой на скорую встречу. Никола разочарованно стала запихивать открытку обратно, и тут из конверта выпала маленькая записка. Божена просила Николу получить на почте остальные подарки и распорядиться ими так, как она захочет. И неожиданная приписка на обороте: «Не забудь и о Томаше. Но только оставь все объяснения на потом». Слово «все» было дважды подчеркнуто.

Недоумевающая Никола положила открытку обратно, заклеила конверт и быстро побежала по лестнице вниз.

Улыбнувшись Иржи, она взяла его под руку и, сказав, что ей нужно на почту, повлекла за собой.

Но прежде чем они свернули в ближайший переулок, их успел заметить Томаш, подъехавший к дому на своем сером «пежо».

Глава 15

Париж, снова вспомнивший это имя благодаря вернувшейся в его жизнь Николе, ни о чем ее не спрашивал и делал вид, что не знает, где она пропадала весь последний месяц. Но чувствовал, что история с Томашем еще не совсем закончена, а в ее продолжении найдется место и для него.