В этом городе у него жил дядя, брат матери, Шерман Моррисон. Морган всегда любил своего дядю. Когда он был маленьким, Моррисон часто приезжал к ним в гости в Сент-Луис. Потом, незадолго до того как Морган уехал из родительского дома, дядя занялся политикой.
Морган не видел его десять лет, но знал из газет, что Шерман Моррисон стал влиятельной фигурой в штате и часто упоминался как возможный кандидат в кабинет правительства.
В тот момент, когда Морган приехал в Питсбург, дядя оказался дома. Он жил скромно, на окраине города, в сером от копоти доме – рядом дымили заводы и фабрики, нередко превращая день в ночь.
Несмотря на то что за все эти годы Морган ни разу не написал дяде, тот был рад его видеть. Он жил один, если не считать экономки, которая впустила Моргана сначала в дом, а потом в дядин кабинет.
Моррисон, дородный важный мужчина шестидесяти с лишним лет, встал из-за стола и уставился поверх очков на своего племянника.
– Морган! – воскликнул он и поспешил к нему размашистым шагом. – Боже мой, это ты! – Он заключил племянника в пылкие объятия, потом, отступив на шаг, оглядел его с головы до ног. – Столько лет прошло, даже удивительно, как я тебя узнал! А ты стал рослым, красивым парнем.
– Я уже не парень, дядя Шерман, – сухо сказал Морган. – Мне скоро тридцать.
– Ну садись же. Марта! – зычно крикнул Моррисон. – Принеси-ка нам бутылку лучшего хереса!
Морган сел в большое кресло перед столом дяди. Шерман стоял с сияющей улыбкой и смотрел на любимого племянника.
– Когда Марта сказала, что ко мне пришли, я подумал, это кто-то из моих избирателей. Узнают, что я не в столице, и ломятся со своими жалобами прямо ко мне домой. Я велел Марте никого не пускать, не посоветовавшись сначала со мной, но у нее слишком доброе сердце. Как только услышит их душещипательные истории о своих бедах, тут же ведет их сюда и по дороге слезами обливается.
Морган оглядел заставленный книгами кабинет.
– А где тетя Агата? – спросил он.
– Она умерла. Ты не знал? – Моррисон помрачнел. Обойдя свой стол, он сел в кресло. – Это случилось почти три года назад. Грипп. Теперь я один. Твои кузены, Бет и Генри, вылетели из гнездышка. Генри работает юристом в Гаррисберге, а Бет вышла замуж за хорошего человека и родила мне двоих чудесных внучат.
– Я не знал про тетю Агату. Очень жаль.
– Ну а ты как, племянник? – строго спросил Моррисон. – Ты выскочил из дома, как ошпаренный кот, и с тех пор я ничего о тебе не слышал.
– Знаю, дядя, но ты должен меня понять. Мне всегда было трудно уживаться с папой, а когда умерла мама, я просто не мог больше оставаться дома.
Моррисон кивнул:
– Я понимаю. Мне самому всегда было нелегко с Фрэнком Кейном. Я говорил сестре, чтобы она не выходила за него замуж, но она была безумно влюблена и не слушала моих советов. После смерти сестры я уже не ездил в Сент-Луис.
Экономка внесла в кабинет поднос с бутылкой хереса и две рюмки. После ее ухода Моррисон сел за стол, разлил вино по рюмкам и одну протянул Моргану.
– Держи, племянник. Ну а теперь выкладывай, где ты пропадал все эти годы?
Морган слегка улыбнулся и хлебнул вина.
– Боюсь, тебе не понравится то, что я расскажу, дядя Шерман. Папа всегда говорил, что я плохо кончу, и, наверное, он был прав.
– Ничего, Морган, я в своей молодости тоже немало покуролесил.
– Скажу прямо, дядя, я зарабатываю себе на жизнь профессиональной игрой в карты.
Вопреки ожиданиям Моргана Моррисон не удивился и не возмутился, а проявил интерес.
– И хорошо ты играешь? А знаешь, я ведь и сам неплохо играю в покер. У нас, у законодателей, любят перекинуться в картишки, когда наскучивают дела, а это случается частенько.
– Да, я хорошо играю, дядя Шерман, – сказал Морган с усмешкой. – Чтобы зарабатывать картами себе на жизнь, надо играть хорошо. Это не просто досуг, как у тебя и твоих друзей. Это работа.
– Так, значит, ты доволен жизнью? Усмешка исчезла с лица Моргана. Он вздохнул.
– Не совсем. Мне хотелось бы заниматься чем-то другим, но у меня нет ни знаний, ни опыта. Хотя, надо сказать, я жил неплохо – до недавнего времени.
Моррисон сощурился.
– И что же случилось недавно?
– Ну, во-первых, ты должен понять, что я честный игрок. То есть был честным до прошлого года, пока не стал работать распространителем лотерейных билетов для компании «Юнион кэнел лоттери». Я быстро понял, что дело это нечестное, и бросил его.
– Ба, лотереи! – Моррисон вскочил и взволнованно заходил по кабинету. – Можешь не рассказывать мне про лотереи в фонды каналов. У нас в штате они грязно оскандалились. Пойми меня правильно. Есть много честных лотерей, их выручка идет на нужды каналов, которые не могут финансироваться из других источников. Но есть и много таких, которые творят полный произвол, особенно здесь, в Пенсильвании.
– Тогда почему правительство штата не запрещает их? В Нью-Йорке же запретили.
– Думаешь, мы не пробовали? Это не так просто, племянник. У лотерейных компаний есть влиятельные сторонники в столице, и потом, они популярны в народе. Как еще бедняк может вдруг стать богатым? Выиграть денег больше, чем заработает за всю свою жизнь? То, что некоторые компании, такие как «Юнион кэнел», выплачивают маленькие денежные призы, неизвестно широкой публике.
– Я еще не встречал человека, выигравшего главный приз, – мрачно сказал Морган.
– Их немного, но они есть, и такие люди у всех на слуху. И все же лотерея – это игра, а любая игра ведется в пользу хозяина. Правда, в этом нет ничего плохого, если лотерея проводится честно.
– Ну, компанию «Юнион кэнел лоттери» честной никак не назовешь.
– Да, я это прекрасно знаю. С момента своего основания в 1811 году компания «Юнион кэнел лоттери» проводит в среднем по две лотереи в год, и, по ее заявлению, потратила на призы пятьдесят миллионов долларов. Но мне говорили, что большая часть этой суммы была выплачена самой компании.
– Как им это удалось?
– Они изымают из оборота тысячи билетов, а потом, при розыгрыше, бросают их корешки в барабан вместе с теми, что куплены населением. Вот и получается, что много выигрышей достается самой компании. Стыд и позор, черт возьми!
Вдруг Моррисон остановился, осененный внезапной идеей, и уставился на Моргана, постукивая по зубам ногтем большого пальца. Скоро этот звук стал раздражать Моргана.
– Дядя Шерман? – позвал он.
Тот вздрогнул, очнувшись от задумчивости.
– Ох, прости, Морган, мне в голову только что пришла отличная мысль. Ты ведь знаком со всеми тонкостями игрового бизнеса и работал с компанией «Юнион кэнел лоттери».
– И что? – насторожился Морган.
– В легислатуре[2] Пенсильвании создан комитет по расследованию незаконной деятельности некоторых лотерейных компаний в фонды каналов, и я глава этого комитета. На самом деле нашим объектом является «Юнион кэнел лоттери», но пока мы не можем открыто назвать эту компанию. За все время работы комитета мы не добились практически никаких результатов.