в даль фарватера стараясь не мешать ей творить происходящее. Годфри переводил взгляд то на быстро темнеющее небо, то под ноги и смотрел как проминается дорожный песок. Думал о прожитой жизни, и есть ли в ней какой-то смысл. Занимает ли он в этом мире место исключительно предназначенное для него, или вместо него мог бы жить другой человек и течение жизни проглотило бы любой камушек по имени Годфри брошенный в её поток без разбора находя приют всему и всякому на дне своего течения.
Поддаваясь обаянию сгущающихся сумерек, Васка погрузился в свои мысли. Белый конь с пеной закусывая удила мчится по полю брани на встречу страшному врагу, закованному в сталь с длинным копьем на перевес. На коне сидит отважный Васка и храбро размахивает саблей ловко джигитует. Он уже привстал на стременах для того что бы увернувшись от острия направленного в его сердце, нанести смертельный удар своим кривым мечом между пластин доспеха противника. Тот не выдержав сокрушительного удара валится под копыта многотысячной конницы а Васка уже наносит следующий удар и еще один цветок падает на обочину для того что бы засохнуть в песке дороги не принеся никакой пользы без семян и смысла. Но храбрый воин уже выбрал новую жертву и готов легким взмахом руки разить придорожных врагов.
— Дорогой наш Васка, — начал пафосно учитель, — может ты уберешь меч в ножны и с помощью своего тугого лука добудешь нам дичь, с которой мы могли бы прийти в таверну на окраине ферм. Иначе у нас не будет не юридического не морального права рассчитывать на гостеприимство хозяина сегодня вечером и нам придется спать в холоде голодными под открытым небом.
— Учитель, но разве в таверне нас не примут из уважения к вашему статусу? Или, может мы сделаем для хозяина таверны что-то полезное? — Спросил Порфирий.
— Самое полезное для хозяина таверны — это хорошая дичь. А статус у нас такой же как у любого путника. Если ты не имеешь денег Гильдии принеси что ни будь полезное или будешь должен услугу. Так что давай дорогой Васка возьмись за дело и не спорь с учителем. — Годфри остановился и строго посмотрел на Васку.
— Но уже почти совсем темно, как мы будем охотится, когда ничего не видно? — Спросил в замешательстве Васка.
Учитель молча снял со спины лук, наложил стрелу на тетиву и мягкими шагами почти бесшумно направился в сторону небольшого перелеска. Жестом указывая ученикам следовать за ним и приготовится к охоте.
Годфри стрелял в темноте ориентируясь на слух и этому учил учеников.
— Забудьте про то что темно, — в сотый раз повторял он, — и просто действуйте не думайте, не старайтесь разглядеть в темноте того что вы не сможете увидеть, вы обладаете достаточным количеством чувств что бы при необходимости обходится без зрения.
Молча, уже в глубокой темноте они подошли к таверне с звонким названием «У дяди Саши» и отдав бармену трех крупных тетеревов так не осторожно токовавших в рощице на их пути уселись за стол пропустить по кружечки пива перед сном. Учеников одолевала жажда и они покончили со своей порцией достаточно быстро и расхрабрившийся Васка подозвал хозяйку и попросил повторит. Парфен сказал:
— И мне тоже, пожалуйста!
После чего Годфри сделал знак рукой, обозначавший что и он не против добавки. Заботливая жена дяди Саши подала жаркое вместе со второй порцией пива, улыбаясь и вежливо приветствуя Годфри, которого отлично знала.
— Я постелила вам в лучшей комнате. — Сказала она обращаясь ко всем сразу. — С балконом и видом на поля.
Воображение учеников, подогретое пивом, уже рисовало приключения в которых не было места для ночевки в одной комнате с учителем. Поэтому напоминание о их несамостоятельности, по-разному, но больно кольнуло Васку и Порфирия. Взрослея в условиях достаточно жесткого контроля, они практически ничего не видели в жизни из того, что обычно хотят поскорей пережить молодые люди достигшие совершеннолетия. И несмотря на то, что жизнь Новгорода особо не отличалась разнообразием, в школе Годфри этого разнообразия не было вообще. Ученики строго соблюдали дисциплину поэтому все богатство жизни, сводилось для них к смене ментальных практик, физическими упражнениями и к редким походам на ярмарку или в лавку. Все подопечные в школе остро ощущала свою зависимость от воли учителя и в обычное время никому и в голову не приходило, действовать самостоятельно: куда-то отлучаться без спроса или не дай Бог обмануть учителя хоть в чём-то. Но, в этом походе Васка и Парфен, чувствовали, что шоры с них наконец сняли и они теперь как взрослые, могут позволить себе некоторые вольности. Могут сделать, что-то не спрашивая разрешения, как Васка который срубал головки цветов вдоль дороги и Годфри не остановил его. Они ощущали эту перемену вместе со страхом и возросшим к ним доверием Годфри. Но именно от этого хотелось совершить что ни будь запрещенное или хотя бы необычное, но ничего такого «У дяди Саши» не было.
Годфри съел свой ужин и не давая ученикам привычных инструкций к действию отправился в комнату выполнять вечерние упражнения и готовится ко сну. Порфирий и Васка немного смутившись остались за столом допивать пиво. Потупив взор, они сделали вид что удаление учителя для них не повод что бы закончить ужин и последовать за ним.
Годфри ушел и по его виду не было ясно как он воспринял поведение рвущихся на волю учеников. Одобряет он их действия или завтра их ждет нечто такое после чего им перехочется строить из себя взрослых. Когда скрип ступеней под ногами учителя стих, парни посмотрели в глаза друг другу и каждый мог разглядеть там жажду любовных приключений. От пива их глаза стали немного влажными, а по уголкам обвисли к низу от чего приобрели выражение легкой сальной усталости.
— Давай раздобудем махорки! В любой таверне должны быть собственные курительные смеси. — Сказал Васка.
— Отличная идея. — Согласился Порфирий.
Тот и другой курили, в лучшем случае, несколько раз в жизни. В школе это запрещалось. Васку несколько раз угощали торговцы на рыночной площади, а Порфирий курил с одним фермером к которому его посылали время от времени с поручениями. Надо сказать, что сам Годфри не курил никогда. По крайней мере никто его не застал за этим делом.
— Чем трубочку набить не подадите? — Спросил Васка у заботливо подошедшей к ним хозяйки для того чтобы убрать со стола. Улыбка на ее полном лице выражала понимание.
— А сама трубочка у вас найдется? — Добавил Порфирий.
— Если вы