Читать интересную книгу Замуж за принца - Элизабет Блэквелл

В те краткие мгновения, когда я заканчивала свою работу, а Петры готовой в любую секунду за меня вступиться, рядом не было, Околачивалась возле покоев королевы в надежде получить пусть ничтожное поручение, которое позволило бы мне ее увидеть, именно там я и столкнулась с женщиной, заинтриговавшей меня, к только ее имя сорвалось с губ Петры.

Я поклялась рассказывать свою историю, не привнося в нее позднейших впечатлений и излагая события так и в том порядке, в котором и происходили. Поэтому, хотя мне и сложно отделить ранние воспоминания о Миллисент от моего знания о том, кем она однажды для меня станет, я, не кривя душой, могу утверждать, что меня потрясла наша первая встреча. Так же, как и остальных пожилых придворных дам, я изредка видела издалека тетку короля. Хотя возраст посеребрил ее волосы и сделал дряблой кожу, он не изменил самых удивительных черт ее внешности, и она до сих пор обладала тонким прямым носом, большими серо-зелеными глазами, полными губами и широки выпуклым лбом. Она на старомодный манер зачесывала волосы и ни один локон не смягчал линии ее скул, что привлекало еще больше внимания к ее царственному липу. Она ходила уверенными шагами, звук которых подчеркивался стуком трости. Я подозревала, она пользуется ею не из необходимости, но чтобы предупреждать обитателей замка о своем приближении, предостерегая их.

Она впилась в мои глаза таким пронзительным взглядом, что игвоздила меня к месту, и я застыла, будучи не в состоянии даже присесть в реверансе, как того требовал этикет.

— Тебе что, заняться нечем? — резко поинтересовалась она. У нее был звучный хрипловатый голос, в котором отчетливо слыались властность и привычка к безоговорочному повиновению.

—  Мне позволили помогать фрейлинам королевы, — не задумываясь, солгала я.

—  Хм-м. — Пока я пыталась понять, осталась ли она довольна моим ответом, или этот звук выражает сомнение, она продолжала: — В таком случае помогай. Я оставила на кровати пелерину. Принеси ее мне.

—  Да, мадам, — ответила я, кротко склонив голову. — Прошу прощения, но где находится ваша комната?

Миллисент резко выдохнула, раздосадованная моим невежеством.

—  В Северной башне. Первая дверь на верхней площадке мраморной лестницы. Иди же.

Я не поняла ничего из того, что она произнесла, но не рискнула задавать дополнительные вопросы, опасаясь навлечь на себя ее гнев. Миллисент зашагала к покоям королевы, а я поспешила к центральной лестнице для слуг. В то время я не знала ничего о грустной истории Северной башни и не могла даже представить себе, какую ужасную роль ей суждено сыграть в моей жизни. И все же меня охватило тягостное предчувствие, когда я вошла в узкий коридор, на который указал мне один из лакеев. Во всех коридорах для слуг кипела жизнь, и только этот выглядел пустым и заброшенным.

Я списала свое беспокойство на страх разочаровать Миллисент, и этот страх только усилился, когда коридор закончился и я оказалась в большом зале. Меня тут же охватило ощущение света и простора. От остальных помещений замка Северная башня отличалась большими окнами и побеленными стенами и ничуть не походила на крепость. В нишах стояли статуи рыцарей в различных героических позах, перемежаясь с гобеленами, изображающими сцены дикой природы. Все окружающее излучало изящество и пропорциональность, которых недоставало даже покоям Ленор. Почему же здесь не живет никто, кроме Миллисент? — спрашивала я себя.

Миллисент. Я знала, что рискую навлечь на себя ее ярость, но мне не удавалось найти мраморную лестницу, о которой она говорила. Я пошла в одну сторону, затем в другую, пока окончательно не заблудилась. Мои шаги отражались от каменных стен эхом, доносившимся с самых неожиданных сторон, и мне казалось, что меня преследует враг, который оказывался то на шаг впереди, то на шаг позади. Приказав себе сохранять спокойствие, я попыталась сориентироваться при помощи окон, чтобы определить, где Северная башня соединяется с центральной частью крепости. Еще несколько поворотов, и я набрела на предмет своих поисков: лестницу, облицованную розовым мрамором. Наверху я увидела две двери. Обе были закрыты. Я поднималась по лестнице, пытаясь определить в которой из комнат живет Миллисент, но ощутимой разницы между этими дверями не было. Тут я услышала едва различимый дрожащий звук, доносящийся из-за двери справа. Я подошла поближе и поняла, что это поет женщина. Ее голос то взлетал вверх, опускался вниз, рассказывая о трагической потере. Слов я разить не могла, но в нотах слышалась грустная красота.

Я осторожно постучала в дверь и позвала:

— Эй!

Пение резко оборвалось. Я протянула руку и взялась за ручку, но гда я налегла на дверь, она не подалась. Все мое тело покрылось синой кожей от ощущения того, что за дверью кто-то стоит и страстно желает, чтобы я ушла. Внезапно меня охватило желание бегом кинуть башню, оставив позади все ее странные тайны. Я быстро шагнула к соседней двери, которая со скрипом отворилась, едва я ее толкнула. Переступив порог, я поняла, что нахожусь в комнате Миллисент.

У большинства женщин, проводивших в замке последние годы моей жизни, не было почти никакого имущества. Собственно, их потребность в помощи короля объяснялась именно их бедностью, некоторых были броши с портретами их покойных мужей, другие размещали на самом видном месте крестики — серебряные или урезанные из слоновой кости. Не было ничего удивительного том, что Миллисент как тетке короля отвели более просторные апартаменты, но меня поразило богатое убранство ее комнаты взметнувшимися ввысь потолками и сверкающими отовсюду драгоценными камнями и позолотой. Вся центральная часть комнаты была занята массивной кроватью с пологом на высоких резных порах. Изголовье было украшено резным изображением дикого кабана и другой лесной живности в окружении высоких деревьев, о обе стороны кровати стояли тяжелые стулья и огромные сундуки. Я застыла, уставившись на эту неслыханную для старой девы роскошь.

Сделав несколько шагов вперед, я заметила, что все плоские поверхности в комнате — от каминной полки до крышек сундуков и края стола, на котором стоял таз для умывания и лежали щетки для волос, — усеяны какими-то предметами. Повсюду были разбросаны изящные серебряные ложки, инкрустированные какими-то невиданными камнями кольца, ароматные цветочные лепестки в миске...

Каждое новое открытие переполняло мое сердце восторженным удивлением. Но больше всего меня заинтриговали миниатюрные фигурки над камином. Некоторые напоминали святых, другие изображали женщин, чья манера одеваться была мне совершенно незнакома. Одна крошечная резная деревянная фигурка и вовсе была обнажена, что неизбежно привлекало внимание к ее набухшим грудям и беременному животу. Другая фигура, размером с мой большой палец, вырезанная из странного зеленого камня, была отполирована до такого блеска, что мои руки невольно потянулись к ней. Эта женщина также была обнажена, и хотя такое неприличие меня смущало, проведя пальцами по ее гладким изгибам, я ощутила, как меня охватывает странное спокойствие. Кто мог изготовить такую вещь? — спрашивала я себя.

— Что это ты делаешь?

Я в ужасе обернулась и увидела в дверном проеме Миллисент. Я поспешно присела в неуклюжем реверансе, хотя мои ноги подкашивались от страха.

—  Решила поживиться тем, что тебе приглянулось? — отрывисто поинтересовалась она.

—  Нет, — начала защищаться я. — Я заблудилась и только что вошла...

—  Что у тебя в руке? — оборвала меня Миллисент, указывая на мой сжатый кулак.

Она разжала стиснутые пальцы и изумленно уставилась на зеленую статуэтку у меня на ладони. Прищурившись, она пристально посмотрела на меня, а затем снова перевела взгляд на странную крошечную женщину. От страха меня даже затошнило. Если бы Миллисент склонилась к мнению, что я воровка, меня с позором выгнали бы из замка. Мои оправдания никто и слушать бы не стал.

В отчаянной попытке избежать подобной участи я упала на колени.

— Прошу вас, мадам, я всего лишь восхищалась ею. Я никогда не видела ничего подобного.

— В этом я не сомневаюсь, — ворчливо отозвалась Миллисент.

Я протянула ей фигурку и вложила в ее ладони. При виде моей покорности и явного огорчения Миллисент, видимо, смягчилась, потому что она фыркнула и сделала мне знак подняться с коленей.

— Моя пелерина, — коротко бросила она.

Накидка из богатого зеленого бархата была небрежно брошена на кровать. Я ее подняла, и ткань расправилась у меня в руках. Края пелерины были вышиты узором из перемежающихся бриллиантов и звезд. Я мгновенно узнала рисунок, который мама старательно вышила на лифе моего воскресного платья. Я увидела такие типичные для ее работы крошечные диагональные стежки. С момента своего появления в замке я тщетно повсюду искала ее следы. И вот они оказались у меня в руках. Мои пальцы замерли на стежках, ощупывая вышитый много лет назад узор. На лице Миллисент отразилось раздражение, и я поспешила расправить пелерину над ее плечами. Но на меня нахлынула волна такого неодолимого горя, что мне не удалось подавить вырвавшиеся из горла рыдания. Миллисент резко обернулась ко мне и в удивлении уставилась на мое страдальчески исказившееся лицо.