Рынок располагался недалеко от центральной площади, что с фонтаном. И бурлил даже в средине дня. Ну, рынок как рынок, вроде нашего Центрального. Только без каменного здания и отдела китайского ширпотреба. Продавалось что угодно — фрукты, рыба, сыры, масло и молокопродукты, какие-то травы, крупы, мясо птицы и каких-то мелких зверьков, пирожки с начинкой. А также ткани, бижутерия, украшения, какие-то поделки. Все выложено на широких деревянных прилавках, а над рядами натянуты привычные тенты, только без рекламы пива. Просто грубая, выбеленная погодой ткань, вроде парусины.
С нашим приходом у продавцов и покупателей появилась новая тема для разговоров — обсуждали уже нас. Я опять отправился по рядам с фруктами, где меня узнавали, наперебой предлагая фрукты и прочую сельхозпродукцию. Кроме привычных — морковка, редька, бурячки, баклажаны, капуста, огурцы, а также груши, яблоки, абрикосы, сливы… были бананы, маниока, батат, ананасы. Были и непонятные овощи, корнеплоды и фрукты, которые непонятно что. Прошелся по рядам, тыкая во всякое разное пальцами, и мне все это наперебой совали в корзину. По бобу за порцию. Если учесть, что корзина стоит пару бобов, то на мне делали кассу. Ну и черт с ними, будем считать расходами на рекламу.
Когда прошли все ряды, в дальнем конце рынка обратил внимание на помост, который с утра пустовал. Сейчас на нем сидела на трехногом табурете девчушка лет четырнадцати. Одетая в яркое голубое платье, с открытыми руками и плечами, и почему-то привязанная за пояс к столбу. Она бойко болтала с проходящими мимо и стоящими в рядах торговками, а также что-то отвечала на реплики проходящих мужчин. Видимо, смешное — после каждого такого ответа ряды дружно смеялись, а мужчины уходили прочь, кто сердито, а кто сконфужено. Жаль, пока не владею в полной мере «местными идиоматическими выражениями» и разговорным языком. Он не слабо отличался от того, который учили мы и которым разговаривали в Академии. В принципе, это не так уж важно, для учебы придется общаться внутри Академии. Там этот язык понимают. Но на базаре… нас с трудом понимают, а мы местных вообще никак. И если хочу тут жить, нужно больше практиковаться.
Графиня с Кэпом отстали, а я затеял разговор с группкой фигуристых торговок. Ну как, разговор? Я жестами и отдельными словами пытался рассказать местным, как тяжело живется в таверне, и не даст ли кто из присутствующих водички попить, а то так есть хочется, что и переночевать негде. Короче, решил поискать жилье на год вперед. А заодно с пристройкой для боевого коня.
Торговки, что-то отвечали, но указывали во все стороны сразу. Консенсус не наступал. Похоже, снять жилье в городе невозможно А вот почему, непонятно. То ли словарного запаса не хватало, то ли какие-то тонкости.
Тут вышла небольшая заминка и переполох, когда шагах в пяти на землю упал мальчишка. Который очень спешил куда-то, сжимая в кулаке мой кошелек. К его огромному сожалению, кошелек я заранее привязал к поясу не только ремешком (который юный бизнесмен перерезал), но и тончайшей сверхпрочной леской. Так что рывок вывел парнишку из равновесия, заставив отложить планы личного обогащения.
Женский хор дружно сменил тональность, паренек подскочил, бросив на землю кошелек и очень быстро скрылся за соседним рядом. Преследовать воришку никто не стал, зато с другой стороны появилась пара солдат вместе с давешних командиром.
— Что происходит? — строго обвел взглядом притихших торговок капитан.
— Приветствую, капитан Ингер-Тас! — отозвался я. — Выясняю, не сдаст ли мне кто жилье. Но никто не отзывается, хотя готов платить. В чем проблема?
— Никто в городе не сдаст жилье чужаку. Запрещено. Проживать в Небесных Вратах может только член Гильдии. Приютить чужака — нарушение городского устава. Никто не хочет неприятностей с магистратом.
— А ученику Академии?
— Тем более запрещено.
— Хм… а как стать членом Гильдии?
— Никак. Только родиться в семье. Или совершить небывалое действие. Построить дворец, победить чудище, показать чудеса ловкости… Но не примут.
— Ну ладно, что-то придумаю.
— Не сумеешь.
— Ну-ну, посмотрим. Мне такое много раз говорили. И всегда ошибались. Ладно, следи за порядком, не буду отвлекать.
Патруль двинулся дальше, а я остался на месте, задумчиво чухая в затылке.
— Да не волнуйся, Дед! — попытался его приободрить меня Кэп. — Нормально же в таверне устроился? Ну и…
— Да ничего не нормально. Росси приткнули в каким-то грязном сарае. Всякие уроды шастают мимо, пугают бедолагу. Комната отвратная, спать неудобно. Пьянки какие-то ночью… нет, нужно что-то решать. Правда, мелкая?
Обратился я почему-то к девчушке, сидящей на помосте и привязанной к столбу.
Та фыркнула и что-то пробормотала, отвернувшись. Я остался стоять, погрузившись в невеселые размышления, а Графиня с Кэпом двинулись дальше. И чуть не пропустили самое интересное.
К помосту с девчонкой подошел упитанный низкорослый мужичок. Что-то спросил. Та в ответ выдала звонкую тираду, на которую мужичок набычился, а все вокруг захихикали, отворачиваясь.
А затем возле помоста произошло что-то непонятное. Толстяк, похоже, разозлился не на шутку, перелез через заборчик и взобрался на помост. И попытался ухватить девчушку за руку. Но нарвался на оплеуху и длинную тираду. Судя по интонации, на местном матерном диалекте. Во всяком случае, в нашем учебнике таких слов не было.
Окружающие бросили занятия и наблюдали бесплатный спектакль. На сцену вышел новый персонаж — крепкий лысый мужик в темно-коричневом халате и с плеткой в руках. Он скромно взошел на подиум и прислонился к столбу, не вмешиваясь в происходящее.
А спор между толстяком и девчушкой разгорался. Толстый пытался схватить девчушку, что-то выкрикивая. А та энергично крыла толстяка матом, отступая и уворачиваясь. А когда толстяк уж слишком активно распустил руки, наступая, врезала ему с носка прямо между ног.
Зрители заржали, толстяк взревел, прыгнул вперед… и наткнулся грудью на мой шест. Да, для этого пришлось выскочить на помост.
— Эй, командир! — крикнул я, обращаясь к начальнику стражи, который вместе с двумя солдатами вернулся к помосту. — Шо за хрень? В смысле, что происходит?
— Понял тебя, Охотник, — отозвался командир стражи. — Но прошу опустить свою палку. И не угрожать почтенному мастер-торговцу Агрда-Зат. Он просто хотел заранее приручить будущую слугу.
— Это что, такая биржа труда? Интересный способ проводить собеседование. Особенно мне нравится, что соискатель на должность привязан к столбу веревкой. Это так у вас нанимают на работу?
— Я не знаю что такое «биржа труда» и «беседование» (еще бы, ведь эти слова я произнес на русском!), но он не нанимает работника. Он его покупает. Это честные торги. Мастер Зон выставляет товар. А Мастер-торговец Агрд покупает.
— Стоп! Продает? Покупает? Какого черта? Тут что, рабство? В смысле, работа за еду и без оплаты?
— Еду и жилье. Да, пока не продаст кому-то другому.
— Интересно девки пляшут… а почему ее продают? Она преступница, или сама себя продает за долги?
— Она дочка служащего, которого мастер-торговец обвинил в краже. И теперь имущество ее родителей отходит городу, а когда дом будет продан, из денег за его продажу будут погашены убытки Мастер-торговца.
— Погоди, а где мать? Другие родственники?
— Ее отец исчез неделю назад вместе с матерью. И Мастер-торговец заявил о краже. Гильдия поддержала. Иза-Ра хорошая девочка, но это единственный выход, по закону. Гильдия не примет дочь преступника, и больше ей идти некуда. Если купит Мастер-торговец Агрд, это лучший выход для нее.
— Иза-Ра — это ее имя? Но погоди! Ты говоришь, торговец и его жена… это не могут быть те, которых…
— Возможно. Но мы пока не получили официального подтверждения. Очень много бумаг заполнять. Долго рассматривает суд. Год, два, три… много. А где она будет спать? Что есть? Дом передан городу. Деньги в банке перейдут в собственность города. Она не имеет ничего. И у нее один путь — в собственность хозяина.