— А ты здесь.
— Я, я, хм, взял такси.
Я приподняла брови.
— Дэниел занят?
— Он не ответил на телефон.
— О, — я посмотрела на него. Знаешь, а ты мог бы прийти сюда сразу после того, как кончился сбор средств, и не поднимать меня с постели. Хм, хотя в девять я была под завязку наполнена вином, так что, может, и хорошо, что Райан пришел в два. Не знаю, что лучше.
Словно прочитав мои мысли, Райан сказал:
— Прости, Айрис. Я должен был прийти сюда прямо из «Бристоли».
Я лишь хмыкнула в ответ на это.
— Давай-ка я принесу тебе подушку и одеяло, а утром отвезу тебя к машине.
— Нет нужды, я оставил машину у «Бристоли».
— Хорошо, тогда я думаю, ты сможешь уехать, когда придешь в себя, — сказала я сквозь зубы. Голова начала болеть от того, как сильно я сжимала при разговоре челюсти, пока говорила с этим парнем.
— Ты разозлилась. Я не виню тебя.
— Слушай, я привыкла, что со мной обращаются, как с куском дерьма, и не знаю, почему было решила, что с тобой будет иначе.
Так уже было. Визиты «для любви», отсутствие звонков, расставание по смс, исчезновение с лица Земли, другие столь же трусливые поступки. Кэрри Бредшоу однажды написала в своей статье, что правильный способ расставания не включает в себя «электронную почту, мужчину за дверью и исчезновение».
Но так всегда случалось со мной, потому что, как видно, то был модус операнди (лат. образ действия) современного мужчины.
Но как бы то ни было, я таяла при взгляде на него. Красивое лицо Райана было искажено, словно он вот-вот расплачется. Я смеялась над плачущими парнями в «Пекаре», но в реальности они пробирали меня всякий раз.
Пока я смотрела на Райана, воспоминания о том утре нахлынули на меня. Я подумала о звонке бывшей жены и его звонке Шелдону и терапевту. Я намеренно отбросила мысли о звонке человеку по имени «Ник» из этого списка. И вдруг меня озарило. Терапевт! Райан сказал мне, что ему нужно увидеться со своим терапевтом, и что я сделала? Дала ему от ворот поворот и даже не спросила, что и как. Неудивительно, что он повел себя так. Наверняка подумал, что я бесчувственная — в худшем случае, легкомысленная — в лучшем. Что с тобой, Айрис? Ну, если честно, я не любопытна. Но он наверняка хотел, чтобы я поинтересовалась.
— Послушай, Райан…
Я не была уверена, как начать разговор о том, что случилось, и почему он отдалился от меня, даже не попытавшись отвезти домой. Он не плакал, но на лице застыло то самое щенячье выражение. Райан посмотрел на меня, увидел, что я больше не злюсь, и выражение его лица тут же изменилось на выражение надежды.
— Да?
— Я, хм, извини меня.
Он выглядел озадаченным.
— Почему ты извиняешься? Я исчез с лица Земли. Я даже не отвез тебя домой. Я чувствую себя дерьмово из-за этого, — он с несчастным видом тряхнул головой.
— Я думаю, что знаю, почему ты так поступил.
Он посмотрел на меня с ожиданием во взгляде. Я продолжила:
— Ты, хм, сказал мне, что должен повидаться со своим терапевтом, и я должна была поинтересоваться, что и как. Но не я хотела быть любопытной. И упустила момент.
На лице Райана было облегчение.
— Я подумал, что ты испугалась того, что я раскрылся так быстро. Я подумал, что ты потеряла интерес ко мне, потому что я слабак, раз хожу к терапевту.
Итак, это было недопонимание. Я улыбнулась.
— Ты не слабак, если ходишь к терапевту. Боже, мне нравится, что ты принимаешь помощь, чтобы справиться со своими проблемами. Это намного лучше, чем держать их в себе. Нужна смелость для такого шага.
Теперь на его лице было настоящее облечение. Я заметила, что дверь позади все еще открыта, и он все еще стоит в проеме. Наполовину внутри и наполовину снаружи.
— Давай же, будь как дома, — я сухо улыбнулась. — Что мое — твое.
Это ничего не значило, поскольку Мэдисон была единственным моим имуществом. Ну еще моя мебель и компьютеры. И моя древняя машина, «Присцилла», конечно же.
Он вошел и уселся на диван. Мэдисон прыгнула к нему на колени, громко мурлыча. Я замерла. Она никогда не шла к кому-то кроме меня. Мэдисон — милый котенок, но обычно очень застенчива. А пошла к нему так, словно он предложил ей любимый корм. Ну, может, это потому что он ел морепродукты, и в его дыхании еще был запах. Я подумала все же, что это хороший знак — животные обычно хорошо угадывают характеры. Если он хорош для Мэдисон, значит, хорош для меня.
— Я, хм, могла бы предложить тебе выпить, но… — Давайте глянем, что у меня есть. — В общем, сейчас посмотрю.
Я взяла свое ванильное соевое молоко и смешала со шнапсом. Попробовала. Не так уж и плохо.
Он улыбнулся, когда я предложила ему коктейль.
— Нужна мне выпивка как дырка в голове… Но если ты предлагаешь, так и быть. — Он отпил.
— Ну, скажи же, вкусно?
— Ну, это не старое вино с моих винных заводов, но, пожалуй, скажу что вкусно.
Я почувствовала вдруг, что чувствую себя с ним отлично. Мне правда стало все равно, что он видит катастрофу в моей квартире. Или чувствует катастрофу из мусорного бака. Мне подумалось, что причина моего вновь обретенного комфорта в том, что Райан ходит к терапевту, а значит, такой же человек, как и я. Я заметила, кроме всего, что с ним не все хорошо. Райан смотрел на пластиковый стаканчик в своей руке с ванильно-соевым шнапсом — все мои стаканы были грязными и лежали в раковине, и я решила отказаться от них, если не пью из бутылки или картонной пачки — и я видела, что его слегка трясет.
— Что-то не так?
Он посмотрел на меня.
— Нет, все нормально. Я просто чувствую себя виноватым.
Я сузила глаза. Я знаю лучше, но не буду давить.
Он улыбнулся, но это не было совсем искренне.
— Коктейль отличный. Твой рецепт?
— Не совсем. Просто смешала вместе то, что попало под руку.
— Ты — настоящий МакГайвер.
Я рассмеялась. «МакГайвер» — слово, которое я часто использовала в отношении людей, которые могли сделать что-то стоящее из ничего. Я поняла, что наша маленькая разница в возрасте была в плюс, ибо мы росли в одной и той же культуре.
— Да, коктейльный МакГайвер. Ты будешь поражен тем, как много вещей можно создать из ничего, если решишься.
Он улыбнулся снова, потом отпил последний глоток своего коктейля. Я уселась рядом, нервничая по поводу мусорного бака с винными бутылками, и, еще больше, по поводу мертвых роз в разбитой бутылке. Розы погибли, и это было не страшно — прошла неделя. Но я даже не подумала о вазе для них. Эта небрежность показывала, что мне все равно.
Я взяла у него стаканчик.