Вудроу расстегнул джинсы и сел на софу, когда услышал, как щелкнул замок. При этом звуке он уронил лицо в ладони и застонал. Он сам сказал Элизабет запереть дверь,- но надеялся, что она проигнорирует его предостережение. Он молил бога: пусть она захочет его так же страстно, как он хочет ее. Тяжело вздохнув, Вудроу встал и, раздевшись, лег на софу, прикрыв глаза рукой.
Что-то мокрое и холодное ткнулось ему в руку. Он приподнялся и взглянул вниз. Рядом с кроватью сидела Блю и смотрела на него умоляющими глазами.
- Ладно, подруга, — сказал Вудроу и отодвинулся на край, освобождая собаке пространство..
Обняв собаку одной рукой, он снова прикрыл глаза. Но даже Блю, которая спала с ним на протяжении последних трех лет, не могла облегчить ту тяжесть одиночества, которая была у него на сердце.
Вудроу открыл глаза, заморгал и попытался понять, что же его разбудило. Где-то в доме звонил телефон.
Он встал, и в этот же момент дверь его спальни широко распахнулась. На пороге стояла Элизабет, торопливо завязывая пояс халата. Волосы ее были спутаны со сна.
- Я услышала, что звонит телефон...
- Да, — прорычал Вудроу. — И если это не очень важное дело, то берегитесь...
Он снял трубку, послушал, и на его лице появилось обеспокоенное выражение.
- Сильный жар? — спросил Вудроу, затем выдохнул в трубку: — Боже, ребенок горит!
Поняв, что звонок касался ее племянницы, Элизабет бросилась к телефону, сердце ее тревожно забилось в груди. Вудроу взглянул на нее и прикрыл трубку рукой.
- Это Эйс. У девочки высокая температура, а их семейный доктор уехал из города. Эйс спрашивает, не можете ли вы приехать и осмотреть ребенка.
При мысли о том, что она снова увидит свою племянницу, Элизабет похолодела. Она не была готова к этому. Не сейчас. Она только начала свыкаться со смертью Рене.
- У меня с собой нет медицинских инструментов, — сказала она первое пришедшее ей в голову.
Вудроу убрал прядь волос с ее лица, затем провел рукой по щеке.
- Только взгляни на нее, — мягко сказал он. — Я буду рядом с тобой.
Элизабет закрыла глаза, чувствуя, как к ее глазам подступают слезы, затем снова открыла их и встретила его взгляд.
— Хорошо. Мне надо несколько минут, чтобы одеться.
Когда Вудроу остановился перед домом своего брата, он увидел, что во всех окнах горит свет. Взяв Элизабет под руку, он повел ее вверх по ступенькам крыльца.
— Эйс! — закричал он, когда они вошли в холл. — Где вы все?
Из дверей детской появилась всклокоченная голова Эйса, лицо его было взволнованным.
— Здесь, — отозвался он, затем нырнул обратно в комнату.
Вудроу провел Элизабет в детскую. Он увидел Мэгги, держащую на руках плачущего ребенка. Немые беспомощные слезы текли по ее щекам — она пыталась успокоить девочку, но все было безрезультатно.
Вудроу взглянул на Элизабет, стоявшую рядом с ним, и буквально воочию увидел, как она боится.
— Я с тобой, — шепнул он, пожав ее руку.
Сделав глубокий вдох, Элизабет направилась в ванную и, засучив рукава, принялась мыть руки. Вудроу увидел поразительную картину — маленькая, беспомощная женщина на глазах превращалась в компетентного доктора. Черты ее лица разгладились, рот сжался, взгляд стал острым, внимательным.
— Какие симптомы? — спросила она, тщательно вытирая руки о висящее над раковиной полотенце.
Всхлипнув, Мэгги утерла нос рукой.
— Вчера была небольшая температура, но я не придала этому значения. Думала, скоро начнут резаться зубки, вот и все. Сегодня вечером, когда я кормила малышку из бутылочки, я почувствовала, что лоб у нее горячий. Потом, в одиннадцать часов, она начала сильно плакать. — Слезы хлынули по ее щекам. — Мы пытались сделать все возможное, чтобы успокоить ее, но ничего не помогло. И тогда мы обнаружили, что у нее очень сильный жар.
Не в силах продолжать, Мэгги припала к груди Эйса и зарыдала.
Обняв свою жену, Эйс продолжил за нее:
— А после мы увидели на тельце малышки какую-то сыпь. — Он указал на красные пятнышки на плечике ребенка.
Элизабет надела очки и склонилась над девочкой. Вудроу и Эйс затаили дыхание. Мэгги прижала руку ко рту.
— Ей делали прививки? — спросила Элизабет.
— Последний раз — три недели назад, — ответила Мэгги.
— Был ли заложен нос?
— Немного, — призналась Мэгги. — Она покашливала. Мне показалось, я слышала хрипы в ее груди, по объяснила это тем, что она накануне сильно плакала.
Кивнув, Элизабет взяла ребенка на руки.
— Вы можете показать ее вашему доктору, но я думаю, у нее краснуха. Вам знакомо это заболевание?
Широко открыв глаза, Мэгги кивнула.
— Д-да. Я даже не подумала об этом, хотя и училась на няню. Я ужасная мать, — она заплакала.
Вудроу видел, как напряглась Элизабет при слове «мать». Она стала укачивать малышку на руках, и Вудроу увидел, как у нее задрожал подбородок. Тогда он быстро отобрал у нее ребенка.
— Иди сюда, маленький чертенок, — сказал он, шутливо утыкаясь носом в живот девочки. — Зачем ты устроила нам такой переполох?
Взяв себя в руки, Элизабет отступила назад.
- У вас есть детское жаропонижающее? — спросила она, в один момент снова став компетентным специалистом.
— Д-да, есть, — ответила Мэгги.
— Дайте ей, затем немного сока. Возможно, появится еще сыпь, но краснуха — это вирус, не вызывающий у детей серьезных осложнений. Через несколько дней она пойдет на поправку. — Элизабет повернулась к Вудроу. — Я думаю, Мэгги и Эйс измучились от переживаний, им надо поспать.
Элизабет, отвернувшись к окну, молчала всю обратную дорогу. Когда Вудроу остановил машину возле дома, она открыла дверь и спрыгнула на землю. Он тоже вышел из машины и, обогнув капот, остановил Элизабет за руку.
— С тобой все в порядке, док? — Когда она, опустив голову, попыталась высвободить свою руку, он не позволил. — Ты все сделала правильно, док. - Он заметил слезы на ее глазах. — Я знаю, как это больно — узнавать черты своей сестры на лице этой малышки.
Прижав пальцы ко рту, Элизабет кивнула, проглотив слезы.
— Это несправедливо! Рене должна быть здесь и сама заботиться о своей дочери. Понимаешь, не Мэгги должна это делать!
Вудроу было невыносимо смотреть на ее страдания. Он обнял ее и прижал к себе.
— Я понимаю, ты хочешь сама пройти через эту боль, но, черт возьми, я сделаю все, чтобы ее облегчить.
Она прижалась щекой к его груди. Он просто обнимал ее, и все, но именно это ей и было нужно. Он хотел бы обнимать ее так всю ночь. Ему казалось, она видела слишком мало ласки в своей жизни.