— Погоди, — притормозил я этот полет мысли. — Он же еще не родился!
— Ничего, — улыбнулась она. — Вы же за Веркой присмотрите?
— Можно подумать, я не присматриваю…
— Вот! Так что всё будет хорошо. Зато парень сразу родится с полным горшком. И над ним не повиснет угроза ипотеки.
Глава 2
Глава вторая, в которой выясняется, что судьба штука подлая: поморгает мне глазами и не скажет ничего
Чесотка на спине нарастала. Более того, она дополнилась жжением и слабыми прострелами. Но это не мешало мне разглядывать девичью футболку. Такие черные майки с разными странными надписями носят «офники» — околофутбольные фанаты. Классный топовый шмот, надо себе такой же на вайлдберриз заказать.
Блин, о чем я думаю на смертном одре? Внезапно рядом завибрировал телефон. Алена вздрогнула, встряхнув белокурой копной волос.
— Опа-на, — вытаращилась она на жужжащий аппарат, что пополз по прикроватной тумбочке. — А слона-то я и не приметила. Откуда взялся сей девайс? Только что здесь было пусто!
Оглядывая Алену, хлопающую глазищами, я припомнил фразу: «Луки бровей чернее ночи, глаза цвета неба разят пуще копий, а ресницы гуще бархатных опахал». Когда поэт сочинял свои строки, скорее всего он имел в виду эту девушку.
— Тут написано «Коля», — сообщила она с опаской, не прикасаясь к экрану. — Будете брать?
Брать мне было не с руки, поэтому уклонился.
— Врубай на громкую. И улыбайся, сейчас вылетит птичка.
Аппарат немедленно зарычал, громко и грозно:
— Господин Бережной, потрудитесь объясниться!
Жестко, однако. Жалко птичку. Не вылетела, прямо на взлете от шока скончалась. Тем временем Уваров громыхал и лязгал. Казалось, что из телефона сыплются кубики льда. Они падают на пол, и звонко разбиваются о кафель. Понеслась печаль по трубам! Одернув руку, Алена слегка присела. А потом, неслышно ступая бело-голубыми кроссовками «Нью Бэланс» в ретро-стиле, вернулась к столу на полусогнутых. Будто стреляный воробей, отступила на заранее подготовленную позицию, где пискнула чего-то, поёрзала, и загремела ложкой — видимо, чтобы перебить Колины крики.
А мне пришлось докладывать, хотя не очень-то хотелось:
— В автосалоне «Тойота» выбирал машину. Неожиданно приперлись адвокаты турецкого бизнесмена-алкаша. Приставали, вели себя вызывающе по отношению к моей девушке. Произошел небольшой конфликт.
Говорил я с трудом, но коротко, не растекаясь мыслью по древу. Только Коля не оценил труд, он даже вспылил пуще прежнего:
— Теперь это называется небольшой конфликт? Черт побери! Сам пулю поймал, девушку угробил, охрану положил. Справку о состоянии здоровья мне на почту прислали, знаешь что там?
— Что?
— Все тяжелые, вот что. А у кого-то «небольшой конфликт», ага, — передразнил он меня. — Да после тебя там четыре трупа осталось, и целая куча раненых, в том числе зевак! Два новеньких автомобиля продырявили…
— Это выросло потом, — мягко возразил я. — А сначала я успокоил наглых адвокатов резиновыми пулями. И собирался тихонько смыться.
— Так-так, — саркастически хмыкнул Уваров. — Собирался он! Тихо смыться не удалось? Форрест Гамп, блин. Кажется, твоя кукушка пролетела мимо гнезда.
Ему кажется, а мне видится иначе. Там, на другом конце диалога, Коля представлял себя Фемидой — с саблей в одной руке, и с аптечными весами в другой. Этакое воплощение возмездия, в кашемировом костюме от Бриони. Выволочку он мне будет устраивать, ага. А судьи кто? Хотелось пожать плечами, но не удалось.
Конечно, с заморскими купцами нехорошо вышло. Жаль, но мы это переживем. Уж я-то — точно. Ничего, в следующий раз буду умнее.
— Нас расстреляли в спину, — уточнил вслух свою позицию. — Кто же знал, что у них окажется автомат?
— Не автомат, — устало вздохнул Коля. — Пистолет Стечкина.
— Это который очередями стреляет? — припомнил я. — Хм, раритет.
— Да, горцы уважают серьезные игрушки, — согласился он и снова завелся: — А ты притягиваешь неприятности получше любого магнита. Такой талант влипать в истории еще поискать!
— Коля, ребята вынуждены были отстреливаться. Этот момент помню плохо, на сырой земле валялся.
— Но будучи сбитым летчиком, сумел вытащить всех, — буркнул он. — Респект. Единственный светлый эпизод в этой грязной истории.
На это оставалось только усмехнуться. Пионеры в таких случаях вытягиваются во весь фрунт и сообщают: «А еще я крестиком вышиваю».
— … И грузоподъемность хорошая, несмотря на раны. Растешь прямо на глазах. Твою бы энергию, да на мирные цели!
— Между прочим, из больницы не вылезаю, — вяло возмутился я. — Пашу здесь днем и ночью.
— Вот именно! Чаще лежишь, чем пашешь, и постоянно пьешь мою кровь. Господи, что у нас за компания такая? Полковник Острожный рвется грабить гангстеров, экспроприатор хренов. Вика такая же атаманша. И это в то время, когда не все коммунисты охвачены! Бабушка Степанида — махровая революционерка, и Анечку в это втянула. А дед Бережной — хулиган-рецидивист. Что, на голову седина присела, мозги придавила?
— Хм, — выразил я возражения.
Седина осталась в прошлом, как стабильность этого мира. И возвращаться не спешит. Наоборот, местами она сильно почернела. Но высказать опровержение не успел — некая заторможенность в организме имелась. Уваров немедленно заполнил паузу.
— Потрудись не перебивать меня, ладно? Я не закончил, — окрысился он. — Не коллектив единомышленников, а какая-то неуправляемая шайка, господи прости. В вашей банде одна Аленка приличная девочка. Кстати, она у тебя?
Алена замерла, гулко сглотнула, а затем кивнула.
И я подтвердил:
— Здесь. Работает сиделкой.
— Вот! Все бы так работали, я бы на пенсию давно свалил. Сад, огород, рыбалка… Что еще надо, чтобы спокойно встретить старость? Так нет, кругом вредители. Видимо, своей смертью я не помру.
Напоминать, почему он не помер своей смертью когда-то, я воздержался. Не поймут-с, хотя там не список болезней был, а полный букет. Лучше помолчу, просили не перебивать.
— … Как же ты мне надоел! Но речь не об этом: тебя быстро вычислят, в этих модных магазинах везде камеры. Вычислят, и придут. Ладно, одного тебя кокнут — вздохну хоть спокойно. А если моя крестная дочь Алена пострадает? Тогда лично тебя придушу, учти.
— Не вычислят, — снова возразил я, чтобы внести ясность. — В людных местах стараюсь ходить под отводом глаз.
— Зачем?
— На всякий случай. Лишнее внимание ни к чему, да и знакомые затрахали своим удивлением: «ой, прекрасно выглядишь. Поделись секретом».
— Помогает?
— А то! Вокруг полно людей с дурным глазом. Как пролечился пару раз от порчи, так и поумнел.
— Отвод глаз мне понятен, — пробормотал Коля, сбавил тон. — А разве колдовство действует на камеры? Это же бездушная электроника.
— Работает, проверено. Изображение, конечно, никуда не пропадает, просто оно становится мутным. Вспомни, как в телепрограммах размывают лица детей? Именно так работает отвод глаз, только размывается вся фигура.
— Не знал, — хмыкнул Коля. — Чего еще я не знаю?
— С бабушкой Мухией поведешься, и не того наберешься.
— Боже упаси нас от ведьмы и горя, — буркнул он. — Но кино из магазина мы качнем, дабы изучить и исключить попадалово. Дам указание Виталику, он тряхнет стариной. Господи, вместо того, чтобы заниматься делом, то есть ломать серверы конкурентов, мастер будет отвлекаться на всякую фигню. И всё ты!
— Хм, — вставил я покаянное согласие. Так, для поддержания разговора.
— На сегодня всё, лечись. Сейчас я занят, но скоро вернусь. Сиди там и никуда не уходи! Отбой связи.
— Ага, — подумал я. — Жди меня, Хатико, и я вернусь? Не дождетесь!
Припомнилась старая песенка, которую слышал не раз.
Если я в твоей судьбе ничего уже не значу,
Я забуду о тебе, я смогу, я не заплачу.