Читать интересную книгу Всадник с улицы Сент-Урбан - Мордехай Рихлер

— Так вы действительно не помните, где мы встречались прежде?

— Нет, извините.

— Да пожалуйста-пожалуйста. Меня вообще очень мало кто замечает. Я, знаете ли, привык уже.

И вроде все сказал, а топчется, не уходит.

— Вы говорите, что у вас нет денег, мистер Херш, так что если бы даже захотели, все равно никак не могли бы изыскать. Это достойно сожаления. Потому что неоспоримо известно, что вам за то, чтобы вы не работали, в месяц платят больше, чем я зарабатываю за год. Или тут что-то не так?

— Кто вам это сказал?

— Это я просто к тому, что вы солгали.

— Но где же все-таки мы встречались, Гарри?

— По вашему тону я понимаю так, что вы считаете невозможным, чтобы мы вращались в одних и тех же кругах.

— Это и так понятно, — сказал Джейк, закипая злобой.

У Гарри щеки явственно порозовели.

— А теперь расскажите, как получилось, что вы в курсе, — пытался все же что-то выяснить Джейк, — или думаете, что в курсе состояния моих частных дел?

— Если вы солгали в одном, то, скорее всего, кривите душой и насчет двоюродного братца. То есть вы знаете нынешнее местопребывание Джозефа Херша. Или де ла Хирша, — добавил он язвительно. — Потому что вы его защищаете!

Стоя перед судом, Джейк внутренним взором видел Гарри таким, каким тот запомнился ему с первого появления в его доме.

Глумливый, похожий на хорька Гершл Штейн. В Лондоне родившийся, Лондоном воспитанный и Лондоном пропитавшийся до мозга костей. Государственное здравоохранение подоспело вовремя, чтобы снабдить его очками в стальной оправе, но слишком поздно, чтобы как-то улучшить состояние зубов — кривых и покрытых отложениями камня. Его каштановые волосы были редкими и сухими, зато пучочками торчали из ушей, а кожа казалась пятнистой и почти такой же серой, как плащ. Джейк тогда еще подумал, что все это от здешней сырости: вроде побегов картофеля, который прорастает, забытый под раковиной.

Маленького роста, щуплый, этакий петушок-недомерок, Гарри носил под пиджаком пуловер, а на лацкане значок борца за ядерное разоружение. В черном кружке вроде как стрелка вверх. Значок был лишним: что он борец, это и так понятно — весь его облик ясно говорил о наследственном кипении возмущенного разума, усугубленном личным горестным опытом. Темным, суровым опытом. Джейк сразу распознал в нем обездоленного, который, зверея, ждет автобуса под дождем в хвосте длинной усталой очереди. Мимо которой со свистом проносится Джейк на такси. Гарри же по пути домой заходит в лавку за галлоном дешевого бензина и разжигает примусок «Аладдин»[59], прежде чем высыпать на сковородку мороженые чипсы «Капитан Орлиный Глаз» и сосиски «Уоллз болз». В общем, пара минут, и готов одинокий ужин.

В то время как Джейк изводит продавщицу в дорогущем «Харродсе», требуя не этот, а вон тот кусок вырезки (там вроде пленочек поменьше), Гарри только в июле вступил в программу «Накопи на Рождество» и непрестанно отбивается от торговцев, рвущихся прямо на дому втюхать ему какую-нибудь заваль, зато уж от задолженностей банкам не страдает. Не огорчают его и очереди за «ягуарами». Как и отсутствие снега в Куршавеле.

Или карательный налог на доходы от прироста стоимости активов. Оскорбляет его лишь угнетение, происходящее от несовершенства мира. Его глаза горят, пышут злобой.

Едва тот угнездился в новеньком кресле от солидной и старинной компании «Хил с сыновьями», Джейк помимо собственной воли заметил, что брюки у парня лоснятся, а к манжетам подшиты полоски кожи.

— Мило. Очень мило, — сказал Гарри, оглядываясь в гостиной. — Обстановочка — мечта моей Руфи.

Той Руфи, что числится под не внушающим надежду номером в муниципальной очереди на улучшение жилья.

— Ей, правда, такое великолепие не по средствам. С одной стороны сорят деньгами янки вроде вас, с другой — жмут соки перецы рахманы[60], а в результате квартплата растет так, что боже ж мой.

— Я не янки. Я вообще-то канадец…

Как будто все устройство мира специально так задумано, чтобы мучить и изводить Гарри, издеваться над ним и вызывать его злость. Проснувшись на следующее утро после первого визита в дом к Джейку, он зажег вонючий газовый обогреватель и в ожидании, пока засвистит вскипевший чайник, прочитал на первой странице «Дейли экспресс» о том, что в Хитроу только что сошла с небес наиновейшая богиня — Джина Лоллобриджида, неотразимая в ягуаровой шубке с воротником из чернобурки. «Вдобавок к той шубке, что была на Ля-Лолло-Великолепной, у нее с собой еще три — тигровая, соболья и вторая ягуаровая. Номер люкс в отеле „Савой“, где звезда провела ночь, охраняет специальная стража». Еще в газете были фотографии красоток из последней серии «Мстительниц»; мстительницы все как одна стояли, так зазывно подавшись вперед, что в ложбинку между грудей хотелось присунуть. Так, что там еще… Какая-то шведская сучонка в мини-юбке, от ветра задравшейся по самую шармуту. Завалить бы ее куда-нибудь в болото, да и заткнуть, чтобы не хлюпала.

После чего Гарри пришлось все-таки с этой темы съехать, отметив про себя, что надо бы по пути на работу кинуть заляпанные спермой простыни в прачечную, пока там нет наплыва других любителей по-легкому оттянуться.

МОЯ ЛЮБОВНАЯ ЖИЗНЬ

Исповедь стюарда компании «Эйр Канада», обвиняемого в сексуальном насилии

Бортпроводник воздушного лайнера Пол Крейн из Кингстон-Хилла (Суррей), обвиняемый в изнасиловании стюардессы, поведал нам вчера о женщинах в своей жизни. Он рассказал, что в Сербитоне у него постоянная девушка, она работает в диспетчерской службе, но вдобавок он всегда поддерживал отношения с одной-двумя стюардессами.

Государственный обвинитель спросил его:

«Со сколькими из них вы переспали?»

Ответ Крейна: «Да чуть ли не со всеми».

Что ж, Гарри и без того знал, что стюардесс нанимают вовсе не за знание языков: от них требуется размер бюста, да чтобы рачком вставала с радостью и легко насаживалась, сев командиру на колени на высоте тридцати тысяч футов, пока лайнер на автопилоте. Это ведь нюхом чуешь — только носом поведи, когда она прямо из пилотской кабины заворачивает в туалет подмыться; на тебя при этом ноль внимания, ты можешь хоть обораться насчет попить-покурить, даже если это дешевый ночной рейс на Париж, во время которого никто ее особенно не дергает. Нет, она на тебя так посмотрит, будто ты грязь на дороге, и только буркнет: «У меня всего две руки, подождать можете?» А Гарри-то не дурак, он видит, что она только что эт-самое, шлюха дешевая.

Гарри с детства убедили, что начинать день надо с молока, а заканчивать чудо-снотворным. А если пиво будешь пить, то будут девушки любить. Да и Британию поддержишь. Потому что за лейбористов надо Голосовать Сердцем. А на работу бежать с песней в зубах.

Втиснувшись в переполненную подземку, где старичье все заплевало харкотиной («Мальчишка, поживи с мое!»), а хмурые усатые девицы прилепляют жвачку куда ни попадя («Гала — Такая же Девушка, как и Ты»), он опять попадает под психическую атаку плакатов с полуголыми девицами, чьи широко разведенные ляжки приглашают задвинуть, все на хрен задвинуть и мчаться на пляжи Мальты или Майорки. Вот одна прижимает к голым грудям бутылку шерри, ласкает, упрашивает: «Давай со мной!..» Девицы с ногами невообразимой длины, лоснящиеся, во всех местах уже смазанные, ты только глянь: они натягивают чулки как гондоны! Девицы, только что застегнувшие лифчик или вылезающие из ванны — ой, подержи полотенчико!.. А то беги, занимай очередь на стриптиз где-нибудь на Олд-Комптон-стрит в Сохо, а лучше в эротеатр «Уиндмилл», где можно расстегнуть молнию, прикрыть колени плащом и отдрочить, следя за выкрутасами на сцене.

Вокруг просто все — каждый и любой — получают искомое. Ну, то есть все, у кого есть деньги.

По стрелке выход на Оксфорд-стрит, толкотня перед эскалатором, забитым сиськами и задами, а также прыщущими самодовольством не шибко взрослыми девчонками в мини-юбках. Снулыми, что естественно. Днем они надменные стервы-машинистки/стенографистки или продавщицы, зато вечерами, крышей съехамши на колесах, становятся исступленными фанатками или даже херолепщицами[61], в чьих комнатушках на подоконнике теснятся изваяния хулиганских членов. А Гарри и тут пролетает — поздновато родился. Он не орет дурным голосом под бряцание скверно настроенной гитары, и волосы у него не висят до плеч. Так уж вышло, что «Роллинг Стоунзам» он предпочитает Бетховена. К тому же имеет классовое чутье.

Притиснутый толпой к стойке с прессой и не найдя на сей раз в себе сил миновать ее, не купив «Мэйфейр»[62] (вчера и позавчера все же как-то проскочил), в то утро Гарри злобно хапнул яркий журнальчик — ну просто хохмы ради: глянуть, что за хрень они там нынче людям впаривают. НУДИСТКА НАТАЛИ ДЕЛОН. СЬЮЗЕН СТРАСБЕРГ БЕЗ ОДЕЖДЫ. В «САЛЛИЗ АЛЛИ» ВАМ ПОМОГУТ НЕ ТОЛЬКО СТИЛЬНО ОДЕТЬСЯ, НО И УКРАСИТЬ ИНТЕРЬЕР ДОМА.