Читать интересную книгу Конец подкрался незаметно - Михаил Веллер

Какие две системы совершенно несовместимы? Социалистическая и нервная.

Хамство — чаще всего в быту — проявление невроза. А невроз оттого, что не в силах человек решить свои проблемы по суду, по договору, по справедливости, по кодексу. И должен терпеть, молчать, лизать, если хочет добиться своего.

Социальный невроз — реакция психики на неразрешимую социальную несправедливость и безнадежность.

Хамство — это выход раздражения, заправленного в человека неправильной, неоптимальной, негуманной, стрессирующей средой. А уж ее в России — завались!

Хамство — это подражание вышестоящим. Делегирование манер сверху вниз. Когда маршал Жуков бил по морде генералов, а генсек Хрущев материл секретарей обкомов — ну так наша страна хамская!

Все болезни от нервов. Все мы в России задерганы. Любая гадость может приключиться в любой момент.

Правды по закону не доищешься — вот что всегда знали в России. Хамством человек заявляет: в гробу я видал вас, сволочей, и гребаную правду, которую хрен добьешься.

А и одновременно хамство идет от безнаказанности. А вот чо ты мне зделаишь, хиляй отседа!

Хамством утверждает себя и свою значимость — человек серый, социально обделенный, ненавидящий и завистливый. А преуспевший подчеркивает свою значимость тем же способом!

Мало того, что англичанин всегда писал с большой буквы «Я», а русский — «Вы»: это о чем-то говорит? Мало того, что пришедший Хам принципиально похерил вежливость и приличные манеры как атрибуты враждебного класса. Мало того, что в тоталитарном государстве все были униженные и оскорбленные как частные лица, но уж отыгрывались в социальной роли лица государственного на всех, кто попадал в зону хоть малейшей от них зависимости. Мазо всего этого! Кассирша, уборщица, таксист, носильщик — любой мог обхамить тебя в любой миг в радиусе голосовой связи. Мало!

Так в эпоху отрицания как буржуазной культуры на Западе, так и тоталитарной культуры в СССР, творческая интеллигенция во главе с передовыми отрядами режиссеров, актеров и поэтов-писателей стала изъясняться меж «мальчиков и девочек» матом столь грязным, что случайно услышавшая такой разговор кучка шпаны из подворотни смотрела им вслед с презрением. Шпана знала, что она — хам, и тем противопоставляла себя интеллигентам. А теперь интеллигент по-прежнему морду бить и прохожих грабить не может, а матом узурпирует не принадлежащее ему языковое пространство, выделываясь невесть с чего под приблатненного — так раболепный фраер, заискивающий на зоне, сдуру примеряет не свою социальную роль.

Хамство — это агрессивная демонстрация недоброжелательности.

Еще — это отсутствие приличий. Хамство — это реклама менструальных прокладок и презервативов по телевизору, когда семья в сборе ужинает за столом. Ну, здесь уже мы вместе с планетой всей.

Хамство означает: я унижен в своей стране, я не могу это изменить, я от этого страдаю, ну так и ты пострадай, сука, не велик барин.

Милиционер, чиновник, работодатель — будут хамить, и человек глотает, ибо не проглотит — сделает себе много проблем. А они себя при этом — большими людьми чувствуют!

Серьезный бандит будет хамить — а что, ты жизнь отдашь за отстаивание своего достоинства?..

Советских таможенников специально учили хамить людям, провоцировать их, вгонять в стресс, особенно наших эмигрантов — чтоб знали, суки! И сегодня хам-таможенник вымогает взятки сплошь и рядом — для спора с ним необходимо твердо знать последние закрытые инструкции, а где тебе их взять.

Хамство есть порождение дискомфортной для людей социальной системы общежития, где им, людям, нервно, несправедливо, обидно, нестабильно.

* * *

(Заметки на полях.) Специфический и яркий пример московского именно хамства — история о том, как Генрих Боровик взял под ручку Папу Римского — а сфотографироваться в Ватикане на память. После смерти Павла Иоанна XXIII Боровик увлеченно и с юмором рассказал об этом по телевизору — как еще советская делегация была принята, и долго говорили, и перед объективом Папа мягко заметил: «Хенрик, мне целовали руку, пожимали руку, но чтобы брать меня под руку — такого еще не было». Если бы хоть потом, в телевизоре, Боровик сказал, как ему сейчас стыдно своего, мягко говоря, неуместного поведения, если б хоть задним числом почувствовал, какое плебейство прет из его манер! Ему, коммунисту и атеисту, было мало аудиенции и уважения — фамильярность была для него естественным продолжением! Вот таким плебеям нужен царь грозный, чтоб — матюгом и в морду, батогом и по хребту, чтоб знал смерд свое место. Ибо приличного обращения хам не понимает.

О праве свободного человека на оружие

1. Оружие было принадлежностью и отличием человека всегда — с тех пор, как обезьяна взяла в руку палку. В отличие от животного, ограниченного возможностями собственного тела, человек повысил свои возможности, применяя и совершенствуя различные приспособления. Пользование приспособлениями для решения всех важнейших задач — неотъемлемая, принципиально присущая человеку черта. Именно она лежит в основе технической и социальной эволюции. Лишать человека каких-либо орудий, не заменяя их более совершенными либо лишая его всякой надобности их иметь, противоречит как инстинкту самосохранения и самоутверждения человека, так и коллективному инстинкту технического и социального прогресса. Таков взгляд на вопрос в самой общей форме.

2. Важнейшая задача человека — самозащита, оборона своей семьи и жилища. Все, что способствует решению или гарантии решения этой задачи — хорошо и соответствует интересам человека и народа. Все, что не позволяет человеку реально осуществлять свое неотъемлемое право на самозащиту, на оборону своей семьи, жилища и имущества — плохо, и не соответствует интересам народа и отдельного человека. Лишать человека приспособлений для самообороны — грубейшим образом противоречит инстинкту и чувству справедливости и разрушительно как в индивидуально-психологическом, так и социально-психологическом планах.

3. В течение всей человеческой истории право личности на владение оружием не могло подвергаться сомнениям. Жизнь без оружия была невозможна. Историю творил «человек вооруженный». Владение оружием — это отличаю свободных людей от рабов или угнетенных податных сословий.

4. Свободным человеком в течение тысячелетий считался и осознавался тот, кто мог с оружием в руках дать отпор посягавшим на его жизнь, семью и имущество. Именно в таком качестве свободный человек мог служить своему предводителю и/или государству — будучи человеком «самостоятельно-самодостаточно-оружным».

5. Оружие было необходимой сословной принадлежностью всех свободных людей. Если древнеегипетские солдаты или римские легионеры со времен Мария вооружались лишь по поступлении в войско за счет казны — это вынуждаюсь бедностью многих свободных людей и дороговизной всего комплекта античного вооружения: добычи и обработки металла, дубления воловьих кож и т. д. Первое: приход с собственным вооружением крайне приветствовался и мог денежно компенсироваться воину. Второе: любой держал дома ножи, палицы и топоры, которые не годились для боя в строю, но в принципе ничем не отличались от оружия для боя и позволяли противостоять вооруженным грабителям.

6. В новые времена ограничение на владение оружием было одним из отличий угнетенных сословий. Крепостной крестьянин призывался в солдаты — и получал ружье. Отслужив срок, он снова делался безоружным. На дворян, будь они на военной службе, статской или вовсе вне службы, запреты не распространялись, напротив, владение оружием входило в перечень дворянских отличий, умений и доблестей.

7. В десятилетия, предшествовавшие Первой Мировой войне, приобрести стрелковое оружие, как длинно-, так и короткоствольное, мог любой полноправный гражданин. Бедные люди, как правило, оружия не имели — оно было весьма дорого. Это время характерно изобилием марок револьверов, и в начале XX века — карманных пистолетов.

8. И только большевики в ходе Гражданской войны и сразу после нее изъяли у народа оружие, часто жесточайшими мерами вплоть до расстрела за хранение. Пресекали любую возможность противодействия своей власти. Запрет на владение любым стрелковым оружием в России частным лицам — идет от Ленина и Дзержинского. Это запрет времен ЧК, расстрелов заложников, красного террора, концлагерей и тоталитаризма. Разумеется, любые возможности протеста и любые возможности самостоятельных решений вопросов тоталитаризм пресекал на корню. Человек в России лишился оружия как раз одновременно со свободой и как одного из признаков и орудий свободы. Безоружный русский — это русский в тоталитарном государстве: все беззащитны — оно одно может карать и миловать по своему усмотрению. Все решает только государство, по всем вопросам обращаться только к нему.