Читать интересную книгу Чертово болото - Жорж Санд

— Понимаю, Жермен, — ответил Леонар совершенно спокойно, — вы передумали, как только увидели мою дочь и ее кавалеров. Что ж, как вам угодно. Натуры у людей разные, и вы вправе уехать, тем более что и разговора об этом не заводили. Коли вы серьезно решили купить моих быков, пойдите на пастбище, там вы их и посмотрите. Мы все обговорим, а уж, купите вы их или нет, вы все равно перед тем, как ехать домой, пообедаете с нами.

— Я не хочу причинять вам беспокойство, — ответил Жермен, — у вас, может быть, есть дела, а мне что-то скучно глядеть на эти танцы и ничего не делать. Пойду-ка я погляжу быков, а потом еще зайду к вам.

Жермен незаметно ушел и направился на луга, которые издали показал ему Леонар и где действительно паслись быки. Тестю его и в самом деле были нужны быки, и Жермен подумал, что, если ему удастся купить хорошую пару по сходной цене, дед Морис скорее простит его за то, что он самовольно отступил от поставленной цели.

Он пошел быстрыми шагами и вскоре оказался неподалеку от Ормо. Тут ему захотелось пойти поцеловать сына и даже увидеть маленькую Мари, хоть он и потерял всякую надежду, что она составит его счастье, и окончательно прогнал эту мысль. Все, что он только что видел и слышал, — пустая кокетка, ее отец, хитрый и в то же время тупой, который поощрял тщеславие дочери и ее непозволительные повадки, городская роскошь, которая, как ему показалось, развращает деревенские нравы, — время, потерянное за праздною, пустою болтовней, обстановка, совсем непохожая на то, что он видел у себя дома, и прежде всего то чувство глубокой отчужденности, которое охватывает крестьянина, когда ему приходится поступаться своими привычками, скука и смущение, которые он испытывал уже в течение нескольких часов, — все это возбудило в Жермене желание вновь очутиться в обществе сына и своей маленькой соседки. Даже если бы он и не был влюблен в нее, ему все равно хотелось бы быть с нею, чтобы отвлечься от виденного и вернуть себе душевный покой.

Только напрасно вглядывался он в окрестные луга, он нигде не видел ни маленькой Мари, ни Пьера, а ведь это были часы, когда пастухи обычно пасут стада. На невспаханном поле паслось большое стадо; он спросил у мальчишки пастуха, откуда эти бараны, не с фермы ли, что в Ормо.

— Да, оттуда, — ответил мальчик.

— Это ты их, что ли, пасешь? Неужто у вас при мызе пастухами мальчишки?

— Да нет, я только сегодня пасу, пастушка-то наша ушла, заболела.

— Но у вас же теперь новая есть, та, что сегодня нанялась?

— Есть, да только та тоже ушла.

— Как так ушла? Разве с ней не было мальчугана?

— Да, был мальчонка, все плакал. Оба они часа два побыли и ушли.

— Ушли? Куда же?

— Да вроде бы туда же, откуда пришли. Я не спрашивал.

— Но почему же это они ушли? — спросил Жермен, все больше тревожась.

— А я почем знаю.

— Выходит, не столковались насчет жалованья? Но ведь у них раньше уговор был.

— Ничего вам не могу сказать. Видел, как ушли, вот и все.

Жермен направился на ферму и стал расспрашивать работников. Никто не мог ничего толком сказать, ясно было одно: после разговора с хозяином девушка ушла, ничего не сказав, и увела с собой ребенка, который плакал.

— Обидели моего сына! — вскричал Жермен; глаза его загорелись.

— Так это ваш сын? Как же он с этой девчонкой оказался? Откуда вы и звать-то вас как?

Видя, что, по обычаю этих мест, на вопрос отвечают другими вопросами, Жермен в нетерпении топнул ногой и попросил позвать хозяина.

Хозяина на ферме не оказалось. У него не было привычки проводить там весь день. Говорили, что он сел на лошадь и уехал, должно быть — на какую-то другую ферму, но на какую, никто не знал.

— Послушайте, — сказал Жермен, охваченный уже настоящей тревогой, — может быть, вы все-таки знаете, почему эта девушка ушла?

Работник странно как-то переглянулся с женой; потом, улыбаясь, ответил, что знать ничего не знает, что их это не касается. Единственно, что Жермен мог понять, — это что девушка вместе с малышом пошла по направлению к Фуршу. Он кинулся туда; вдова и ее поклонники еще не успели вернуться, равно как и дядюшка Леонар. Служанка сказала ему, что его спрашивала какая-то молодая девушка с ребенком, но что, не зная, кто они такие, она не впустила их в дом и посоветовала им идти в Мер.

— Почему же вы их не пустили? — спросил рассерженный Жермен. — Выходит, народ здесь такой подозрительный, что двери ближнему не откроет!

— А как же, — ответила служанка, — в богатых домах, как вот у нас, приходится смотреть в оба. Когда хозяев нет, я за все отвечаю, не могу же я первым встречным дверь открывать.

— Худой обычай! — вскричал Жермен. — И лучше уж жить в бедности, чем так вот — в вечном страхе. Прощай, девка! Век бы мне не видать вашей паскудной деревни!

Он стал осведомляться в соседних домах. Там видели пастушку с ребенком. Так как малыш ушел из Белера неожиданно, не был одет для дороги и оказался поэтому в разорванной блузе и накинутой на плечи овечьей шкуре, а сама Мари, по вполне понятной причине, и всегда-то была одета очень бедно, их приняли за нищих. Им дали кусок хлеба, девушка взяла его для малыша, который был голоден, после чего очень быстро ушла с ним и скрылась в лесу.

Жермен задумался, а потом спросил, не был ли в Фурше фермер из Ормо.

— Да, был, — ответили ему, — не успела девочка уйти, как он проскакал верхом.

— Погнался за ней?

— Ах, так вы его знаете? — смеясь, сказал местный кабатчик, к которому он обратился. — Ну, понятное дело, это же бабник известный, ни одной девке проходу не дает. Только эту он, поди, не догнал; хотя, впрочем, кабы увидал…

— Ладно, спасибо!

И Жермен со всех ног кинулся в конюшню Леонара. Он набросил на Сивку седло, вскочил на нее и галопом понесся в сторону Шантелубского леса.

Сердце его стучало от тревоги и гнева, на лбу проступил холодный пот. Бока Сивки были в крови, но, впрочем, ее можно было и не погонять: почуяв, что путь лежит к дому, она припустила во всю прыть.

XIV

Старуха

Очень скоро Жермен снова очутился в том самом месте у края болота, где он накануне провел ночь. Костер еще дымился, какая-то старуха подбирала остатки валежника, который ночью натаскала сюда маленькая Мари. Жермен остановился, чтобы порасспросить ее. Она была глуха и не расслышала его вопросов.

— Да, сынок, — сказала она, — это и есть Чертово болото. Проклятое это место. Прежде чем подойти, надо бросить левой рукой три камушка, а правой себя крестным знамением осенить: чертей прогонишь. Не то, только начни его обходить, беспременно беда приключится.

— Да я вовсе не об этом спрашиваю, — сказал Жермен и, подойдя к ней, что есть силы закричал: — Не видала ты тут в лесу девушку с ребенком?

— Да, утонул тут один малютка!

Жермен весь задрожал, но, по счастью, старуха тут же прибавила:

— Давненько это было; тогда еще на этом месте крест большой поставили, да вот только ночью как-то гроза сильная приключилась, и злые духи в воду его сбросили. Кусок и теперь еще торчит. А случись кому тут ночью застрять, так уж это как пить дать — до свету отсюда не выберешься. Будешь ходить, ходить, хоть две сотни лье пройди, все равно на то же самое место выйдешь.

Слова ее поразили воображение Жермена, он ничего не мог с собой поделать: мысль о том, что они подтвердятся и непременно случится несчастье, так ошеломила его, что он весь похолодел. Отчаявшись что-нибудь узнать от старухи, он вскочил на лошадь и снова стал ездить по лесу, громко кричать и звать Пьера, свистеть, щелкать кнутом и ломать ветки, чтобы хруст их и стук копыт слышен был далеко, прислушиваться, не ответит ли ему какой голос. Но до него доносился только звон колокольчиков — это где-то в кустах разбрелись коровы — и громкое хрюканье свиней, которые дрались из-за желудей.

Наконец Жермен услыхал позади себя топот копыт, становившийся все ближе и ближе. Темноволосый здоровенный мужчина средних лет, одетый почти как горожанин, крикнул ему, чтобы он остановился.

Жермен никогда не видел фермера из Ормо, но охватившая его ярость подсказала нашему крестьянину, что это именно он. Жермен обернулся и, смерив его взглядом с головы до ног, решил его выслушать.

— Скажите, не проходила тут девушка лет пятнадцати-шестнадцати с маленьким мальчиком? — спросил фермер, напустив на себя равнодушие, хотя видно было, что он взволнован.

— А зачем она вам? — в свою очередь, спросил Жермен, не скрывая охватившего его гнева.

— Я мог бы сказать, что вас это не касается, приятель! Но так как мне не для чего это скрывать, то я вам скажу, что это пастушка, и я нанял ее на год, совсем ее не зная… Когда она приехала, я увидел, что ей еще рано на ферме работать, да и здоровьем она слаба. Я поблагодарил ее, но мне хотелось рассчитаться с ней за все издержки, а она поди да и рассердись и, пока я стоял к ней спиной, убежала… Так торопилась, что забыла даже вещи свои и кошелек; в нем, верно, ничего почти нет, разве что каких-нибудь несколько су!.. Но уж раз мне все равно этой дорогой ехать, я думал, что, может, встречу ее и верну ей то, что она второпях забыла и что я ей должен.