Смотрю в его горящие похотью глаза и едва сдерживаюсь, чтобы не сплюнуть от омерзения. Ненавижу. Даже сильнее, чем мужа. Тот хотя бы никогда не прикидывался и не лгал.
— Такое же ничтожество, — выплёвываю с горечью, вкладывая в эти слова всё своё презрение.
Не боюсь. Страха как такового нет. А вот волна отчаяния зарождается где-то в глубине души и разрушает все шаблоны, выстроенные в голове за много лет. Маленькая девочка, что все эти годы жила внутри меня и терпеливо ждала чуда, поднимает голову и в ужасе содрогается. А я лишь криво усмехаюсь от её наивности.
Не ожидала? Напрасно. Давно пора перестать верить в сказки. Смирись уже, несчастная, хватит мучиться. Никто тебя не спасёт и не пожалеет кроме меня.
Мысленно обнимаю её, закрывая от этой грязи. Она единственное хорошее, что осталось, и я не дам её в обиду.
Ворон дёргается всем телом и едва заметно прищуривается.
— Сейчас, кстати, — жёстко ухмыляется он, — ты тоже сделала выбор, — хватает меня за затылок и грубо притягивает к своему паху.
Не сопротивляюсь, хоть внутри всё протестует, а девочка оглушающе визжит. Он сам останавливает меня в сантиметре от члена, всё ещё обтянутого тканью, и заставляет смотреть в глаза. Ждёт, что я начну молить о пощаде, а я только усмехаюсь.
Удушающая волна перехватывает горло. Я лишь сглатываю, но взгляд не отвожу. Начинает колотить от напряжения, а зубы отбивают ритмичную дробь.
Ну давай, чего медлишь? Просто сделай это и отпусти меня.
— Да что с тобой, Ира?! — зло рычит Ворон, хватает меня за запястья и дёргает вверх.
От неожиданности покачиваюсь, но он помогает поймать равновесие и чуть прижимает к своему горячему телу. Меня окатывает кипятком с головы до ног. Дыхание рвётся, а сердце лупит как сумасшедшее. Ворон всё ещё смотрит мне в глаза и ждёт ответа. А что я могу сказать?
— Со мной, Ворон, жизнь, — язвительно тяну и пытаюсь вспомнить его фразу. — «Действительно счастливая» или как ты там говорил. Чего и тебе желаю.
Свирепый взгляд проникает внутрь меня и переворачивает всё вверх дном, а я не могу остановить эту пытку. Больно, все старые раны вспороты и кровоточат, а сердце захлёбывается, пропуская удар за ударом.
Ворон неприятно кривится и отпускает из плена своих рук. Встряхивает от его пренебрежения. Я отхожу на безопасное расстояние и растираю запястья. Моя блузка расстёгнута, а его штаны приспущены. Что за идиотскую игру он затеял? У меня нет желания в неё играть.
— Неужели ты совсем не боишься? — хмыкает Ворон и застёгивает джинсы.
Передумал?
Озадаченно слежу за его действиями и немного выдыхаю.
— Чего? Члена? — выразительно дёргаю бровью и криво ухмыляюсь. — Смешно.
На самом деле совсем не смешно. Но и не трагедия вселенского масштаба. Это всего лишь член. Детородный орган, который не убивает, а дарит наслаждение. Просто не всем и не всегда.
Отворачиваюсь, чтобы перевести дух, и застёгиваю блузку. Дрожащие пальцы не слушаются и путаются в маленьких пуговичках, а сердце колотится всё быстрее. Как же сложно сохранять лицо, а противостоять этому монстру и вовсе не хватает сил. Но я должна продержаться.
— Какая ты стала… — уничижительные нотки в его голосе неприятно царапают.
Поджимаю губы, но не реагирую.
— Не нравлюсь? Ну, извини, другой нет.
«Ты сделал меня такой!» — хочется крикнуть, но не стану.
— И часто ты так, — крутит пальцем в воздухе, делая вид, что подбирает слова. — Платишь долги любимого мужа?
Издевается, нарочно смешивает меня с дерьмом. Я лишь усмехаюсь. Накрывает ответной агрессией. Кровь мгновенно вскипает в жилах и разносится по организму вместе с убойной дозой адреналина.
— Тебя это не касается, — небрежно веду плечами и вздёргиваю подбородок.
Решил меня оскорбить? Не выйдет. Как он правильно заметил, я стала другой. Той наивной и беззащитной девочки больше нет. А я могу за себя постоять. У меня есть когти, зубы, а главное язык. Очень острый и опасный.
— Отвечай, — рявкает Ворон и сам заводится с пол оборота. — Ну!
А вот теперь я чувствую, как его сносит на эмоции. Упиваюсь этой сладкой субстанцией. Мне мало. Хочу ещё. Жёстче. Мучительнее. Агонию его хочу и бью сокрушительно, не заботясь о последствиях.
— Да пошёл ты, — шиплю с ненавистью, глядя в глаза. — Кто ты такой, чтобы я тебе отвечала?
Нарываюсь. Специально. Катком качусь по мужскому самолюбию. Луплю наотмашь, не заботясь о последствиях. Пусть ему будет больно. Пусть хотя бы отчасти почувствует то, что чувствую я.
— Ира, тормози, — предупреждающе скалится Ворон, а по моей спине ползут колючие мурашки. — Не искушай судьбу.
Бесится. Мне не по себе, но я не намерена сдаваться. Меня несёт локомотивом отчаяния, и остановить его невозможно. Если только ни врежется в глухую стену. Внутри всё кипит и рвётся наружу. Демоны словно взбесились и совершенно не поддаются контролю.
— А то что? — выплёвываю с вызовом и прожигаю взглядом. — Что ещё ты можешь мне сделать?
Ты меня уже убил. Уничтожил всё, что было дорого. Если бы не сын...
Ворон подозрительно прищуривается, но молчит. А у меня внутри всё разлетается в щепки и кровоточит. Всё, что должно было давно умереть, внезапно ожило и восстало против меня. Не вывожу. Колотит и мутит. Мне нужна передышка.
— Ответь мне только на один вопрос, — его голос звучит очень опасно и едко.
Внутренне напрягаюсь, но не показываю слабость. Держусь из последних сил. Ворон приближается. Кружит вокруг меня, словно караулит добычу и готовится к решающему прыжку. Останавливается напротив и смотрит в глаза. Упивается своим превосходством, некогда любимые губы искривляются в ехидной ухмылке.
— Как тебе... После меня... — специально растягивает слова, чтобы каждое оставило отпечаток, — под него было ложиться?
Вот и всё. Не пощадил. Ударил по самому больному, и защита разлетелась вдребезги. А во всём виновата эта девочка внутри меня. Напуганная и истерзанная. Я так и не смогла её убить.
Меня сносит волной боли и оглушает отчаянием. Мгновение, и прошлое вгрызается острыми зубами. Прикрываю глаза всего на секунду, чтобы справиться с эмоциями. Едва слышный вдох срывается с губ, а тело непроизвольно сотрясается в предсмертной агонии. Того самого первого раза с мужем.
Асад был благосклонен и дал мне время привыкнуть к новым реалиям. Дождался, пока меня перестало выворачивать от токсикоза, а потом заявил свои права на жену.
Как это было? Ты правда хочешь знать, Ворон? Тебе ли не всё равно? Как я раз за разом умирала в чужих, жестоких руках, а вспоминала твои? Ни капли нежности, ни грамма жалости. Слёзы и желание содрать кожу, на которой отпечатываются чужие поцелуи. А ещё отчаянные попытки сохранить хоть капельку тебя...
— Хватит, — болезненно выдыхаю, отгоняя мучительные воспоминания и инстинктивно прижимаю пальцы к его губам. — Ту мач, Ворон. Ту мач.
Пробил. Всё же попал в десятку. Никогда не промахивается. Только я знаю, какую цену пришлось заплатить за жизнь сына. Нашего сына. Но Ворон об этом никогда не узнает. Каждый получил, что хотел. Пресловутый выбор давно сделан.
Он дёргается, как от удара, перехватывает моё запястье и сильно стискивает. Так, что наверняка останется синяк. Морщусь от боли, но не произношу ни звука. Ворон хмурится и разворачивает мою руку к свету.
— Что это? — подушечкой большого пальца разглаживает шрам на запястье.
— Прививка от слабости, — криво усмехаюсь и выдёргиваю руку. — И тупости.
Просто детский порыв, который едва не стоил двух жизней. Протест против несправедливости жизни.
— Поясни! — ладонь Ворона врезается в стену рядом с моим лицом, а бешеный взгляд обещает испепелить заживо.
— Нет, — качаю головой.
— Ир-р-ра, — рык раненного зверя прошибает меня, словно удар тока, но завести эмоции не получается.
Всё. Я пустая. Нет у меня больше ни сил, ни желания с ним бодаться. Но Ворон не сдаётся, стискивает горло и вынуждает смотреть на него. Нельзя... Прикрываю глаза и инстинктивно чувствую, как он нависает словно скала.