— Забирайтесь и побыстрее! Напустите жары в кабину, — раздраженно крикнул он, сердито глядя на Брайна.
Брайн, не обращая на водителя никакого внимания, бережно уложил Леа на заднее сиденье и только после этого закрыл дверцу. Вездеход рванул с места, из кондиционера ударила волна прохладного воздуха. В машине температура была градусов на пятнадцать ниже, чем снаружи, и Брайн прикрыл Леа какими-то тряпками, чтобы защитить ее обожженную кожу от таких резких перепадов.
Водитель, вцепившись в руль, гнал вездеход на предельной скорости и больше не проронил ни слова и даже ни разу не посмотрел на своих пассажиров. Неожиданно из задней части вездехода вышел худой седовласый человек. Остановившись в метре от Брайна, он направил на него пистолет и холодно спросил:
— Кто вы?
К таким приветствиям Брайн как-то не привык. Разговор начинался странно, но он уже понимал, что Дис — вообще место довольно странное. Не видя реакции на свой вопрос, седой нервно закусил губу. Брайну совсем не хотелось получить пулю в живот, и он спокойно сказал:
— Меня зовут Бренд, Брайн Бренд. Мы высадились в пустыне прошлой ночью. А теперь я сообщу вам неприятную новость, только не вздумайте стрелять. Айджел убит и Рион тоже…
Пистолет в руке седого дрогнул, глаза его расширились. Водитель бросил на него испуганный взгляд через плечо и снова склонился к рулю. Проверка удалась. Кто бы ни были эти люди, но о Центре они знают. Хотя Брайну; было бы намного спокойней знать наверняка, что они из Центра.
— Нам с девушкой удалось спастись. Мы шли через пустыню. Хотели добраться до города и найти вас. Вы ведь из Центра, да?
— Да-да, конечно, — рассеянно отозвался седой, опуская пистолет.
Какое-то время он молча смотрел сквозь Брайна ничего не видящим взором и нервно покусывал губы, потом, опомнившись и, вероятно, испугавшись собственной небрежности, снова поднял пистолет.
— Если вы Бренд, то должны знать… — Свободной рукой он вытащил из нагрудного кармана желтый листок и что-то там прочитал. — Теперь скажите мне, из каких соревнований состоит финал… — тут он снова заглянул в листок, — в Анварских Играх?
— Шахматы, стрельба из лука и фехтование. Ну и что?
Седой удовлетворенно усмехнулся и сунул листок в карман, а пистолет — в кобуру.
— Я — Фоссел, — он протянул Брайну руку. — С ниджорской эскадры нам передали приказ Айджела… последний приказ. Видимо, Айджел знал, на что идет, и предчувствия его не обманули. Он назначил вас своим преемником, и с этой минуты вы — директор группы ЦРУ на Дисе и руководитель операции. Я был заместителем Мерва, пока его не убили. Потом я был заместителем Айджела… Теперь, по-видимому, буду вашим заместителем. По крайней мере, до завтра, пока мы не упакуем вещи и не уберемся с этой проклятой планеты.
— А почему завтра? Срок ультиматума истекает только через три дня. Мы еще можем успеть.
Фоссел, который тяжело опустился на сиденье, снова вскочил на ноги и вцепился в поручень, чтобы не упасть — вездеход мотало из стороны в сторону.
— Три недели, три дня, три минуты — какая разница? — с каждым словом его голос поднимался все выше;, затем он сделал видимое усилие, чтобы овладеть собой, и продолжал: — Послушайте! Вы же ничего не знаете. Вы только что прилетели, и видит Бог, как я вам завидую! А я уже давно тут и всякого насмотрелся. И туземцы эти проклятые!.. Они убивают моих друзей, а я должен смотреть и ничего не могу сделать. А на орбите кружат ниджорцы и держат палец на кнопке бомбосбрасывателя. Один раз у кого-нибудь не выдержат нервы, и вся эта чертова планета сгорит!
— Сядьте, Фоссел. Сядьте и успокойтесь, — Брайн старался говорить мягко, но в его голосе отчетливо слышались командные нотки.
Фоссел покачался еще секунду, потом упал на сиденье и отвернулся к окну. Остаток пути до города они проделали в полном молчании.
В штаб-квартире Центра царила атмосфера отчаяния и уныния. Единственным человеком, не разделявшим общего настроения, оказался доктор Стайн — он без лишних слов утащил Леа в госпиталь. Наверняка у доктора было много пациентов и мало свободного времени. Остальные уже давно впали в депрессию, свежему человеку это сразу бросалось в глаза. Пораженческие настроения буквально витали в воздухе, все сидели на чемоданах и с нетерпением ждали приказа об эвакуации. Все, что он увидел, Брайн определил для себя одним словом — развал.
Поев, он в сопровождении Фоссела отправился в кабинет директора, теперь — его кабинет. Одна стена в кабинете была из толстого прозрачного стекла, и Брайн увидел, как в большом зале сотрудники упаковывают архивы. Фоссел уже не казался таким взвинченным — он больше не отвечал за исход операции.
Брайн твердо решил никому не говорить, что работает в Центре без году неделю. Сейчас не время пускаться в откровения, сейчас нужно употребить власть, и чем дольше никто не узнает о некомпетентности нового начальника, тем лучше.
— Запишите, Фоссел, и распорядитесь отпечатать. Печатное слово имеет больший вес. Пишите: «С этой минуты все приготовления к эвакуации прекращаются. Мы покинем планету только в случае окончательного провала операции. Если до этого дойдет, разрешаю брать с собой только личные вещи — прочее имущество останется здесь.» Может быть, вы этого и не понимаете, но мы должны спасать планету, а не архивы. — Краем глаза он заметил, как лицо Фоссела вспыхнуло от гнева. — И принесите мне доклады по операции. Пока все.
Фоссел вышел, и минуту спустя до Брайна донеслись гневные крики и возмущенные возгласы. С приездом, — подумал он и выдвинул верхний ящик стола. В ящике лежало письмо, адресованное Айджелу. Брайн задумчиво повертел его в руках и вскрыл конверт:
«Айджел! Я получил официальное согласие на замену и очень рад, что мою просьбу наконец удовлетворили. У вас богатый опыт полевой работы, и вы справитесь, я уверен. Что касается меня, то последние двадцать лет я занимался исследованиями, чистой наукой. Я ученый, а не администратор, думаю, никто не будет с этим спорить.
У вас будут трудности с командой. Надо иметь в виду, что почти все сотрудники — добровольцы по необходимости. Некоторые из них религиозны и работают за идею, но большая часть этих людей попала сюда случайно. То, что случилось, для всех было полной неожиданностью. Теперь я понимаю, что мы сделали очень мало или, лучше сказать, вообще ничего не сделали. Мы не достигли никакого прогресса в отношениях с туземцами. Это ужасно! Их поведение совершенно не укладывается в распределение Пайсона, которое учитывает сотни различных факторов. Экстраполяция Паретто тоже не действует. Нашим полевым агентам не удается даже поговорить с туземцами, двое из них погибли при попытке наладить контакт. До правителей планеты просто невозможно добраться, а остальные держат рот на замке.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});