этом растущее городское население не только требовало все большего количества товаров (прежде всего продовольственных), но и все более придирчиво относилось к их качеству. По мнению советского экономиста Юрия Яременко, одной из наиболее серьезных проблем для советской экономики стал не просто рост реальных доходов во второй половине 1960-х — начале 1970-х годов, но структура их последующего расходования[145]. Поскольку реальные доходы выросли у всего населения, а не только у среднего класса и элиты, то они были направлены прежде всего на расширение и увеличение пищевого рациона. А это означало существенное увеличение потребления продовольствия (в первую очередь мяса и фруктов), к чему государство и аграрный сектор оказались не готовы. Именно в этом ему виделась основная причина увеличения дефицита продовольствия. Позиция Яременко отражала систему представлений более широкого круга экономистов, работавших в упоминавшемся выше ЦЭМИ — Яременко стал его директором в 1987 году, а в 1991-м был назначен одним из экономических советников Горбачева[146].
В результате Госплану и партийным органам приходилось решать все более усложняющиеся задачи по обеспечению едой компактно проживающих групп населения, которые в принципе сами не производили никакого продовольствия. Первый секретарь Балашихинского райкома Московского обкома КПСС Александр Русанов в интервью подробно рассказывает, насколько сложно и нервно было устроено снабжение его района, находящегося сразу за восточной границей Москвы. В районе на тот момент насчитывалось 300 тыс. жителей, подавляющее большинство которых работали на заводах ВПК и жили в трех крупных городах. На весь район, как говорилось выше, приходилось только два аграрных предприятия-производителя.
Госплан планировал, сколько вырастить пшеницы, сколько овощей. Потом определялось, сколько надо произвести всего — хлеба, овощей, всех продуктов питания. Все это потом доводилось до областей, сколько области положено иметь мяса — или область себя полностью обеспечивает, тогда им ничего не положено, или, если она имеет производство больше, чем потребление, значит, она должна поставлять другой области, где не хватает своего. Водка тоже по лимитам отпускалась, не сколько захотел в район завести, а сколько тебе дали, все планировалось. Например, Московская область не могла себя полностью обеспечить продовольствием, хотя и сельское хозяйство большое. <…> Нам надо было получить лимиты, сколько нам надо было поставить всех продуктов питания. Это уже расписывал облплан. <…> После того как расписали, сколько чего нам нужно, шло прикрепление, кто нам должен поставить тот же картофель. Московская область получала картофель, население-то — 10 млн, из 12 областей. И уже каждая область имела задание, а задание выдавал Госплан. Точно так же по мясу: те области, которые производили мяса больше, чем они потребляли, они должны были поставлять. И если кто-то не поставлял, отставал, значит, жаловались в Совмин, в ЦК, что Смоленск не поставляет мясо. А те говорят: «У нас самих не хватает». Потому что Госплан допускал очень много ошибок при планировании. Госплану надо было дыры все заткнуть, поэтому, когда не хватает, было и волевое планирование: записывали, а там как хочешь, так и выкручивайся.
В Балашихе, если взять капусту, свеклу и морковь — это все идет из совхозов Московской области. Вот мы прикреплены к Шатуре, Можайску, мы направляем туда машины, людей, чтобы помогать, уборкой заниматься. Хоть у нас и была своя птицефабрика в Балашихе хорошая, но яиц не хватало. Курятину — это все поставляли из других областей, опять-таки по прикреплению, что запланировано планом. А роль горкома здесь — решающая. Горком отслеживает, кто машины не послал, кто людей не послал. Заранее мы договариваемся с районом на уровне райкомов партии, что они нам должны поставлять, что мы с ними должны заключить договора — все же все равно мы платим деньги по договорам совхозу и колхозу, они нам — товар. И роль горкома и райкома такая: все, что требуется завести, вовремя позаботиться, чтобы было, это все на ответственности партийных органов. В горкоме есть инструктор в сельхозотделе, который отслеживает, как идут дела в подведомственном ему районе (то есть районе, к которому прикрепили Балашихинский). Орготдел — это вообще общее руководство всем. И [если есть проблемы, идет] соответствующая кляуза, донесение в обкоме до руководства доводит, а те уже соответствующим образом надерут попу[147].
Власть в лице Брежнева и либеральных по советским меркам экономических чиновников понимала необходимость «кормить народ». Например, 15 февраля 1971 года на фоне сворачивания «косыгинской реформы» у председателя Госплана СССР Николая Байбакова прошло совещание по выполнению «директив» (очевидно, данных Политбюро), на котором заместитель руководителя ведомства Бачурин давал следующие инструкции сотрудникам для разворачивания планирования:
Необходимы структурные изменения в пользу сельского хозяйства, машиностроения для легкой и пищевой промышленности, производства синтетических материалов и товаров народного потребления. Имеющееся отставание на этом участке необходимо преодолевать[148].
Причиной последовательного ухудшения продовольственной ситуации в СССР с начала 1970-х годов стали крупные климатические катастрофы (прежде всего засухи) 1972–1973 годов в Европейской части СССР. Они, помимо памятных современникам пожаров, привели к дефициту зерна и многих привычных продуктов питания. Так, Кулаков на совещании по сельскому хозяйству в ЦК КПСС 28 декабря 1973 года заявил, что в следующем году необходимо собрать 200–250 млн тонн зерна, без чего невозможно животноводство — «покупать его негде»[149]. Однако несмотря на категорические заявления, возникший дисбаланс закрывался закупками зерна на Западе на «нефтяные деньги».
Агропромышленные комплексы вытесняют колхозы и совхозы
Как говорилось выше, помимо увеличения количества закупаемого зерна, постоянно происходил поиск эффективных мер по увеличению производительности сельского хозяйства[150].
В целом инвестиции в сферу сельского хозяйства непрерывно росли. Они были направлены на несколько целей — строительство инфраструктуры (дороги, линии энергопередачи и газопроводы к селам и деревням, школы и дома культуры, дома жителей совхозов и колхозов, коровники, пункты хранения техники и элеваторы); производство удобрений, которые должны были повысить отдачу пашни; мелиорацию, строительство ирригационных сооружений и борьбу с опустыниванием и другие меры борьбы за расширение посевных площадей; снижение доли ручного труда и обеспечение сельского хозяйства новой, более производительной техникой.
Развивались новые для советской экономики формы производства, такие как агропромышленные комплексы и входящие в их состав или существующие в других формах фабрики по промышленному производству мяса, птицы и яиц[151].
Кроме того, вновь начали внедряться, быстро расти и профессионализироваться такие формы аграрного производства, как подсобные хозяйства крупных промышленных предприятий (о чем речь шла выше, во второй части).
С 1973 года в связи с растущей зависимостью от снотворных и болезнями Брежнев в значительной