Каждый житель в теории мог сам выбирать, какому из двух богов поклоняться. В реальности же тут господствовал принцип, как в средневековой Европе после тридцатилетней войны: «Чья власть, того и вера».
Судя по белому, на самом деле светло-серому, балахону жреца, барон Крим Рой молился Порядку, а следовательно, и все его домочадцы, воины, слуги, крестьяне и рабы тоже служили Порядку.
Любопытство к магической стороне местной жизни поспособствовало тому, что Игорь спокойно отнёсся к хитрому выверту своего коллеги и с охотой направился к жрецу, в надежде узнать что-нибудь полезное.
Прогадал превозмоганец хренов, разозлился на себя сержант спецназа. Жрец даже не стал с ним разговаривать, поручив своей рабыне – судя по смазливому личику, точёной фигурке и тому, что к ошейнику прилагалось вполне приличное лёгкое, укороченное до колен, ситцевое платьице, работавшей у него не только уборщицей, прачкой или поварихой – показать иноземцу объём работ. Тут-то Игорь и осознал в полной мере мудрость увильнувшего Имариса.
Храм при замке удивил попаданца своими размерами, весьма скромными, если учесть, что в нём проживал ещё и жрец со своей рабыней. В поселении-замке, по прикидке Игоря, насчитывалось не менее четырёх-пяти сотен человек, одних только детей тут было не меньше сотни.
«Или не все допускаются в храм, или я чего-то не понимаю», – думал попаданец, равнодушно смотря на выпендривавшуюся перед ним своей важностью – как же, подстилка самого жреца Порядка! – девицу, объяснявшую ему фронт работ.
За храмом находилась баня, примитивная по своему устройству. В ней не было даже предбанника – обычный крытый сруб с глиняным полом, в центре которого стояла здоровенная бочка, в которую легко мог поместиться этот толстый служитель культа вместе со своей рабыней, а сбоку находилась печь с металлическим чаном, которая должна была нагревать как воду, так и внутреннее пространство бани.
Игорю предстояло не только на две трети заполнить эту огромную бочку и полностью чан для нагрева, но и после того, как жрец со своей служанкой помоются, вычерпать воду и выплеснуть её на заднем дворе.
– А слив с водоотводом придумать не судьба? Ах да, зачем графине знать, где та Австралия, если есть извозчики. Или на хрена придумывать ванну, когда не самому грязную воду черпать. Да?
– Тебе ещё потом надо будет по новой чан наполнить, чужак, – не скрывая злорадства, сообщила шустрая девка. – Мне по хозяйству нужно будет.
– Ночь же скоро?
– Так я на завтра, – засмеялась чертовка.
Если бы Егоров и был идеалистом, мечтающим об установлении справедливости и равенства, то четверти дня, проведённого им сегодня в замке или посёлке – Игорь не знал, как лучше назвать обиталище барона, – ему точно бы хватило, чтобы выбросить подобные бредни из головы. Пожалуй, зависимые люди тут были ничуть не лучше своих господ.
– Быстрее шевелись, иноземец, – вновь появившийся на крыльце своего храма-жилища жрец поторопил идущего сразу с двумя вёдрами Игоря.
– Отвали, козёл, – благоразумно не очень громко ответил ему попаданец.
Таскать было тяжело по причине того, что сделанные из разбухшего дерева вёдра весили больше, чем вода в них. Очередную прогрессорскую идею – подарить этому миру коромысло – Егоров отбросил, как бесполезную. Принцип «сделал дело – гуляй смело» здесь был неизвестен, быстрее натаскаешь воды жрецу – раньше получишь другую задачу.
– Чистенькую работёнку тебе подыскали, каторжанин!
Довольно тяжёлый камень больно ударил Игоря почти точно между лопаток. Густ. Какому ещё придурку могло прийти в голову швыряться камнями в занятого работой человека?
Ещё полтора часа назад брошенный камень полетел бы назад и с гораздо большей скоростью, но совсем недавно кое-что изменилось – Ловик, третий член, если так можно выразиться, их команды водоносов сухо объяснил любопытному чужеземцу, что вести себя должно совершенно безропотно, иначе, в зависимости от настроения барона, или порка у столба до потери сознания, или смерть через повешение. Если же происходящим заинтересуется баронесса Нока, добродетельная супруга владетеля, то казнь может оказаться и более изощрённой. Тут даже за обычные проступки или недостаточную активность в работе можно попасть на правёж к надзирателю и двум его помощникам.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Так что пока Егорову пришлось стерпеть. Он даже не бросил в ответ ни слова на радость ещё более развеселившемуся Густу, который, уже хорошо подпитый, стал что-то со смехом рассказывать своему товарищу, худощавому рыжему дружиннику одного с ним возраста, с утиным носом и без половины зубов на верхней челюсти. Сохранить благоразумие Игорю помогло принятое решение избавиться от придурка навсегда.
– Эй, ты чего это чужаку работать мешаешь? Вот скажу сейчас хозяину! Отстань от него!
Вышедшая из-за храма от бани служанка жреца смотрела на Густа и его приятеля, грозно нахмурив брови и уперев в бока кулачки, как это делала жена Серёги Ковалёва, когда того друзья приводили домой.
И в этом мире, получается, не всё определяет статус человека, но и его возможности. Слова и угроза рабыни испугали дружинников.
– У тебя будут весёлые дни до отъезда, каторжанин, – выкрикнул Густ.
– А на руднике ещё веселее, – добавил его приятель.
От Игоря они всё же отстали, отправившись дальше по улице, но взгляд, который Густ послал попаданцу, ничего хорошего тому не сулил.
– Смотри, смотри, покойник, – подмигнул ему бывший спецназовец.
Сержант Егоров никогда безрассудным не был, однако иногда приходилось сознательно идти на риск, если альтернативный вариант сулил гораздо больше неприятностей. Вот и сейчас Игорь отчётливо понял, что если он не избавится в ближайшее же время от Густа, то этот чмошник его рано или поздно достанет и вынудит совершить фатальный поступок, после которого этот мир может лишиться превозмоганца, даже не успевшего принести сюда какой-нибудь прогресс. Вон хоть стекло подарить местным жителям за доброту их и ласку, ни дна бы им, ни покрышки. А то только ставни, бычьи пузыри или слюдяная мозаика на окнах.
К наступлению темноты Игорь устал очень сильно, даже при том, что воду надо было черпать не из глубокого колодца, а из пары родников, наполнявших небольшие, вкопанные в землю срубы и стекающих к небольшой речушке, служившей прачечной и ванной для рабов и канализацией для всего населения замка-поселения.
После храмовой бани Игорь уже с обоими товарищами-водоносами успел ещё поработать и для наполнения поилки конюшни. Заодно полюбовался на амазонку, дочь владетеля баронессу Эфру Рой, которая в окружении троих прилично одетых девушек-сверстниц, приживалок или подруг развлекалась, а может, тренировалась, стреляя из лука стрелами с тупыми наконечниками по живым мишеням, в качестве которых выступали два покорно стоявших раба, один из которых был совсем старым.
В чём уж эти бедолаги провинились, неизвестно, но находились они от амазонки не далее чем в сотне шагов, и при каждом удачном её попадании вскрикивали.
– Тоже сука конченая, – вынес свой вердикт попаданец.
В барак они пришли затемно, и устраиваться на ночлег пришлось при чадящем свете двух факелов, по одному в мужском и женском отделениях. На новичка внимания почти не обращали: все были достаточно уставшими от дневной работы и отупевшими от всей своей жизни.
– Переходи к нам, – пригласил Имарис, чувствующий к Игорю искреннюю симпатию после того, как свалил на него работу у жреца. – Одрий сюда ночью или утром не заходит.
Как оказалось, приглашение попаданца в одну дружную водоносную компанию имело и ещё один толк – работавший сегодня при кухне Ловик не только сам подкормился, но и позаботился о своих коллегах, спрятав за пазухой целую горку вываленных сейчас на подстилку чьих-то объедков.
Сильно привередничать Игорь не стал, но из угощения взял только не надкусанное.
– Ловик, – обратился он к казавшемуся более толковым из этой пары водоносов, – а почему вокруг поселения стен нет? Или у вас господа дружно живут?