В управлении государством мы создадим хаос и неразбериху, незаметно, но активно и постоянно будем способствовать самодурству чиновников, взяточников, беспринципности; бюрократизм и волокиту возведем в добродетель. Честность и порядочность будем осмеивать, они никому не станут нужны, превратятся в пережиток прошлого. Хамство и наглость, пьянство и наркомания, животный страх друг перед другом и беззастенчивость, предательство, национализм и вражду народов, прежде всего вражду и ненависть к русскому народу, — все это мы будем ловко и незаметно культивировать, все это расцветет махровым цветом. И лишь немногие, очень немногие, будут догадываться или даже понимать, что происходит».
«Неужели этого хотят и наши вожди? Значит, они перерожденцы?! — подумал Стороженко. — Разве в идеях социализма только ошибки прошлого? Не могли же люди без объединяющей духовной силы создать столько материальных ценностей, превратить недавнюю страну с сохой в сверхдержаву? Да и дружба народов, пусть порой и наивная, все же была не пустым звуком. Перестройку (свою ли?) Горбачев назвал «революцией в революции». Такого термина в истории нет, ибо в революции ее антиподом может быть только контрреволюция…»
Надо отметить, что перестройка с ее дешевым лозунгом построения социализма с человеческим лицом самым отрицательным образом повлияла на контрразведывательную деятельность.
Во-первых, был огульно ошельмован в очередной раз институт негласных помощников — основа в работе любой спецслужбы. Вчера еще честно помогавшие люди избегали встреч с оперативным составом, что сразу же было уловлено иностранными разведками. Они стали работать напористее и наглее.
Во-вторых, и до этого скудное финансирование оперативных подразделений упало до такого уровня, что делились даже проездные билеты, сократился парк оперативных машин, урезались деньги на финансирование отдельных оперативных операций.
В-третьих, военные контрразведчики почувствовали, что генсек лукавит, уходя от решений сложных государственных вопросов, проявляет неискренность, подставляя военных.
В-четвертых, утечка режимных данных нередко шла на таком высоком уровне, что оперативникам нечего было и думать о перекрытии ее каналов.
И наконец, службу начали покидать разочарованные опытные работники, профессионалы высокого класса, меняя скромные кабинеты Лубянки на роскошные апартаменты в офисах зарождающегося олигархического бизнеса и банков.
Это потом, когда стали открываться материалы перестроечного времени, стало совсем ясно, что с Горбачевым играл Запад по своим правилам.
В газете «День» № 22 за 1993 год были опубликованы четыре снимка и текст:
«Эти снимки принадлежат парижскому агентству «Гамма». Они сделаны фотографом Ефимом Абрамовичем, как утверждают, агентом КГБ. Время снимков — начало 1970-х годов, место — Сицилия, о чем свидетельствует знаменитый фонтан с колесницей в Палермо. На снимках Раиса Горбачева. В то же время в Сицилии на встрече молодых политиков присутствовал и ее супруг — М.С. Горбачев, недавний комсомольский работник, а потом партийный лидер Ставрополья. Именно в это время завязались связи будущего «перестройщика № 1» с политической элитой Запада, намечались контуры особых отношений Горбачев — Тэтчер.
Мало что известно об этой сицилийской встрече и о другой, подобной же. Но, по-видимому, эти контакты послужили стартом политики «нового мышления», которая кончилась исчезновением СССР».
Надо отметить, что Горбачев в бытность секретарем по сельскому хозяйству мог открыто контактировать с американцами. Так, 4 сентября 1981 года он принимал Дж. Кристала, как указывалось в официальном сообщении, специалиста по сельскому хозяйству и общественного деятеля. В середине ноября 1983 года такого рода контакт повторился.
Как писал А.П. Шевякин в книге «Загадка гибели СССР. История заговоров и предательств»:
«Особое внимание в нашей литературе обращают на знаковую попытку выйти на связь с М.С. Горбачевым со стороны американцев незадолго до старта «перестройки».
Весной 1984 года — примерно за год до захвата Горбачевым власти — в Женеве в ходе конференции по разоружению руководитель советской стороны Чрезвычайный и Полномочный Посол СССР В. Исраэлян получил приглашение со стороны американского коллеги Льюиса Филдса, только что вернувшегося из Вашингтона, встретиться «на нейтральной почве». По словам Исраэляна, встреча состоялась «…в одном из загородных ресторанов». В конце встречи Филдс предложил советскому дипломату пройтись после обеда.
«В Вашингтоне хотели бы установить серьезный, деловой контакт с кремлевским руководством, — начал Филдс. — И вице-президент Буш готов встретиться с одним из новых советских лидеров во время своего визита в Женеву. Встреча должна носить строго конфиденциальный характер». На мой вопрос, имеют ли американцы конкретно кого-нибудь из советских лидеров в виду, Филдс однозначно ответил, что вице-президент хотел бы встретиться с Михаилом Горбачевым как наиболее вероятным будущим лидером Советского Союза.
У меня сразу же возник вопрос, почему это важное предложение делается через меня, а не по нормальным дипломатическим каналам — через наше посольство в Вашингтоне или американское в Москве. Филдс вразумительного ответа дать не смог, сказав, что лишь выполняет полученное поручение…
Тем временем в середине апреля в Женеву прибыл Буш. Его выступление на конференции по разоружению было намечено на 18 апреля, а накануне мне на квартиру позвонил (советник генерального секретаря ООН, директор ряда «международных» центров, член масонского клуба «Магистериум» (Москва, 1993 г. — Авт.) Садрудин Ага-хан и таинственно сообщил, что 17-го вечером со мной хотел бы встретиться «наш общий друг».
Беседу мы начали втроем. Буш кратко коснулся главной цели своего визита в Женеву. Когда Ага-хан покинул нас и мы с Бушем остались вдвоем, он сразу же перевел разговор на возможность проведения неофициальной советско-американской встречи. В качестве своего собеседника как будущего советского лидера он назвал только одну фамилию. «Вашим следующим лидером будет Горбачев», — уверенно заявил он. Эти слова врезались мне в память.
Через неделю в Москве при первой же встрече с министром доложил ему о предложении Буша. Громыко внимательно выслушал, не прерывал и не задал ни одного вопроса. Когда я закончил доклад, наступило тягостное молчание. Министр смотрел куда-то в сторону от меня и о чем-то напряженно думал. Затем, обернувшись ко мне, он сказал: «Ну, как там у вас дела на конференции по разоружению?» Я понял, что разговор закончен». (Израэлян В. Несостоявшаяся встреча //Аргументы и факты, 1991, № 25.) Горбачев часто беседовал с видными деятелями Запада с глазу на глаз, стремился уединяться, разговаривать на улице и без своих переводчиков. Такие беседы были у него с папой римским, Бушем, Колем и другими их представителями. 24 января 1991 года к Горбачеву напросился на встречу посол США Мэтлок. Разговор состоялся без переводчика. Таким образом, несанкционированные контакты или беседы без свидетелей со стороны главного «перестройщика» стали чуть ли не нормой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});