Да, я отлично знала, куда надо идти, чтобы взять яйцо песчаного муравья.
Но первоначальный план не годился.
У нас больше не было вкусного живого мяса для песчаных муравьёв. И не было воинов, которые должны были отвлекать от нас всех муравьиных мам.
Надо было придумать что-то ещё. Нет, конечно, я отдавала себе отчёт в том, что лучше бы мне было даже не задуматься о подобном. Можно сказать мальчишке, найти слова, уговорить его. В конце концов, в мире полно других девочек, и он обязательно найдёт кого-то ещё.
Но ещё я понимала, каково сейчас той девочке, дочери шамана, и что именно она ощущает.
В отличие от неё, я проклятой не было, от меня отвернулись боги. Это было хуже и страшнее. Это было куда болезненнее, тяжелее, безнадёжнее, наконец. И если меня не смог бы понять ни один из проклятых, я понимала все, что они ощущали, очень хорошо. Слишком хорошо. Поэтому мне и стало жалко девочку.
Эта моя не ко времени просыпающаяся жалость могла наделать бед, но я никогда не препятствовала тем побуждениям, которые у меня возникали в душе. Если я чувствую, что этой девочке надо помочь, значит, я это сделаю.
Возможно, потом я об этом пожалею. Такое уже бывало.
Но ведь я могу с тем же самым успехом ни о чём не пожалеть.
Надо сделать первый шаг, а дальше как обычно положиться на собственную интуицию. Слушая мир, я могла добиться большего, чем если проводила бы все дни и ночи в гнетущих мыслях и попытках найти лучше решение.
В мои размышления ворвался тихий звук — негромкое с присвистом сопение. Кажется, мальчишка, утомлённый всем, что случилось, уснул. А раз так, пришло время для того, что не должно быть увидено другими.
Если змея, что нас преследовала, сохранила разум, то я договорюсь с ней, чтобы под прикрытием урагана она доставила нас в сердце Долины костей.
А если договориться с ней не получится, я её убью.
Потерявшие разум змеи не были угодны змеиным богам. Так что не благое дело, но все же действие без наказания, и я собиралась это сделать. А там, там видно будет. Не первый и далеко не самый последний раз я оказывалась в условиях, когда другие бы просто отдались на волю богов, потеряв себя. Я этого сделать не могла.
Итак. Откинув кусок шкуры, я вытащила два кинжала. Острые клинки-когти заняли свои места в ножнах на запястье.
Вот теперь следовало найти змею до того, как она найдёт меня. Смертельные прятки в тёмной пещере начались. И победит пусть если не сильнейший, то тот, кому суждено. А остальное видно будет.
Ну, не видно. В этой темноте даже змея вряд ли что-то увидит. Так что она будет двигаться по запаху.
А по запаху я тоже могу! Главное только сосредоточиться. А ещё чтобы мальчишка не вовремя не выскочил из-под шкур, и тогда все будет хорошо, по крайней мере, должно таковым быть!
Превратившись в застывшую фигуру, я слушала тоннель всем своим телом. Колебания земли, дрожь воздуха, шорох песчинок, перезвон окаменелых чешуек в стороне от меня. Тихий шелест, колышущихся на сквозняке выползков, два голоса, раздражённо теребящие одну змею, раздирающие её на куски.
Один голос утверждал, что меня надо убить за нарушение территории. Второй говорил, что змеиное дитя неприкосновенно.
Ого! Давненько я не слышала такого раздрая в головах у змей. Явное последствие применения свитка подчинения. После его использования змея убивала всех, кто не выполнял какое-то охранное действие. В ауле Песчаных крыс, где я родилась, надо было взять с собой подношение. В ауле Скалистых медведей, где вместе с дедом я вразумляла сошедшую с ума змею в первый раз, с собой надо было иметь маленькую куколку из пакли.
Впрочем, потом о таком я уже не думала.
Выезды на воадекватление змей стали обыденностью, а потом у нас появились и свои змеи, и это стало даже рутиной, на которую я почти не тратила сил.
У меня было время на то, чтобы заранее подготовиться и все просчитать. Под рукой имелись необходимые инструменты, свитки, а ещё люди и живое мясо. Поэтому я обездвиживала змею, люди её переворачивали, я возвращала ей разум, кормила, выхаживала змейку и составляла с ней договор на охрану без свитка подчинения.
А вот теперь у меня ничего этого не было.
Чтобы вернуть змее разум — из неё надо было вытащить свиток. С тем учётом, что вокруг было темно, как у той самой змеи в желудке, меня ждало незабываемое времяпрепровождение. Главное, чтобы срок «не забывать» был как можно дольше. Как-то не хочется мне умирать в этом грязном тоннеле. Я уж лучше как-нибудь потом, в более располагающем к этому месте. А значит, долой мысли, пора заняться работой.
От первого удара змеи я могла бы даже не уворачиваться.
Голова прошла слишком высоко надо мной, заполнив тоннель и низкий зал, где мы были, раздражённым низким шипением.
Свиток требовал от змеи подчиниться. Та часть инстинктов, с помощью которой змеи определяли своих, требовала меня не трогать.
Узнать бы, кстати, чьим именно молоком и ядом меня вскормили.
В последнее время я начала подозревать, что змея, от которой моя мать взяла яд и молоко, была ой какой непростой.
Второй удар охранницы могильника был удачнее. Её голова ударила совсем над моим плечом. Дрогнула стена, в которую врезался живой таран, мне за шиворот посыпались мелкие камешки и песок. Но, к сожалению, выдержали столкновение обе: и стена, и змея. А мне позарез змею надо было или утихомирить, или усыпить. Вот только как бы это ещё сделать…
Третий удар был очень опасен. Если бы змея меня достала, то осталось бы разве что влажное пятно на стене. И на этом бы все закончилось, и моя история, и путешествия лорда Али.
Но песчинки заранее шепнули, подсказали мне о том, как и куда змея ударит. И естественно, в момент удара меня там уже не было.
Впрочем, идей как справиться со змеёй тоже не наблюдалось. Да, у меня были с собой шаманские ключи. В том числе был и ключ сна. Им, по идее, можно было усыпить любую змею. А эту — нет.
Свиток подчинения, запечатанный в теле, давал своему носителю своеобразную защиту. Использование любого другого ключа на таком носителе было абсолютно бесполезно.
Идея с оглушением змеи, путём приманивая её к стене, куда она могла врезаться, уже продемонстрировала свою несостоятельность.
Вариант третий, оглушить змею, уронив потолок, была выполнимой. Но, во-первых, это было равносильно вывешиванию штандарта «я здесь». Во-вторых, это было опасно для меня самой и Али. И, наконец, это тоже не гарантировало успеха.
Вот ненавижу такие ситуации!
Замерев у стены, я с тяжёлым вздохом остановилась там же, где и была, села на грязный пол тоннеля. Змея, потеряв меня из виду, шипела, пробуя воздух на вкус. Пару раз на меня что-то падало, змея путешествовала в поисках меня по второму ярусу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});