— Да, черта с два, мы отступим! — горячо воскликнул вице-адмирал Козлов, поддержав своего коллегу. — Я не для того потерял треть дивизии, чтобы на полпути возвращаться обратно, тем более когда победа вот она, только протяни руку!
— Я в свою очередь, также полностью поддерживаю продолжение похода против султана Селима, — со своей стороны кивнул Александр Михайлович Красовский по привычке развалившись в кресле и любующийся своим непревзойденным маникюром. — Странно, что мы вообще поднимаем данную тему. Перед ранением наш командующий четко дал понять, что не намерен возвращаться в «Тавриду», о чем же вообще тогда сейчас разговаривать… Я конечно, в силу возраста, не имел такой чести сражаться бок обок с вами в той войне против османов, но абсолютно понимаю и разделяю ваш настрой на продолжение похода, поэтому голосую за него руками и ногами…
Понятно, что Красовский говорил это, все еще желая реабилитироваться в глазах Самсонова и остальных за свои прошлые провалы, в итоге, перевес тех, кто решил продолжать кампанию против Османской Империи, было налицо. Трое высказались — за, и только двое — Гуль и Козицын все еще сопротивлялись, причем Василий Иванович сильно колебался, ему как и остальным хотелось разделить славу победы над Селимом Седьмым, с другой стороны, старый вояка понимал, что каждые новые сутки проведенные в «Тарсе», а затем, и в «Эдирне», чреваты поражением нашего второго космофлота, там у Херсонеса-9…
Однако цифры вещь неумолимая, адмиральское собрание в отсутствие командующего по правилам принимало решение путем голосования и решение это звучало так — мы идем брать столичную звездную систему империи османов. Вроде как все было ясно и теперь только оставалось отдать приказ по дивизиям, уже выстроенным в походные колонны на орбите Аданы-3, на преследование кораблей противника, в беспорядке отступающего к переходу в провинцию «Эдирне», как вдруг…
— Не торопитесь с решением, еще не все голоса подсчитаны, — я в сопровождении Агриппины Хромцовой быстрым шагом вошел в кают-компанию, где совещались адмиралы, прервав речь Вячеслава Васильевича, который уже хотел объявить о том, что Черноморский космический флот продолжает боевые действия против ВКС Османской Империи, в связи с чем начинает преследование отступающих эскадр Ясина Бозкурта.
— Что значит, не все голоса подсчитаны? — не понял Козлов, недовольно обернувшись и посмотрев на вошедших.
— Ну, вы же тут решили действовать по правилам, — я подошел к столу, за которым сидели дивизионные адмиралы, и недолго думая плюхнулся в свободное кресло, кресло, которое ранее занимал командующий Самсонов. — А если по правилам, то голос Агриппины Ивановны тоже должен считаться…
— Вице-адмирал Хромцова, при всем уважении, не является офицером Черноморского космофлота, — поправил меня, Дамир Хиляев, слегка поклонившись моей спутнице, которая будто секьюрити молча стояла за моей спиной. Агриппина Ивановна и сама, если честно, пока не сильно понимала, что я задумал, поэтому решила пока держать язык за зубами, и подключиться к разговору лишь тогда, когда это будет необходимо.
— Она не имеет голоса на совете адмиралов, — продолжил за Хиляевая, контр-адмирал Красовский, включаясь в разговор, понимая и опасаясь, что я опять задумал какую-то с его точки зрения пакость. — Васильков, умоляю, не мути воду, и, кстати, не говори, что ты тоже имеешь голос. Ты хоть и адмирал, но без собственного подразделения, и от этого никаких прав участвовать в совещании у тебя нет…
— Я и не претендую, хотя, согласитесь, господа, контр-адмирал и без дивизии — это ненормально, — печально вздохнул я, затягивая свою вечную пластинку обделенного дивизией. — Однако насчет Агриппины Ивановны вы ошибаетесь. Командующий Дессе, посылая 5-ю «ударную» дивизию в «Тарс», тем самым временно передал данное соединение под командование Ивана Федоровича Самсонова, то есть 5-ая дивизия на какое-то время входит в состав Черноморского космического флота, а ее командир подчиняется командующему этого флота, либо, как в данном случае, — решению совета адмиралов того же флота. Совету, который, если я правильно понял, проходит прямо здесь и сейчас…
Я, входя в каюту, краем уха услышал, что Хиляев, Козлов и Красовский решили продолжить поход, что, как вы понимаете, ни в мои планы, ни в планы Хромцовой не входило, поэтому быстро среагировал и первым перешел в атаку.
— Агриппина Ивановна имеет право голоса, — продолжал я, крутясь при этом в кресле, как ребенок и понимая, что адмиралы не могут ничего мне на это возразить.
— Что ж, ваш голос, вице-адмирал, — пожал плечами, Вячеслав Васильевич Козлов, обращаясь к Хромцовой, — он за то, чтобы продолжать операцию против султана или за то, чтобы без промедления вернуться в «Тавриду»?
— Надо непременно возвращаться к Херсонесу-9, — ответила на это, Агриппина Ивановна. — Любое промедление и тем более игнорирование опасности, исходящей от Коннора Дэвиса и поляков Вишневского, чревато самыми непоправимыми последствиями.
Было видно, как Козлов и Хиляев после слов Хромцовой засомневались, слишком большим авторитетом обладала Агриппина Ивановна и если уж она, та, которая прошла за тридцать лет службы горнила сотен сражений, смелостью и отвагой заслужив себе имя, говорит, что дела в «Тавриде» плохи, то возможно, стоит к ней прислушаться и еще раз подумать.
— Все равно, даже если на совете мы учитываем мнение вице-адмирала Хромцовой, — тут снова не вовремя влез Александр Михайлович Красовский, — то в любом случае в «Тавриду» мы не идем. Вообще-то при сложившемся раскладе три на три выходит… Трое командиров хотят вернуться, это Гуль, Хромцова и вы Василий Иванович, — Красовский повернулся к Козицыну, — и еще трое: я, Дамир Ринатович и Вячеслав Васильевич желаем продолжать кампанию против криптотурок…
Ничья, дамы и господа! Повторяю, у Василькова голоса нет и быть не может. Что в таком случае нам делать? Оставаться на время, пока наш командующий не придет в себя на орбите Аданы-3? Но, это неразумно, Иван Федорович может пробыть в искусственной коме не один день и терять время в этой ситуации будет для нас большой глупостью. Начать переход в «Тавриду»? Это еще бОльшая глупость — Самсонов как только очнется, сразу же развернет Черноморский космофлот и поведет обратно к «Эдирне», при этом изрядно отчитав нас за самоуправство… В общем, мы оказались в сложной ситуации…
— Действительно, как в таком случае принимать решение, — пожал плечами вице-адмирал Козлов. — Три на три, и что делать? Может кто-то желает изменить свое первоначальное мнение?
Ответом Вячеславу Васильевичу было гробовое молчание всех находящихся в кают-компании.
— Аркадий Эдуардович? — Козлов пошел индивидуально по каждому.
— Я только возвращение к Херсонесу и никак иначе, — воскликнул тот. — Я не думал, что когда-либо стану союзником контр-адмирала Василькова, но сейчас вынужден с ним согласиться. Нас ждут в «Тавриде» и как можно быстрей…
— Ясно, — недовольно кивнул Козлов. — У вас, Агриппина Ивановна не спрашиваю, ваше мнение понятно, тем более, что вы дольше всех по времени проводите с контр-адмиралом Васильковым, а мы знаем, что бывает с людьми, тесно общающимися с Александром Ивановичем — все они как правило попадают под его влияние будто сектанты какие-то…
Козлов вовремя остановился в своих предположениях, увидев на себе грозный взгляд Хромцовой.
— Так, ладно, — Вячеслав Васильевич быстро перевел разговор на других. — Ну, а вы, Василий Иванович, — обратился он к адмиралу Козицыну, — не намерены изменить своего прежнего решения?
Командующий 3-ей дивизией явно сомневался, с одной стороны понимая, что над «Тавридой» нависла серьезная опасность, с другой, являясь ветераном последней войны с османами, желающий всем сердцем продолжить и довести до логического завершения данную кампанию против султана.
— Нет, не меняю, — недовольный собой и сложившимися обстоятельствами, буркнул себе под нос вице-адмирал Козицын, уговорив себя остаться верным разуму, а не сердцу. — Надо возвращаться…