Читать интересную книгу Возвышение Хоруса - Дэн Абнетт

Хорус Аксиманд, капитан Пятой роты, был самым молодым и самым низкорослым из всех четверых, даже Локен был выше его ростом. Он был коренастым и крепким, словно бойцовый пес. Аксиманд наголо брил голову и смазывал ее маслом, так что теперь свет фонарей отражался от гладкого черепа. Как и многих других воинов молодого поколения Легиона, Аксиманда назвали в честь командующего, но он был одним из немногих, кто открыто пользовался именем. Его благородное лицо, широко посаженные глаза и прямой нос необычайно отчетливо напоминали внешность Воителя, что обеспечило ему дружеское прозвище Маленький Хорус. В сражениях Маленького Хоруса Аксиманда можно было сравнить с адской гончей, но помимо этого он обладал немалым талантом стратега. Аксиманд приветствовал нового товарища дружеским кивком.

Эзекиля Абаддона, Первого капитана Легиона, можно было сравнить с огромным зверем. Он был выше Локена и ниже Торгаддона, но благодаря своеобразной прическе казался выше ростом, чем каждый из них. Снимая шлем, Абаддон собирал свою черную гриву в серебряную муфточку на макушке, и волосы рассыпались наподобие кроны пальмового дерева или короны какого-то идола. Как и Торгаддон, Эзекиль входил в братство Морниваль с давних пор. Как Торгаддон и Аксиманд, обладал прямым крепким носом и широко расставленными глазами, напоминающими лицо Воителя, хотя настоящим сходством мог похвастаться только лишь Аксиманд. В старые времена их можно было принять за единоутробных братьев. Но они и были братьями по источнику генов и воинскому содружеству.

Теперь и Локену предстояло стать одним из них.

В Легионе Лунных Волков было на удивление много воинов, имевших внешнее сходство со своим примархом. Этот факт объяснялся схожестью генного материала, но те, чьи лица напоминали лицо Хоруса, считались наиболее удачливыми и среди своих товарищей были названы «сыновьями Хоруса». Это прозвище было своеобразным знаком отличия, и часто получалось, что «сыновья» быстрее продвигались по службе и им чаще сопутствовала удача. Локену был известен и тот факт, что все предыдущие члены Морниваля были «сыновьями Хоруса». В этом отношении он стал исключением. Во внешности Локена осталось большее сходство с бледнокожими жителями Хтонии. Он стал первым из не-«сыновей», кого избрали в этот замкнутый и почетный круг.

Хоть Локен и понимал, что не в этом причина, ему льстило, что он достиг этого высокого положения благодаря своим качествам, а не случайным капризам физиогномики.

– Ну, это действо не имеет особого значения, – сказал Абаддон, поздравляя Локена. – За тебя поручились и предложили твою кандидатуру люди более высокого ранга. Наш командир и лорд Дорн, оба, поставили твое имя первым.

– Так же как и вы, сэр, насколько мне известно, – ответил Локен.

Абаддон улыбнулся:

– Гарвель, мало кто может сравниться с тобой в сражении. Я давно за тобой наблюдал, и ты оправдал мой интерес, когда первым ворвался во дворец.

– Это удача.

– Удачи не существует, – угрюмо бросил Аксиманд.

– Он так говорит, поскольку ему она не улыбается, – насмешливо заметил Торгаддон.

– Я так говорю, потому что удачи не существует, – возразил Аксиманд. – Это доказанный наукой факт. Удачи нет. Есть только успех или его отсутствие.

– Удача, – повторил Абаддон. – Или это только другое название для скромности? Гарвель постеснялся прямо заявить: «Да, Эзекиль, я тебя обогнал, я занял дворец и преуспел там, где ты не смог добиться успеха». Он считает это неуместным. Я восхищаюсь скромностью людей, но, Гарвель, ты оказался здесь потому, что обладаешь непревзойденным талантом воина. Добро пожаловать.

– Благодарю вас, сэр, – ответил Локен.

– И вот тебе первый урок, – продолжил Абаддон. – В Морнивале мы все равны. Здесь нет никаких званий. В присутствии посторонних ты можешь обращаться ко мне «сэр» или «Первый капитан», но между нами не должно быть церемоний. Меня зовут Эзекиль.

– Хорус, – представился Аксиманд.

– Тарик, – добавил Торгаддон.

– Я понял, – ответил Локен, – Эзекиль.

– Правила нашего братства достаточно просты, – сказал Аксиманд, – и мы еще до них доберемся, но от тебя пока не ожидается никаких определенных поступков. Ты должен быть готов проводить больше времени с персоналом и стать проводником идей Воителя. У тебя есть кто-то на примете, чтобы присматривать за Десятой ротой в твое отсутствие?

– Да, Хорус, – кивнул Локен.

– Випус? – с улыбкой спросил Торгаддон.

– Я бы не возражал, – сказал Локен. – Но первым стоит Джубал. По старшинству и по званию.

– Вот тебе второй урок, – качая головой, произнес Аксиманд. – Слушайся своего сердца. Если ты доверяешь Випусу, выбирай его. Никогда не иди на компромисс. Джубал большой мальчик. Он это переживет.

– У тебя будут и другие обязанности и задания. Особые обязанности, – продолжил Абаддон. – Эскорты, церемонии, посольства, координационные встречи. Ты готов ко всему этому? Твоя жизнь сильно переменится.

– Я готов, – кивнул Локен.

– Тогда мы принимаем тебя, – сказал Абаддон.

Он зашел в воду рядом с Локеном и побрел вглубь пруда, подальше от света фонарей. Аксиманд последовал за ним. Торгаддон тронул Локена за плечо и жестом позвал присоединиться к остальным.

Они отошли подальше от берега и образовали круг. Абаддон попросил всех встать неподвижно, чтобы улеглась рябь на поверхности воды. Пруд снова стал зеркально-гладким. В центре круга замерло отражение поднимающейся луны.

– Это обязательный свидетель инициации нового члена, – сказал Абаддон. – Луна. Символ имени нашего Легиона, Никто не вступал в братство Морниваля иначе, как при свете луны.

Локен кивнул.

– Она сегодня слабая и не полная, – пробормотал Аксиманд, поднимая взгляд к небу. – Но этого достаточно. И ты обязательно должен видеть ее отражение. В первые годы Морниваля, приблизительно две сотни лет назад, было принято ловить отражение луны в полированном зеркале или ритуальном блюде. Теперь мы предпочитаем водную поверхность.

Локен снова кивнул. Неприятное и острое чувство неуверенности вернулось. Начался ритуал, напомнивший о древних мистериях, общении с мертвыми, заклинании духов. Казалось, все действие пронизано идолопоклонством и суевериями, тем духовным абсурдом, от которого предостерегал Зиндерманн.

Он решил, что нужно что-то сказать, пока не станет слишком поздно.

– Я человек веры, – заговорил Локен. – И это вера в непогрешимость Империума. Я не стану поклоняться другому храму и призывать каких-либо духов. Я признаю лишь веру в Имперское Кредо.

Все трое посмотрели на него.

– Я же говорил, что он всегда откровенно высказывает свои мысли, – заметил Торгаддон.

– Здесь нет никаких духов, Гарвель, – сказал Абаддон, успокаивающим жестом кладя руку на плечо Локена.

– Мы не собираемся тебя околдовывать, – хихикнул Аксиманд.

– Это просто старый ритуал, которому следуют по традиции. Так всегда поступают, – добавил Торгаддон. – Мы сохранили его, поскольку ритуал не играет особой роли. Это… что-то вроде пантомимы.

– Да, это пантомима, – согласился Абаддон.

– Гарвель, мы хотим, чтобы этот момент стал для тебя особенным, – сказал Аксиманд. – Чтобы ты запомнил его. Мы считаем важным отметить вступление нового члена торжественной церемонией, а потому сохраняем старый обычай. Возможно, это несколько театральное действо, но нам оно нравится.

– Я понял, – сказал Локен.

– Ты действительно понял? – спросил Абаддон. – Тогда ты должен дать обет. Клятву, крепкую и нерушимую, как никогда раньше. Как мужчина мужчине. Осознанную, ясную и очень, очень долгую. Это клятва братства, а не какой-то оккультный заговор. Все вместе мы стоим под лучами луны и клянемся, что только смерть может нас разлучить.

– Я все понял, – повторил Локен, чувствуя себя глупцом. – Я готов принести клятву.

– Тогда приступим, – кивнул Абаддон. – Назовем имена остальных.

Торгаддон наклонил голову и произнес девять имен. Со времени основания Морниваля в этот неофициальный союз вступили всего двенадцать человек, и трое из них присутствовали при этой церемонии. Локен должен стать тринадцатым.

– Кейшен. Минос. Берабаддон. Литус. Сиракул. Дерадэддон. Караддон. Джанипур. Сеянус.

– Погиб со славой, – в один голос произнесли Абаддон и Аксиманд. – Морниваль оплакивает его. Долг исчезает, когда приходит смерть.

Связь, которую сможет разрушить только смерть. Локен размышлял над словами Абаддона. Каждому из космодесантников рано или поздно грозила смерть. Различными путями. Не было никаких если, было только когда. Каждый из них на службе Империума когда-нибудь пожертвует своей жизнью. Они не сомневались на этот счет. Это неизбежно и совершенно ясно. Завтра, через год, когда-либо. Неизбежно.