Фельдмаршал Эрих фон Манштейн руководил битвой за Харьков. Один из лучших генералов нацистской Германии, он требовал не только не ослаблять натиск на русских, но и одновременно продолжать продвигаться вперёд. Но были и другие факторы. Манштейн мог бы достичь того, чего хотел, если бы фельдмаршал Понтер фон Клюге, командовавший немецкими силами на севере, также оказал бы сильное давление на русских. Иначе русские бросили бы свои резервы против Манштейна. Без этого давления шансы Манштейна на удачное наступление сильно уменьшились бы. Но вне зависимости от этих соображений задержка была непозволительной.
В Берлине, где Генеральный штаб обдумывал, какие последствия это вызовет, большинство было против планов Манштейна. Его операции "Пантера" и "Ястреб", как думали в Берлине, без наступления Клюге на севере будут обречены на неудачу. И, что было не менее важным, на центральной части фронта наступала весенняя оттепель. Никто не хотел идти в наступление в это время — лёд, покрывавший землю, таял, и все дороги тонули в слякоти, а это могло сильно затормозить наступление.
Сразу же, как только Манштейн закончил продвижение, его войска завязли. Все значительные попытки штурмовать русские укрепления и занять территорию проваливались почти каждую ночь. Пришло время отступать.
Немцы оттянули назад с фронта все свои танковые дивизии. Затем те пехотные части, которые только было возможно снять с передовой, отступили с фронта.
В районе Харькова все вооружённые силы были собраны вокруг XLVIII танкового корпуса. Немецкие командиры сразу же начали тренировки, чтобы убедиться, что воевавшие зимой солдаты смогут воевать и в изменившихся условиях. И это было не просто бесполезной попыткой, тренировку проходили солдаты, шли крупномасштабные манёвры. Пока немцы ускоряли свою тренировочную программу, фронт уже отзывался выстрелами малых и тяжёлых орудий, хотя крупных сражений не было. Генерал-майор Ф.В. фон Меллентин, командовавший бронетехникой в зоне Харькова, должен был держать своих людей в готовности к тому, что сражение может быстро возобновиться.
Как оказалось, учебные бои стали единственными боями его войск на какое-то время.
Гитлер и его штаб были вынуждены приспособить свой план к неблагоприятным обстоятельствам. Все они соглашались, что у Германии было недостаточно сил, чтобы провести быстрое и спланированное наступление на Россию. Гитлер, чьи надежды и мечты, казалось, менялись от недели к неделе, ликовал, видя отличную возможность вторгнуться в Москву, но сейчас, в марте 1943 года, его больше заботила проблема, как дальше будет продвигаться его армия.
Для начала нужно было достичь хотя бы общего согласия между генералами по поводу положения Германии. Было нетрудно прийти к согласию по поводу того, что суровая реальность была разочаровывающей. Во-первых, Америка и Великобритания напрягали все свои силы, чтобы осуществить вторжение в Европу. Когда это вторжение планировалось, было неизвестно, неясно было, произойдёт ли оно в 1943 или 1944 году. Но оно точно должно было состояться, и это потребовало бы огромных усилий со стороны немецкой армии и авиации, чтобы отбить это наступление.
Но если на континент готовилось вторжение, как могла Германия переправить свою авиацию на восток, на русский фронт, с тем чтобы провести крупномасштабную атаку на Россию? Некоторые генералы были убеждены, что если бы эти силы были доступны, немецкая армия одержала бы колоссальную победу над Советским Союзом.
Но могла ли Германия так рисковать, ослабляя Атлантический вал? Ситуация была непростой. Япония уже выстрелила свои лучшие стрелы в тихоокеанской войне. Несмотря на то что Япония заняла большие территории, в тихоокеанской войне им постоянно приходилось сражаться с морскими и воздушными силами Соединённых Штатов, и они сильно уменьшили силы Японии. Итак, японцы были вынуждены защищаться, Соединённые Штаты наращивали свою силу на море, а Германия не могла ждать помощи от союзников.
Италия была тем еще подарком для Берлина. Вообще-то итальянское правительство было готово платить любую цену, чтобы избежать ужасной мясорубки на русском фронте. Что же до других союзников Германии или даже не союзников, но стран, посылавших солдат на русский фронт, единственное, чего они хотели, — найти выход с этого самого Восточного фронта.
Мы не будем сейчас интересоваться тем, как они разрешали ситуацию, Гитлер и верхушка ОКВ (штаб оперативного руководства вооружёнными силами Германии) и ОКХ (штаб главного командования сухопутных войск) пришли к соглашению по двум пунктам. Первый — что союзники собирались вторгнуться на континент из Англии, и второй — что в 1943 году Германия не будет в состоянии провести масштабное наступление на Восточном фронте.
Кажется, это единственное, в чём генералы согласились. В остальном же они разбились на две группы. Одна, возглавляемая фельдмаршалом Альфредом Йодлем и высшим командованием вооружёнными силами, рекомендовала ещё настойчивее, чем даже Гитлер, что необходимо перебросить с русского фронта как можно больше сил на Средиземноморье и на Атлантический вал. Русский фронт лучше всего было оставить на прежнем месте.
Высшее командование сухопутными силами сразу же предъявило множество значительных аргументов против этих действий. Действительно, штаб ОКХ мало заботился о проблемах за пределами России. Они были ответственны за Восточный фронт, и было справедливо, что им всем следовало бы сконцентрировать все свои силы на проблеме войны с русскими.
К тому же они говорили, что ситуация ухудшается. В конце января 1943 года ОКХ могла предъявить аргумент, что им не хватало 487 000 человек, чтобы выполнить свои обязательства. Они указывали на острую нехватку бронетехники; Германия вторглась в Россию летом 1941 года с превосходно экипированными танковыми дивизиями, и в их распоряжении было 3300 танков. Но в последнюю неделю января на всём русском фронте было всего 495 танков, считавшихся боеготовыми. Ещё сотни были в ремонте. Крайне необходимы были новые запасные части, и хотя они доставлялись судами, они были ничем, пока не были бы установлены на технику. Был недостаток самолётов, грузовиков и даже лошадей.
Они представили убедительный аргумент. Русские в воздухе не сравнились бы с немцами ни в плане техники, ни в плане обученности пилотов, но количество русских самолётов увеличивалось с поразительной быстротой. Также было важно, что и их качество улучшалось с не меньшей скоростью. Русские улучшали качество своей бронетехники и производили их с ошеломляющей быстротой.
Когда производство русскими новых танков в количествах, превышающих количество танков, производимых немецкой промышленностью, в разы, стало фактом, ОКХ отметила, что русским была оказана сильная помощь от Соединённых Штатов. Русские также сильно нуждались в транспорте, обладавшем высокой проходимостью. Они нуждались в десятках тысяч грузовиков, и они получали их из США, таким образом давая своей индустрии возможность сконцентрироваться на производстве танков. Это также дало Советскому Союзу возможность снабжать быстро продвигающиеся армии.
Всё это вовсе не значит, что между офицерами произошёл раскол, но штаб ОКХ был согласен уменьшить силы на русском фронте, только если будут выполнены следующие условия. Требовалось, чтобы длина фронта была сокращена, в некоторых случаях значительно, чтобы армия могла отступить на лучшие защитные позиции. В то же время многие требования Гитлера по Восточному фронту должны были быть отменены. Нужно было занять защитную позицию в надежде на то, чтобы воспользоваться при случае какой-либо слабостью русских войск.
Но Гитлер отказался. Для него продолжительная защита на русском фронте означала потерю престижа в глазах союзников, которых и без того было сложно держать в рядах. Также он настаивал на том, что если бы Германия последовала этому плану, она потеряла бы крайне важные ресурсы оставляемых районов. Престиж и экономика — основные причины, впоследствии оказавшиеся ложными, по которым он отказался сужать русский фронт.
Но не только Гитлер не мог не считаться с суровой реальностью, заключавшейся в том, что Германия больше была не способна к оперативному наступлению на Россию, это убеждение разделяло всё высшее командование. Была только одна возможность — защита. Но чтобы это сделать, было много вариантов действий, и их внимание начало концентрироваться на Курске.
Генерал Курт Цейтцлер, начальник Генерального штаба, полностью соглашался с Гитлером в том, что лучшим способом обороны длинной линии русского фронта является проведение ограниченных наступательных операций на отдельных участках. Это вывело бы советские силы из равновесия, совершенно уничтожило бы их военные силы и уменьшило бы потери немцев до минимума.