Звонок будильника на телефоне, напоминает Кочевнику, что пора собираться. Немного медлит, неспешно отрывается от меня, затем встаёт с кровати и щёлкает меня по кончику носа:
— С тебя кофе и бутерброд, — улыбается и подмигивает мне, — Время не ждёт.
Провожала его возле подъезда, долгий, очень долгий поцелуй на прощание. Звук рокочущего мотора и он уезжает. Странное чувство, будто начинаю немножко скучать.
После ванной в халате, захожу в свою комнату. На компьютере играет музыка. Резкой захват за шею и я не сразу понимаю, что происходит.
— Какого хера ты устроила? Где была? Развлекаешься? — держит меня за горло и жёстко вжимает в спинку дивана.
Двумя руками пытаюсь ослабить его хватку, бесполезно, начинаю хрипеть.
— Я ничего… — и он убрал руку и смотрит так, словно я преступление совершила.
— Мужика нашла? Решила руки сменить? — произносит так словно выплёвывает каждое слово с отвращением и усаживается напротив меня на компьютерный стул, — Развлекаешься? Говори!
— Что говорить? Я не обязана отчитываться… Вам, — откашливаюсь и держусь за горло.
— О, как? Не зли меня, а то…схлопочешь.
— Да… У меня появился парень и что теперь?
— Брата мало?
— Причём тут твой брат, я здесь… у меня новые друзья, новые отношения… — Хватает мою руку, сжимая пальцы и смотрит на кольцо. — Это… родители подарили, — поясняю ему, — Отпусти, больно.
— Наигралась! Зифу хрень в руки вкатила, чтоб подальше был, пока мы там, ты тут…
— Да я тут! Может я… я… замуж хочу! И детей хочу… но сначала институт закончу.
Глаза его полны гнева, ноздри раздуваются, дышит словно перед яростным прыжком:
— ??? Замуж хочешь? Детей? Тогда какого хрена к нам вернулась? Он тебя домой отправил, чего не сиделось? Стрекоза грёбаная, коридор ей подавай, рога, крылья… Высечь бы тебя нахер, чтоб сесть не могла, может мозги включила бы. — гладит свою руку и качает головой… затихает, успокаивается, — Делай, что хочешь, но я молчать не буду, спросит? Скажу как есть.
— Я не знала, не хотела чтобы так…вышло.
— Я тоже дохера чего хотел и не хотел… Сдерживал своего демона… А раз так… Если тебе можно. Значит и мне.
Сгребает меня с дивана в охапку. Подминает под себя на полу и… целует в губы, шею, страстно… потом опять в губы, но уже с нежностью… затем немного с горечью… И заглядывает в глаза с надеждой на что-то и исчезает прочь.
29
Через пару дней меня кони взяли, сорвался и стал крушить всё в комнате. Грёбаная Стрекоза, Старшие эти, рука черт её побери болит до сих пор, а ведь совсем не давно был полный штиль.
— Кость нам бросили, манипулируют нами, суки, нах. й этих Старших, бойня за бойней, недозвери… опять. Пару уступок, изменений и все наладилось бы, только время дай. Упёртые пережитки. Тысячи столетий ничему их не учат. Перемен не терпят. Отбыли бы здесь наказание и по домам, нет же втянули и нас.
Захотели братья игрушку — нате вам бл…ь Стрекозу. Теперь дёргают по первому хотению. А ей похер, нет её, замуж бл…ь ей подавай, хрена нового…
На шум заглянул Зиф.
— Зиф! Тобой тоже наигрались и на помойку, только кости шлейфом по дороге, хер соберёшь. Ты ей все вернул? — кивает «да», — И чтоб больше к ней не нагой!
— Что здесь происходит? Погром? Не так мебель расставили? Что замерли? — стоит и смотрит на нас.
— А ты не замечаешь? — а я готов взорваться в гневе.
— Чего не замечаю?
— Стрекозы например давно не было.
— Сентябрь, учеба началась.
— А до этого, до учебы? Ты в бой, а она замуж бл…ь.
***
Кочевник приехал на выходные. Решили покататься. Несёмся по трассе. Держусь за него руками.
Вижу Его на обочине, стоит и рога его, вижу впереди на обочине раз, ещё раз, снова и снова в перейди, опять вижу… Вцепилась в куртку Кочевника мертвой хваткой. Холодею. Смотрю вперед, на дорогу, фары выхватывают его силуэт с раскрытыми крыльями… на таран?
В одно мгновение смыкаю на нем сильнее руки и выдёргиваю нас обоих с седла вверх, раскрыв крылья. Неумело, силы мало на взмах, да и крылья ещё не совсем выросли, не окрепли ещё. Кочевник падает первым на дорогу, а я чуть в стороне, ближе к обочине. Мотоцикл заваливается на бок и кружит на дороге двигаясь вперёд по инерции. Чувствую боль от падения. Подлетает ко мне став на колено, срывает с моей головы шлем и хватает за горло, а в глазах только ненависть.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Секреты? Этот первый?! — резко указывает рукой на Кочевника. — тот пытается встать, — Лежать! — криком одёргивает его.
— Нет… второй, — мой голос дрожит, крылья прижатые к асфальту болят и, от падения боль в теле.
— Что? Второй?! — произносит на выдохе, — Первый какой? Говори!
— Старшие… Давно. Могу уйти, когда решу. Коридор Вам попросила оставить.
Отстраняется от меня, как от чумы. Встаёт. Дышит полной грудью тяжело и прерывисто. Смотрит на Кочевника, потом переводит взгляд на меня. Произносит уже спокойно, эмоции в голосе отсутствуют напрочь:
— Зифа забираю. К нам не ногой. — разворачивается, всего пара шагов и он взмывает вверх, исчезает во мраке ночи. Ушёл…
Кочевник уже рядом и помогает мне встать, оглядывает меня.
— Болит что-нибудь?
Стою неуверенно и ноги подкашиваются, а теперь начинаю всхлипывать:
— Всё болит… не знаю я, запуталась, очень… домой хочу.
— Сейчас поедем, подожди, — уводит меня на обочину и уходит за мотоциклом, по ходу поднимает мой шлем с дороги и возвращается.
— Успокойся, сейчас поедем, как говорил. Только крылья твои, их надо сложить, т. е. убрать…
— Надо, но я ещё не всё умею, как надо не знаю…
— Не волнуйся, всё получиться. Раскрыть смогла и остальное тоже получится, — обнял меня. Так и стояли на обочине некоторое время, освещаемые фарами редко проезжающих автомобилей.
Мои крылья дважды качнулись словно взлетают и исчезли.
Как приехали домой не видела, закрыла глаза и вжалась в его спину, думала так спрячусь от проблем и переживаний. Как ребёнок «я в домике». Спрятаться в себе на долго не получилось и осознаю, что поступаю глупо.
Он ночевал у меня. Я почти не спала. Вздыхала, терлась носом о его грудь, чувствовала себя паршиво.
— Не буду ничего спрашивать. Когда решишь, сама расскажешь. Если бы сам не увидел, не поверил. Раз они белые, выходит Ангела обнимаю… а про других, «Этих», даже слышать не хочу.
***
Значит решила уйти. Дали ей возможность вернуться. Входит брат и ставит передо мной бутылку, стакан и молча уходит.
Наливаю, поднимаю в руке стакан, смотрю как переливаются грани, медлю и делаю всего один глоток. На вкус — гадость.
Она там, жизнь её там. Семья, друзья, теперь и этот рядом. На что надеялся? В этих коридорах её не удержать. Не чем. Сами ждём когда выйдем на свободу, но срок не определён.
Ещё глоток, откидываю голову назад. Тяжело терять, в руках появляется легкая дрожь и я закрываю глаза. Безысходность и пустота, чем её теперь заполнить? Вкус её и запах, как забыть? Как стереть из памяти? Время, много времени понадобится.
Оставляю стакан не допив, ухожу в дальнюю комнату… раздеваюсь по пояс, раскрываю крылья и ложусь в темноте на пол. Чувствую грудью холодный пол, сложив руки трусь о них левым виском, голова становится тяжелой и я медленно закрываю глаза. Сердце сжимается от одной мысли, что кто-то прикасается к ней.
***
Хожу на учебу, по телефону практически ни с кем не общаюсь. Кочевник пытается через переписку вытянуть меня из скорлупы, слабо и не охотно на это реагирую, отвечаю редко и сдержано. Приглашает к себе на зимние каникулы, «белые ночи» все ещё в теме. Тяну с ответом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Все чаще мысленно отрешаюсь от реальности. Зачем мне крылья здесь? Где и куда летать на них? Не умею и не нужны они мне, не в сказке живу.
ДеМоны, где их мир? Как устроен? Коридоры тьмы, это только малая часть, уверена. Если они существуют, значит существуют и другие миры, с другими существами. Под землей или в горах, да где угодно. Полулюдей, полузверей я же видела.