— Отправляйся с сестрами, они тебе выдадут все необходимое, — говорит аббатиса. — Потом вы все пойдете к сестре Вереде. У нее было об этом видение, Исмэй. Она расскажет все, что ты должна знать. Потом ты присоединишься к господину Крунару во дворе…
— Да, матушка. — Я снова почтительно склоняюсь, потом выхожу вместе с монахинями, чуть не подпрыгивая от возбуждения.
— Сперва в оружейную, — едва выйдя в коридор, объявляет сестра Арнетта.
— А по-моему, ее для начала следовало бы одеть, — возражает сестра Беатриз. — Если нет платья, как ты решишь, какое оружие можно под ним спрятать?
— Тоже верно, — говорит сестра Арнетта, но у нее вырывается вздох, и я начинаю думать, что женские искусства сестры Беатриз нравятся ей ничуть не больше, чем мне.
Тем не менее, когда мы добираемся до чулана во владениях сестры Беатриз, у меня отваливается челюсть. Здесь я ни разу еще не была. Кругом платья всех мыслимых цветов и покроев. Они висят на деревянных гвоздях и лежат стопками. Шелк, бархат, парча… Чего только нет!
Сестра Беатриз уже высмотрела что-то среди этих сокровищ.
— Вот! Пожалуй, это подойдет!
Она выдергивает из груды бархатное одеяние красновато-коричневого, осеннего цвета. Перед корсажа весь вышит золотыми и зелеными нитками; подобной красоты я еще не видала. Сестра прикладывает ко мне платье и щурится, после чего отрицательно качает головой.
— Нет. В нем твоя кожа выглядит землистой.
Я не очень хорошо понимаю, что значит «землистая», но платье до того нарядное — я с сожалением провожаю его глазами, когда оно шлепается в общую кучу.
Затем ко мне прикладывают парчовое платье глубокого красного цвета. На мой вкус слишком яркое.
— Может, сразу знак у меня на лбу нарисуете? — ворчу я.
Беатриз хмыкает:
— По-твоему, явиться черной вороной на павлиний бал — это верх скрытности?
— Нет, сестрица.
Она снова хмыкает, на сей раз довольная, что я поняла. После этого платья следуют одно за другим. Их десятки, и все оказываются слишком широки, или коротки, или цвет ее не устраивает (либо меня). Наконец Беатриз откуда-то извлекает пурпурно-красное бархатное одеяние и расправляет его на вытянутых руках. Они с сестрой Арнеттой обмениваются взглядами.
— Вот это, по-моему, как раз!
Я хмурюсь:
— А где корсаж?
— На месте, только он очень низкий, — отмахивается сестра Беатриз. — В венецианском стиле. Дабы лучше подчеркивать твои женские прелести.
Сестра Арнетта тоже разглядывает платье, задумчиво постукивая пальцем по подбородку.
— С этим можно поработать, — заявляет она наконец, и сердце у меня падает.
Я отнюдь не уверена, что я готова с этим платьем «работать». Вернее, не с ним — в нем!
Однако спорить бессмысленно, и сестра Беатриз сует наряд мне в руки:
— Надевай, посмотрим, как будет сидеть.
Я удаляюсь в уголок, за ширму для переодевания. Платье несу осторожно, словно новорожденного младенца, страшась, как бы прикосновение пальцев не попортило нежную ткань.
Когда я стаскиваю серое облачение, сестра Беатриз перекидывает через ширму нечто из тонкой и легкой ткани.
— Вот, держи. Под это платье нужна сорочка поизящней твоей.
Мне не дает покоя присутствие двух старших женщин по ту сторону ширмы. Я сбрасываю с себя все и дрожу, оставшись совсем нагишом. Какое облегчение — скорее влезть в новую сорочку! Потом сверху вступаю в пышную бархатную юбку и затягиваю ленты на поясе. Просовываю руки в тесные рукава и даже удивляюсь: как на меня сшито!
Окончательно устраиваясь в непривычном корсаже, я убеждаюсь, что сестра Беатриз была полностью права. Моя грудь прикрыта, но лишь символически, так, чтобы только соблюсти скромность. Я знаю, что мне предстоит время от времени притворяться знатной особой, но, по-моему, такой наряд больше подошел бы распутнице.
— По-моему, ничего не получится, — говорю я.
Мне стыдно даже выйти из-за ширмы.
Тогда ко мне идет сестра Беатриз. Она отводит мои неуклюжие пальцы и сама довершает шнуровку.
— То, что надо, — выносит она вердикт. — Все мужское внимание будет устремлено прямо сюда, а на то, чем заняты твои руки, никто даже и не посмотрит. А теперь быстро за мной, сестра Арнетта уже пошла в оружейную! Да, вот тебе еще туфельки и плащ. Побываешь у нее, потом я тебя как следует причешу.
Может, оружейная по богатству красок и проигрывает гардеробным сестры Беатриз, но мне она все равно нравится куда больше. Более того, это одно из моих любимых помещений в монастыре. Здесь хранятся ножи и кинжалы всех мыслимых размеров и форм, а кроме того — ронделлы, маленькие, бритвенно-острые метательные диски, которыми убивают на расстоянии. Со стропил свисают арбалеты, от крохотных до самых больших. Стальные гарроты нанизаны на крючки. А еще здесь имеются всевозможные ножны и ременные устройства для них, чтобы пристегивать куда угодно на теле. Пахнет металлом и гусиным жиром, которым смазывают оружие.
Сестра Арнетта сразу хватает меня за руку и тащит к дальней стене, сплошь завешанной разнообразными ножами. Она приглядывается к тесным рукавам моего платья.
— Нет, — говорит монахиня. — Туда нам точно ничего не засунуть! Вот, примерь-ка.
И она бросает мне ножны для ношения на лодыжке. Я наклоняюсь, чтобы их пристегнуть… и мои «женские прелести» чуть не вываливаются из корсажа. Проклятье!
Закрепив как следует ножны, я получаю тонкий стилет с рукоятью, усыпанной самоцветами. От удивления чуть не роняю его:
— Уж больно изящный…
— В Венеции на таких сейчас все помешались, — говорит Арнетта. — Но сегодня вечером твоим основным оружием будет вот это.
И она достает великолепной работы браслет. Выглядит он как толстый шелковый шнур, который обмакнули в золото и свили многими кольцами. Монахиня берет его за концы и тянет в разные стороны, и браслет разворачивается в длинную смертоносную удавку.
— Тебе достаточно всего лишь вскинуть руки ему на шею, заключая в объятия, — поясняет сестра-оружейница. — Если проделаешь это достаточно быстро, он даже не успеет ничего понять до самого конца. При необходимости можно это проделать даже в людной комнате, где-нибудь в уголке потемнее.
Она сворачивает браслет и вручает мне, и я надеваю его на запястье.
Сестра Беатриз окидывает меня задумчивым взглядом, после чего спрашивает:
— Может, еще соски ей красной охрой подкрасим?
— Сестра!.. — восклицаю я в искреннем потрясении.
Аннит, вообще-то, предупреждала меня, что у сестры Беатриз имеются все задатки опытной соблазнительницы. Увы, я пропустила слишком много ее уроков, так что сама на сей счет ничего сказать не могу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});